В поисках совершенства - Гувер Колин

– Спорим? – подначивает Ханна.

Издав протяжный стон и закрыв лицо руками, я глубже зарываюсь в кресло-мешок. Справедливости ради, Ханна, вполне возможно, единственный голос разума в этом доме. Чанк еще слишком мала и ничего не поймет, отец, как и я, слишком инфантилен, а мама сразу с катушек съедет, если узнает нашу с Сикс тайну.

Не хочу ни с кем это обсуждать. Пожалуй, только Ханне я и мог бы довериться. Помимо Скай и Холдера, конечно, но к ним не пойдешь – они поклялись даже не заикаться на эту тему.

Боюсь, если я не поговорю с кем-нибудь, мы с Сикс точно расстанемся. И все это именно сейчас, когда я уже не представляю себе жизнь без нее.

Глубоко вздохнув, я сдаюсь.

– Ладно, только сядь.

Во взгляде Ханны снова появляется радостное возбуждение. Буквально запрыгнув на кровать, она устраивается в позе лотоса рядом с кучей одеял и, подперев рукой подбородок, вся в предвкушении, застывает.

Несколько секунд я думаю, с чего начать: как передать суть дела без лишних подробностей?

– Звучит как полный бред, – наконец решаюсь я, – но года полтора назад я потрахался с одной девчонкой в школьном чулане. Было темно, и я даже не знал, кто она.

– Ну, не такой уж бред, – вставляет Ханна. – Вполне в твоем духе.

– Погоди, это еще не все. Самое бредовое – когда я стал встречаться с Сикс, выяснилось, что это она и была. Ну и… она забеременела. Только она тоже еще не знала, кто я, и отдала ребенка на усыновление, причем закрытое – ей неизвестно, кто его забрал. Получается, я вроде как отец и одновременно нет, а Сикс как бы и мать, и не мать. Мы думали, что все наладится и у нас получится это пережить, но, похоже, не справляемся. Она все время тоскует, и мне плохо, потому что ей плохо. А когда мы вместе, нам вдвойне хреново, так что мы даже видеться почти перестали. Думаю, она меня бросит.

Кресло-мешок защищает меня от взгляда Ханны, и я сижу, уставившись в потолок; на нее даже посмотреть боюсь после того, как все вывалил. Целая минута проходит в молчании. Не выдержав, поворачиваю голову.

Ханна, застыв как статуя, в ужасе таращит на меня глаза. Можно подумать, я сказал ей, что от меня кто-то залетел! Хотя постойте – именно это я и сказал. Очевидно, Ханна в шоке. Любой на ее месте был бы в шоке.

Даю ей еще некоторое время, чтобы все переварить. Она, конечно, думала, что у нас будет самый обычный разговор о том, как мы с девушкой не можем найти общий язык, и уж точно не ожидала услышать, что у нее есть, скажем так, племянник, которого она никогда не увидит.

– Да-а-а уж! – протягивает она. – Вот так новости. Все и правда очень сложно.

– Я же говорил.

Повисает молчание. Ханна трясет головой – по-прежнему не в силах поверить. Пару раз она порывается что-то сказать, но осекается.

– Ну и что мне делать? – спрашиваю я.

– Понятия не имею.

В негодовании вскидываю руки.

– Думал, ты мне помочь хотела! Так бы не рассказал.

– Ну, я ошибалась. Это дерьмо для взрослых, я до такого еще не доросла.

Запрокидываю голову.

– Хреновая из тебя старшая сестра.

– Хреновый из тебя бойфренд!

Я-то почему вдруг хреновый? Выпрямившись, сползаю на край мешка.

– Почему? Где я накосячил?

Она делает неопределенный жест рукой.

– Ну вот сейчас, например, ты ее избегаешь.

– Да нет же! Просто стараюсь не навязываться.

– И как долго у вас это продолжается?

Я прокручиваю в голове те месяцы, что мы вместе.

– Когда мы только начали встречаться, было классно. Потом она мне все рассказала, и я сперва вообще не понимал, что делать… Ну а уже на следующий день мы вроде как забили. По крайней мере, я так думал. Сейчас вижу, что она все время грустит и как будто через силу прикидывается веселой. И чем дальше, тем хуже – не знаю, из-за колледжа это или все-таки дело в том, что ей пришлось пережить. В октябре я заметил, что она частенько придумывает отговорки, чтобы не видеться со мной: контрольная, надо сочинение писать, устала. Тогда уже я сам начал избегать ее. Раз ей не хочется меня видеть – зачем заставлять?

Ханна внимательно вслушивается в каждое мое слово.

– Когда вы в последний раз целовались?

– Вчера. Мы целуемся, я-то веду себя как обычно. Однако все не так. Мы как будто уже не вместе.

Она пожимает плечами.

– Может, она чувствует себя виноватой?

– Так и есть. Я пытался сказать ей, что она все сделала правильно.

– Тогда, возможно, она хочет обо всем забыть, а ты продолжаешь доставать ее вопросами.

– Так я ни о чем ее и не расспрашиваю! Ни разу не спрашивал. Мне кажется, ей не хочется об этом говорить, и я не лезу.

Ханна наклоняет голову набок.

– Она девять месяцев вынашивала твоего ребенка, отдала его в итоге на усыновление, и ты ни о чем не спрашиваешь?

Пожимаю плечами.

– Да я бы спросил… Мне просто не хочется, чтобы она заново все переживала.

Ханна издает разочарованный стон, как будто я что-то не так сказал.

– Что?

Она смотрит на меня в упор.

– Из всех твоих девушек Сикс единственная, кто мне нравится. Ты должен все исправить.

– И каким же образом?

– Говори с ней, будь рядом, задавай вопросы! Спроси, чем ты можешь ей помочь. Спроси, станет ли ей легче, если вы будете разговаривать о том, что случилось.

Обдумываю ее слова. Совет хороший. Даже не знаю, почему я сразу не спросил Сикс, чем ей помочь.

– Как же я сам до этого не додумался! – удивляюсь я.

– Ты мужик, тут ты не виноват, это все папины гены.

Ханна, вообще-то, права. Возможно, главная проблема в том, что я мужик, а мужики тупые. Выкарабкиваюсь из кресла-мешка.

– Пойду к ней.

– Смотри только, чтобы она опять не залетела, придурок.

Я киваю. Ханне необязательно знать, что за все время, пока мы с Сикс встречаемся, у нас не было секса. Это никого не касается.

Вот черт! Об этом я как-то и не подумал. Мы занимались сексом единственный раз, в чулане, и это был лучший секс в моей жизни. Если она меня бросит, больше мне такого не светит. А ведь я постоянно во всех подробностях представляю себе, что этот момент когда-то вновь настанет, и уже сам себя убедил, что все будет безупречно. Теперь перспектива нашего разрыва пугает меня еще больше: из моей жизни исчезнет не только Сикс, но и секс, потому что, кроме нее, мне больше никто не нужен. Мне крышка.

Открыв дверь, уже собираюсь выйти из комнаты.

– Сначала посуду помой, – слышится сдавленный голос Чанк.

Чанк?

Обернувшись, я внимательно осматриваю комнату, потом подхожу к куче одеял у Ханны на кровати и отбрасываю их. Чанк лежит, накрыв голову подушкой.

Какого черта! Тыча пальцем в сторону Чанк, я поворачиваюсь к Ханне.

– Она была здесь все это время?

– Ну да. – Ханна безразлично пожимает плечами. – Думала, ты в курсе.

Я утыкаюсь лицом в ладони.

– Господи! Родители меня прикончат!

Чанк отбрасывает подушку и переворачивается на спину, чтобы видеть меня.

– Вообще-то я умею хранить тайны. Я повзрослела с тех пор, как ты уехал.

– Ты мне десять минут назад сказала, что никто не может измениться за три месяца.

– Так то было десять минут назад. Человек может измениться за три месяца и десять минут.

Она сто процентов разболтает. Без вариантов. Швырнув одеяла обратно на Чанк, иду к двери.

– Если хоть одна из вас проболтается родителям, я с вами больше не разговариваю.

– Напугал ежа… – бросает Чанк.

– Если расскажете, я перееду обратно домой!

– Молчу как рыба!

Глава 2

Последний раз я стучался в окно Сикс уже очень давно.

Сейчас они со Скай живут вместе на кампусе, но там у них комната на пятом этаже – мне так высоко не залезть. Я как-то пару недель назад попробовал. Комендантский час в общежитии с десяти вечера, а была уже почти полночь, и мне очень хотелось увидеть Сикс. Я долез до середины первого этажа, испугался и не стал подниматься дальше.