Женщины тут же смолкли — поражённые, побледневшие. Первая в итоге неловко кивнула, а вторая так и не отошла от шока, провожая нас безмолвным взглядом.
— Какой у тебя сейчас план, Дани? — недовольно спросил Рей, всё ещё не глядя на меня. — Ты собираешься к Пустым Землям?
— Не сейчас, — спокойно отвечаю я, хотя слова женщин меня ранили. И то, что Райлен никак их не опроверг... хотя, может, он просто не услышал. — Я отправлюсь за Орином. Опасно оставлять его там надолго. Я волнуюсь, что слухи о моей настоящей магии могут просочиться и дойти до них. Тогда мне будет куда труднее его вывести.
Честно говоря, в глубине души я надеялась, что Райлен поедет со мной — хотя, конечно, я никогда бы не попросила его об этом. Но всё же надеялась, особенно потому, что его помощь, его присутствие в Тулле оказались по настоящему незаменимыми, я не собиралась врать в этом ни себе, ни ему.
Но сейчас Райлена, разумеется, хотели все. У ярла полно дел и обязанностей, и только каким-то чудом он тогда решил сопровождать меня на земли клана Фэйрвейн.
— Хорошо, — отвечает Рей, всё так же не глядя на меня. — Это хорошая идея. Мне срочно нужно вернуться в Блекхейвен. Мы обсудим нашу ситуацию позднее.
***
Бартерхалл встречал меня чистыми улочками, уютными светлыми домами, широкой мощёной дорогой и запахом соли, дыма и чего-то вкусного. Здесь всё дышало достатком: крыши из тесаной черепицы, ворота, украшенные тонкой резьбой, добротные лавки с плотными навесами. Мужчины в шерстяных туниках и широких поясах оживлённо торговались у прилавков, женщины с аккуратно заплетёнными волосами развешивали ткани и шкуры, а дети, босоногие, носились по мостовой из гладких досок.
Не зря этот город считался одним из самых богатых во всём Айзенвейле. Расположенный в самом центре, Бартерхалл соединял собой все дороги. И точно так же почти все кланы сотрудничали с ним, не желая быть отрезанными от большей части товаров и услуг, которые доставались Дравнору дешевле, чем остальным.
Я знала, что Бартерхалл всё ещё сохранял независимость, несмотря на то что был одним из самых успешных и влиятельных кланов Севера. Не потому, что Райлен не желал присоединить его, нет — атаковать Бартерхалл было неразумно, это принесло бы серьёзные проблемы для всего севера. Но и сами они присягать не стремились. Возможно, ждали особых, очень выгодных условий.
Большой дом Дравнора находился в самом центре города и был вторым по величине зданием в клане — сразу после крепости ярла. Красивый и светлый, он строился и расширялся с помощью местных жителей — нанятых Дравнором для работ, строительства, даже уборки.
Люди смотрели на меня, провожали взглядом — наверняка кто-то уже слышал слухи о том, что Наследник Севера, Райлен Объединяющий, путешествует с высокой рыжеволосой девицей. Я добиралась сюда намного дольше, чем планировала, и по пути не раз слышала неоднозначные комментарии в свой адрес. Считали ли меня любовницей Райлена? Той, что сподвигла его на измену «Красной Сольвейг»? Кто знает. Но на всякий случай я держала голову высоко и вела себя уверенно, не позволяя себе показывать ни капли слабости.
Мне нет до этого никакого дела.
Мне нет до этого никакого дела…
— Даниэла, — дверь мне открыл сам Дравнор, широко улыбаясь, сверкая белоснежными зубами и идеально чистой, богатой одеждой — яркой, украшенной, словно он принарядился специально ради меня.
Он держал дверь открытой, но я вопросительно кивнула на свою кобылу, и, всё так же улыбаясь, Дравнор позвал конюха — надо же, у него даже такой был.
— Орин сейчас с учителем, — пояснил он, провожая меня в большую, залитую светом комнату с несколькими скамьями, обтянутыми тканью, под которой, к моему удивлению, оказались мягкие подушки.
Заметив мои приподнятые брови, торговец усмехнулся:
— Приобрёл в Ксин’тере. К нам поступает всё больше необычной мебели, качество — невероятное. В основном с земель герцога Дрейгорна, и из региона, что зовётся Синяя Трясина, — он покачал головой, будто и сам не мог поверить, что нечто столь утончённое могло родиться в месте с таким названием.
Синяя Трясина?
Именно туда меня звала баронесса д’Арлейн — та, которую мы когда-то похитили по приказу ярла Ярвена. Я совершенно забыла о ней. Но, судя по всему, знания из хранилища данных, что она получила, она направила в неожиданное русло.
Она ведь даже рассказывала, что рядом с её землями находятся бывшие территории землян, и что там сохранилась медицинская капсула. Неработающая, по её словам, медицинская капсула.
— Война войной, а торговля — по расписанию, Даниэла. Так было и так будет всегда.
Мне показалось, или за этими словами скрывался какой-то иной, более глубокий смысл?
Мне показали комнату, где я могла освежиться, предложили переодеться. Орин прибежал примерно через полчаса и, не теряя ни секунды, начал засыпать меня вопросами о мести, говоря, что не смог продолжать урок, как только услышал о моём возвращении.
— Всё хорошо, Орин, — я едва сдерживала улыбку, желая поскорее рассказать ему хорошую новость. — Те, кто ответственны за смерть папы, наказаны.
— А мамы? Это были разные люди? — мальчик за это время заметно похудел, лицо осунулось, побледнело, будто он почти не выходил наружу. — Мы должны отомстить, Дани, как и полагается детям Севера! Отправимся прямо сейчас!
В его голосе слышалась мольба — такая, словно он мечтал покинуть это место немедленно. Я внимательно осмотрела брата, но не нашла ни единого следа дурного обращения.
Наоборот, Орин был одет в богатую расшитую тунику и тёплые штаны, а на запястье у него болтался симпатичный металлический браслет.
— Она может быть жива, Орин. Я верю, что жива, — я отодвинула прядь тёмных волос с его лица и улыбнулась. — Скажи, с тобой плохо обращаются?
— Что?! — казалось, сама мысль о том, что Синье жива, стала для него потрясением. — Нет, хорошо! Мы поедем за мамой? Дани, поедем прямо сейчас!
От волнения он начал быстро дышать, отступил назад, вновь и вновь прося меня уехать немедленно. В какой-то момент его голос стал прерываться кашлем, и детское лицо скривилось от боли.
— Дравнор! — крикнула я, и торговец тут же оказался рядом. Не один — в его руках был отвар из бризоцвета, словно он знал заранее, что произойдёт, или, быть может, делал это уже не в первый раз.
— Сейчас, выпей, — я поднесла к брату резную деревянную кружку, и он начал пить жадно, торопливо, сдавленно. — Мы отправимся, Орин. Как только ты немного придёшь в себя и моя лошадь отдохнёт.
Я прижала брата к себе, чувствуя, как он слабо сопротивляется, не желая показывать слабость — ни мне, ни Дравнору. Но я не отпускала его, пока не почувствовала, как тяжёлое, давящее чувство понемногу отпускает.
Я волновалась. И блефовала — почти всё время. На деле я очень сильно рисковала, оставляя Орина здесь. Но верила, что нигде для него не будет по-настоящему безопасно — а уж тем более рядом со мной.
Орин здоров. О нём заботились. Его даже учили. И сейчас…
— Ты не можешь просто уехать, Даниэла, — тихо произнёс за моей спиной Дравнор, и я застыла. А потом медленно продолжила гладить Орина по голове, дожидаясь, пока не утихнет даже самый лёгкий кашель.
Его слова не удивили меня. Напротив — я понимала, что должна как-то отплатить за заботу об Орине. Я собиралась предложить им свои услуги мага, сопровождать караваны, как и прежде, но подозревала, что разговор пойдёт в совсем другом направлении.
— Ярл ждёт тебя завтра, Даниэла. Он знает о твоей настоящей магии.
Я сглатываю, не позволяя Орину смотреть на меня, видеть мои бегающие глаза. А затем, взяв себя в руки, наклоняюсь и с улыбкой говорю братику:
— Подожди меня в моей комнате, Орин. Не переживай за маму. Ты же знаешь, она сильнее многих воинов и умеет выживать в лесу месяцами, если понадобится.
