Измена Я не твоя - М Алекс

Юрий Александрович тяжело вздохнул и отвёл глаза, испытывая, видимо, не меньшее унижение, чем я. Андрей молчал, опустив голову. В кабинете повисла гнетущая тишина. Мне вдруг стало жаль этого гордого мужчину – моего свёкра, который всегда относился ко мне как к родной дочери. Он выглядел потерянным и растерянным.

Я медленно поднялась со стула. Ноги едва слушались, в ушах стоял звон. Перед глазами всё расплывалось, будто в тумане. Комната поплыла, чёрные мушки замелькали у меня перед глазами. Я успела сделать лишь один шаг и почувствовала, что утекаю в пустоту, проваливаюсь куда-то вниз. Последнее, что я увидела перед темнотой, – это широко распахнутые от ужаса глаза Юрия Александровича. А дальше – провал и… темнота.

Глава 2

…Моё сознание медленно всплывало откуда-то из небытия. Белый потолок. Запах лекарств. Бипканье какого-то прибора. Я в больнице? Похоже на то.

– Вы очнулись? – раздался рядом тихий женский голос.

Возле меня склонилась молоденькая медсестра. Увидев, что я открыла глаза, она приветливо улыбнулась.

– Василиса Антоновна, вам сейчас лучше не вставать. Лежите, пожалуйста, спокойно, – мягко произнесла она, заметив, что я пытаюсь приподняться.

– Что… что случилось? – прошептала я. Горло саднило, во рту пересохло, слова давались с трудом.

– Вы перенервничали и потеряли сознание, – ответила медсестра, поправляя край простыни у меня на груди. – Сейчас всё в порядке. Врач скоро придёт и всё вам скажет.

Я чуть кивнула и прикрыла глаза, стараясь унять головокружение. Медсестра, убедившись, что мне не стало хуже, вышла из палаты. В висках у меня стучало, но дыхание уже выровнялось. Я осторожно пошевелилась – вроде все части тела на месте. Медленно повернув голову, я увидела на прикроватной тумбочке стакан с водой. Пошарила рукой, дотянулась до него и поднесла к губам. Жадно отпила пару глотков. Холодная вода оказалась как нельзя кстати – она приятно смочила пересохшее горло. Тяжёлое чувство удушья и подкатывавшей тошноты понемногу отпускало.

Дверь палаты скрипнула, и на пороге показался высокий мужчина в белом халате и очках. Тот самый врач, о котором говорила медсестра. Я попыталась приподняться, и он тут же поспешил ко мне.

– Лежим, лежим, – мягко сказал он, чуть касаясь моего плеча и не давая встать. – Добрый день, Василиса Антоновна. Ну и напугали же вы нас.

Я откинулась на подушку и бросила рассеянный взгляд на свою сумку, лежащую на тумбочке. Из бокового кармана торчала длинная светлая прядь волос. Уголки моих губ дрогнули в слабой усмешке: похоже, я всё-таки оторвала той бл..и Вике клок волос. Крыса этакая. Будет знать теперь, как с чужими мужиками спать.

– Василиса Антоновна, у меня для вас хорошие новости, – произнёс тем временем врач, открывая папку с моими анализами. – А вы, говорят, в драку ввязались! Непорядок-с!

Я вздрогнула и поспешила возразить:

– Я не дерусь… То есть, это вообще случайность…

Доктор хитро прищурился и вдруг улыбнулся:

– А вот наша медицинская разведка доложила совсем другое! – отшутился он, помахивая листком анализа. – Однако перейдём к делу. Поздравляю, у вас пять недель. Вы беременны.

Я резко села, не в силах сдержать порыв. Беременна?! Мне послышалось?

– Что?.. Этого не может быть… – выдохнула я и замерла, вглядываясь в лицо врача.

Но он, продолжая лучезарно улыбаться, лишь утвердительно кивнул. Глаза мои распахнулись от изумления. Я застыла на мгновение, не в силах поверить.

– Не может быть… – повторила я одними губами.

По выражению лица доктора было понятно: это абсолютная правда. Пять недель… Пять недель! Неужели сбылось? Неужели во мне зарождается наша с Андреем кроха?

Меня словно током пробило. Я невольно прижала ладонь к животу, хотя понимала – там пока ничего не почувствуешь. По щекам покатились горячие слёзы, на этот раз – слёзы внезапного счастья. Господи… В свои двадцать шесть я уже почти отчаялась стать матерью. Мы столько лет пытались: я прошла кучу обследований, лечений, процедур, бегала по врачам, пила горстями таблетки – и всё без толку. Ни одной полоски на тесте, ни одного сбившегося цикла за все эти годы… В конце концов мы с мужем решились взять ребёнка из детского дома. Я сама выросла в детдоме и больше всего на свете хотела подарить любовь такому же сироте, как когда-то и я. Мы даже начали собирать документы на усыновление. И вдруг – такое… Да это же чудо, настоящее чудо!

– Чудеса… – прошептала я, не замечая, что говорю вслух.

Из глаз моих всё катились и катились слёзы, но я даже не пыталась их вытирать. Я плакала и смеялась одновременно от переполнявших меня чувств.

Врач удовлетворённо хмыкнул:

– Вот это реакция – я понимаю. Ещё раз поздравляю вас, Василиса Антоновна. Только больше никаких драк, хорошо? – улыбнулся он и в шутку погрозил мне пальцем. – Вашу ранку на лбу, там где вас поцарапали, мы уже обработали. Удивительно, как лихо вы отделали ту дамочку… – Он осёкся и быстро вернулся к официальному тону: – Но вам теперь нужно беречься. Полежите у нас пару дней для наблюдения, а потом можете отдыхать дома. Всё-таки случай у вас особый.

Я лишь рассеянно кивала, смаргивая слёзы радости. Душа моя пела. Я – беременна. Беременна! Это чувство затмило собой на мгновение всю ту боль и гнев, что терзали меня ещё час назад. Я почти забылась в своём счастье, но доктор следующим же вопросом вернул меня на землю:

– Ваш супруг, кстати, в коридоре, очень переживает. Сейчас подойдёт, – сказал он, засовывая ручку обратно в карман халата.

Я вздрогнула, улыбка сразу сползла с моего лица. Кого-кого, а уж мужа я видеть точно не хотела. Радость от новости о беременности тут же перемешалась с горьким чувством обиды. Стоило мне вспомнить, почему я вообще оказалась в больнице, как сердце болезненно сжалось. Нет. С Андреем я не хочу даже говорить. По крайней мере сейчас.

Я отвернулась к стене, досуха вытирая мокрые щёки тыльной стороной ладони. Доктор понимающе развёл руками, ещё раз поздравил меня и вышел в коридор. Я слышала, как он сказал кому-то: «Только недолго, пациентке необходим отдых». Тяжёлая дубовая дверь палаты приоткрылась, и я услышала шаги мужа.

Глава 3

Андрей вошёл в палату тихо, стараясь меня не напугать. Я отчётливо ощутила его присутствие – в нос ударил резкий запах дорогого одеколона, того самого, что я сама подарила ему на прошлый день рождения. Некоторое время он молча стоял у порога. Я лежала на боку, отвернувшись к окну, и не шевелилась. Не желала начинать этот разговор первой. Пусть сначала скажет хоть слово, если уж решился прийти.

Молчание затянулось. Тогда я осторожно приподнялась. Несмотря на запрет врача, я всё-таки села на кровати, свесив ноги, и опустила их в мягкие больничные тапочки. Спиной я ощущала пристальный взгляд Андрея – он, видимо, так и не нашёл, что сказать.

– Тебе вставать нельзя… – глухо произнёс он наконец, заметив моё движение.

Я ничего не ответила. Внимательно посмотрела на своё отражение в оконном стекле: бледное, уставшее лицо, под глазами тёмные круги. Какая уж там красота… Интересно, о чём он думал сейчас? О том, что со мной нужно быть осторожнее из-за беременности? Поздно спохватился. А когда он свою выдру тискал по столу, разве думал о последствиях?

За моей спиной послышался тихий вздох:

– Вася… – позвал он, стараясь придать голосу ласковую, умоляющую интонацию.

Я медленно обернулась. Муж стоял в паре шагов от меня, держа в руках огромный букет алых роз. Вероятно, купил по дороге, надеясь загладить свою вину цветами. Что ж, розы были действительно очень красивыми – я не могла этого не отметить. Но от одного вида Андрея у меня внутри всё похолодело. Предательские слёзы тут же защипали глаза, но я моргнула, отгоняя их. Передо мной стоял высокий, сильный, безумно привлекательный мужчина с глазами цвета летнего неба. Мужчина, которого я любила больше жизни. И этот мужчина несколько часов назад грязно изменял мне с другой… Я не выдержала этой пытки – видеть его таким и помнить, что он сотворил.