Даже просто находиться рядом с ним было невыносимо.
— Эта смерть освободит меня… Ублюдок Скор слишком боится потерять силу камня, вот и держит меня здесь, в таком состоянии.
Как я и ожидала, до остальных ему не было дела. Его не волновало, как выживет деревня — точнее, то, что от неё осталось — без его камней. Он просто привык винить всех вокруг и никогда не брать на себя ответственность.
— Дани? — у двери раздался спокойный, уравновешенный голос Райлена. — Думаю, нам стоит сверить их истории. Скор больше не опасен. Если что, я разберусь с ярлом Гудруном.
— Не стоит. Я думаю, он сказал правду, — я встала, чувствуя, как меня мутит от всего этого. Но сверить информацию действительно стоило. Как я и ожидала, Скор, хоть и не сразу, сказал Райлену то же, что и ярл Гудрун. И теперь Рей решил перейти к следующей стадии этой вылазки.
— Ты пойдёшь со мной, — сказал он избитому Скору, один глаз которого теперь не открывался вовсе. При этом на самом Рее не было ни единой царапины. — Не забудь рассказать клану правду. Тогда я и вправду сохраню тебе жизнь… и приму клан Фэйрвейн. Точнее, то, что от него осталось. Обещаю.
Ярл Гудрун, услышав эти слова, захрипел, задергался на своей лежанке, не в силах даже подняться.
— Что? Он предал вас, а вы сохраняете ему жизнь?! Настолько продажны?! Всё ради этой подстилки?!
— Не твоё дело, — холодно, отвращением, в котором было смешано равнодушие, бросил ему Райлен. И, как ни странно, именно эти слова уязвили Гудруна глубже всего.
— Если бы я знал, насколько ты ничтожен, я давно попытался бы убить тебя… — начал он, но Райлен внезапно перебил его весёлым, звонким смехом.
— Ты бы даже не смог приблизиться ко мне, червяк. Твои воины — необучены. Жители — нищие и ненавидят тебя. Предательство племянника, удар в спину — это ровно то, чего ты заслуживал. Или смерть от алкоголя.
Райлен не стал продолжать, просто развернулся и ушёл, а я осталась. Грудь полыхала от ненависти.
— Даниэла! Ты обещала! Закончи это! И не подпускай ко мне Скора! — закричал Гудрун, увидев, как фигура Райлена скрывается в дверном проёме.
И тут в моей голове родилась мысль. Медленно подошла к ярлу, больше не обращая внимания на смрад — я уже почти привыкла. Всё, что происходило в этой хижине, казалось кошмаром… но с чего бы ему заканчиваться?
— Знаете… ваша смерть — слишком лёгкая месть за то, что вы сделали с моими родителями и с нашей деревней, — тихо произнесла я, и лицо мужчины заметно побледнело. — Думаю, будет справедливо, если вы попытаетесь выбраться… такой, какой вы есть сейчас. Конечно, мы сделаем всё, чтобы у вас не получилось. Kто знает… будете ли вы ждать мучительной смерти, гнить заживо — или попытаетесь спасти себя?
Я поднялась, двигаясь через комнаты медленно, словно воздух вдруг стал густым, как молоко. Дышать было тяжело, каждый шаг давался через силу — будто мои ноги налились свинцом. Крики Гудруна за спиной я уже не слышала.
Только Райлен — его силуэт в свете дверного проёма — казался мне удочкой, вытаскивающей из густого мрака, в котором я тонула. Пожалуй, эта хижина будет сниться мне в кошмарах.
А что если бы я была здесь одна?
Мысль вспыхнула внезапно, остро, как игла в висок, и испугала меня куда сильнее, чем я ожидала. Но сильная, горячая ладонь легла на плечо, отвлекая.
— Всё хорошо, Дани. Ты сделала всё правильно. Но в следующий раз, думаю, будет лучше, если я пойду один.
Серые глаза излучали поддержку, спокойствие — в них жила готовность разделить груз. Или забрать его.
— Что вы собираетесь делать? — голос Скора вырвал меня из забытья.
— Не твоего ума дело, — отрезала я резко и, не оборачиваясь, пошла к выходу с поляны, в сторону расщелины в скале.
Скор не ответил, но, поравнявшись со мной, бросил взгляд. Такой звериный, что я сразу поняла — он не забудет. Будет изображать покорность перед Райленом, но только до тех пор, пока не почувствует себя в безопасности.
Я и не собиралась позволять ярлу Гудруну выбраться — в конце концов, он всё ещё представлял опасность для Синье.
— Райлен, — тихо попросила я.
Он лишь кивнул, с понимающей улыбкой. Едва заметной — но и её хватило, чтобы снять с сердца ещё один слой чёрной тяжести, в которую оно завернулось в этом проклятом месте.
А что, если бы я была здесь одна?
Эта страшная мысль продолжала возвращаться, пока Райлен полностью не уничтожил проход своей чудовищной силой — так, чтобы никто и никогда больше не смог попасть на ту поляну.
Справилась бы я одна? И что бы осталось от меня?
— И что теперь? — Скор, впечатлённый силой Райлена, обретал всё большую уверенность. Обещание Райлена вселяло в него веру в правильность сделанного выбора — даже смерть многих его подельников не смущала его.
— Мы вернёмся в деревню. И ты расскажешь всем, что произошло на самом деле, — холодно произнёс Райлен.
В деревню мы возвращались громко, шумно, не скрываясь. Райлен даже снёс несколько деревьев своей силой, явно стремясь привлечь внимание. В Тулле к нашему возвращению людей было немного, но всё же больше, чем тогда, когда мы отправлялись в восточный лес — шесть или семь часов назад. Видимо, многие пришли из соседних селений.
Райлена узнавали, разумеется — как же иначе. Так же, как и Скора, и меня тоже. Люди расступались перед нами, открывая путь на то место, где некогда располагалась главная торговая площадь, прямо перед высоким домом ярла.
Ничего из этого, конечно, уже не существовало.
У Райлена не было глашатая, но он и не собирался произносить длинные речи. Представления ему были не нужны.
— Меня зовут Райлен из клана Блэкторн. Ваш бывший ярл, Гудрун, присягнул мне на верность после того, как убил вашего соседа — Дайнара, — громко начал он.
Ни один человек не осмелился ему возразить. Они видели его силу в лесу, слышали о ней, а вид изуродованного Скора тоже не внушал уверенности.
— Рассказывай! — приказал Рей.
Скор, зло сверкнув глазами, вышел вперёд и заговорил. Так, будто имел полное право на смерть десятков людей — обычных мирных жителей. Будто имел право сжигать деревню.
Он пересказал всё почти так, как это делал Пораррин, добавив несколько деталей. Гудрун обещал ему деревню. Обещал и меня — выдать замуж, обещал детей с магией. Этим объяснялось потепление в их отношениях с Дайнаром и Синье в последнее время, пока Гудрун не напился и не сорвался, как водилось с его дурным нравом.
Гудрун присягнул Райлену, и велел сыну сделать то же самое. Но Скор считал, что Тулле должна быть свободной — так он говорил людям. На деле же — просто не хотел расставаться с властью, которая под Райленом ему была не суждена.
Скор недооценил влияние Гудруна, веря, что войско подчинится только ему. А Гудрун — недооценил самого Скора. И в этой борьбе за власть сгорела деревня, погибли десятки невинных жителей. Но Скор преподнёс это так, будто сражался за свободу клана. Как подобает настоящему сыну Севера. Как, мол, завещали предки.
Предки, вообще-то, жили в объединенном королевстве.
Верили ему или нет — неважно. Правда была установлена: Райлен не виновен в уничтожении Тулле.
На меня теперь смотрели разными взглядами - от осуждающих, все же Скора считали своим, до полных благодарности - теперь, когда Райлен официально примет их как вассальный клан они могут рассчитывать на спокойное будущее.
Но это ещё не конец...
— Разойдитесь в круг! Зажгите факелы! — внезапно громко приказал Райлен.
Жители, гомоня, ругаясь то на Скора, то на ярла, начали нехотя расступаться.
Слишком медленно — на вкус Рея.
— Немедленно! — рявкнул он, и все поспешили к краям бывшей площади.
— Что здесь происходит? — Скор всё ещё не понимал, к чему это ведёт, и сохранял спокойствие.
Но Райлен не обращал на него внимания. Он следил за тем, чтобы огонь охватил весь периметр, чтобы в круге не осталось никого. Кроме меня.
