Страсть герцогини - Джеймс Элоиза

– Ему это не понравится, – заявила леди Крэнборн и, хихикнув, добавила: – Он разобидится.

Джине пришлось признать, что мать права.

– Да, он будет не в восторге от такой новости, – согласилась она. – Особенно если возникнет опасность, что автор письма поделится ею с обществом.

– Слава богу, я никогда не позволяла твоему отцу вмешиваться в дела управления поместьем. Теперь мы достаточно богаты, чтобы заплатить автору письма за молчание.

Джина присела на край кровати.

– Я не уверена, что это разумно, – произнесла она. – Шантажист ждал все это время. Дядя Гертон предотвратил первоначальную угрозу разоблачения, выдав меня замуж за Кэма. Но потом Кэм сбежал в Грецию. И все это время автор письма терпеливо ждал своего часа. Он, должно быть, знает, что Кэм собирается аннулировать брак, и рассчитывает, что я заплачу целое состояние, чтобы Себастьян не передумал жениться.

Леди Крэнборн кивнула.

– Да, герцогиня Гертон способна замять любой скандал, связанный с ее происхождением. Но бывшая герцогиня и к тому же незаконнорожденная дочь не подходит на роль маркизы. Советую тебе бросить маркиза сейчас, пока он сам не бросил тебя.

Джина с подозрением посмотрела на нее.

– Тебе просто не нравится Себастьян.

– Верно, – согласилась леди Крэнборн, прихорашиваясь перед зеркалом, стоявшим на туалетном столике. – Он ужасный зануда, моя дорогая. Впрочем, слава богу, это не я выхожу за него замуж.

– Вчера приехал Кэм, – сообщила Джина.

– Правда? Как мило! С нетерпением жду встречи с ним. Попытаюсь увидеться с Кэмом за обедом. Я говорила тебе, что сегодня вечером состоится собрание женской благотворительной организации? Скажу тебе, разумеется, под строжайшим секретом, что у меня есть шанс быть избранной ее председателем. Но я, конечно, откажусь.

Леди Крэнборн залюбовалась своим отражением в зеркале. Будучи вполне современной матроной, она посвящала большую часть времени благотворительности.

– Поздравляю, мама! – сказала Джина со всем энтузиазмом, на который была способна. – Таким образом, если не ошибаюсь, ты возглавишь сразу четыре организации?

– Три, – поправила ее леди Крэнборн. – На прошлой неделе я отказалась от участия в работе Комитета инвалидов. Оказалось, что это не солидная организация, а группа тупоголовых старух, которые не понимают, что такое лидерство. Если брат и научил меня чему-то, так это тому, как нужно руководить. Хотя надо признать, он дурно обращался с Кэмденом в детстве. Очень дурно. Это была одна из немногих областей, в которых он вел себя не лучшим образом, и я ему об этом говорила.

– Ты права, – согласилась Джина, вспомнив, какие баталии происходили в доме после того, как Кэм сбежал в Италию, оставив свою юную жену нетронутой девственницей.

– Ты ни в чем не виновата, дорогая, – продолжала мать. – У моего брата была тяжелая рука.

– Порой он был весьма жесток, мама.

– Я бы не стала столь строго судить о нем. Его суровость объяснялась большим умом, – заявила леди Крэнборн, поправляя прическу перед зеркалом.

Джина прикусила язык. Гертоны преклонялись перед интеллектом, ставя гуманность на второе место. Кто она такая, чтобы пытаться переубедить свою мать?

– Давай дождемся следующего письма и тогда уже сделаем выводы, – сказала она.

– Ты сообщишь о нем Боннингтону? – спросила мать.

– Нет.

Леди Крэнборн оглянулась на нее, в ее глазах искрилась насмешка.

– Осторожно, дорогая. Наличие секретов от мужа свидетельствует о проблемах в браке.

– Он мне не муж, – резко сказала Джина. – Мой муж – Кэм.

– Что ж, тогда расскажи о письмах Кэмдену, – посоветовала леди Крэнборн, пряча выбившийся из прически локон под шляпку. – Насколько я помню, он всегда был умным мальчиком. Во всяком случае, не глупее отца.

– Думаю, даже умнее.

– Возможно. Гертон всегда жаловался, что сын боится темноты, оружия и бог знает чего еще. И все потому, что Кэму не нравилась охота. Гертон считал сына тряпкой только потому, что мальчик уделял вырезанию деревянных лодочек больше времени, чем охоте на животных. Но мне казалось, что Кэм всегда был смышленым мальчиком.

– Он не тряпка.

– Конечно, нет, – сказала мать. – Сразу было видно, что он унаследовал семейную способность ясно мыслить и быстро соображать. Как и ты, дорогая, – примирительно добавила она.

Джина не стала напоминать, что она не кровная родственница Гертонов.

– Думаю, было бы неплохо обсудить письмо с Кэмом, – задумчиво произнесла она.

Мать кивнула.

– Помощь нам не помешала бы. Нам в первую очередь понадобится человек, который доставит деньги шантажисту.

– Мне не нравится идея платить за молчание.

– А мне не нравится мысль, что ты станешь изгоем. Нельзя дразнить болванов, иначе они ополчатся на тебя, поэтому мы заплатим любые деньги, чтобы ты могла выйти замуж за Боннингтона, если тебе этого, конечно, хочется. После свадьбы нам не придется больше платить! Что бы там ни думал автор письма, светское общество никогда не подвергнет остракизму супругу очень богатого маркиза. Но нам надо спешить, ты должна выйти замуж сразу же после того, как твой первый брак будет аннулирован.

– Себастьян уже получил специальное разрешение.

– Превосходно. Я оставлю тебе это злополучное письмо, чтобы ты могла показать его мужу, дорогая. Поговори с ним как можно скорее, хорошо? – Леди Крэнборн замялась. – Может быть, я зря спрашиваю, но все же скажи: ты ведь избавилась от этого наделавшего столько шума учителя?

– Нет, – ответила Джина.

– Нет?! – вскричала леди Крэнборн. – В письме, отправленном сразу после той скандальной статейки в газете, я велела тебе немедленно уволить его!

В такие моменты Джина обычно вспоминала, что леди Крэнборн и отец Кэма были родными братом и сестрой.

– Я не могу уволить его, мама. Учителя принял на службу мой муж…

– Не понимаю, зачем ты вообще привезла его на великосветский прием, – заявила мать. – Это ужасный маленький…

– Он вовсе не ужасный, – перебила ее Джина. – Просто немного несуразный.

– В нем есть что-то странное. Не понимаю, почему ты не оставила его в поместье, раз уж не можешь уволить.

– Он изъявил желание поехать со мной.

– Изъявил желание?! – голос леди Крэнборн сорвался на визг. – Ты считаешься с желаниями слуги?! Идешь у него на поводу? Чего еще он хотел? Нанести визит в Букингемский дворец? Неудивительно, что «Татлер» заинтересовался вашими отношениями!

– Мама!

– Леди не ведут себя как девицы из простонародья! – негодовала мать. – Мы не теряем достоинства и не совершаем экстравагантных поступков, которые могут позволить кому-то порочить нашу добродетель. О чем ты только думала, Эмброджина?

– Да, с моей стороны это было неразумно, – согласилась Джина. – Я только сказала, что мне жаль пропускать наши занятия, и учитель тут же выразил желание сопровождать меня. Он был так убедителен, что я не могла оставить его дома. Он для меня не обуза, мама. Мне нравится изучать историю Италии.

– Этот человек должен уехать, – суровым тоном произнесла леди Крэнборн. – Я немедленно поговорю с твоим мужем. А теперь мне нужно идти. Если мы не увидимся за завтраком, тогда до свидания, дорогая.

И леди Крэнборн удалилась с таким выражением лица, которое ясно давало понять, что она успокоится только тогда, когда учитель истории покинет дом с сумками в руках.

Глава восьмая,

в которой прекрасные мужчины резвятся на берегу реки

Леди Трубридж организовала пикник на берегу реки Сэдлер, протекавшей в глубине сада. Джина вместе с Эсме спустилась с холма к берегу.

– Боже мой! – воскликнула Эсме, когда они приблизились к реке. – Кто этот очаровательный молодой человек?

Джина посмотрела на того, кто привлек внимание подруги.

– Это актер, – ответила она. – У него какое-то нелепое театральное имя. Кажется, его зовут Реджинальд Джерард.

Столы были накрыты в тени старых ив, которые, словно сплетничающие матроны, сплетали свои ветви у самой воды. Актер перепрыгивал с одного выступающего из воды валуна на другой и, срывая яблоки с низко свисающих веток яблонь, бросал их молодым дамам, стоявшим поодаль.