Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

Я задерживаю дыхание, пока Пэйдин мгновение обдумывает это. И когда она наклоняется над столом, я делаю тоже самое.

— Я мечтала о свободной, единой Илии всю жизнь. И если это единственный путь к ней, пусть будет так. — Ее голос слабеет. — Но, похоже, у меня вся жизнь впереди, чтобы изменить твое мнение об Обычных.

Китт склоняет голову.

— Все изменилось. И теперь я тоже желаю, чтобы мы были едины.

Мое сердце бешено колотится в груди, оно бьется ради нее, из-за каждого мгновения, которое мы, возможно, никогда не проведем вместе.

И когда слова, наконец, слетают с ее губ, она с таким же успехом могла бы вонзить кинжал мне в спину, как и обещала давным-давно:

— Тогда я выйду за тебя замуж, Китт. Чтобы спасти это королевство от него самого.

Глава шестая

Пэйдин

— Не забывай держать спину ровно. Ах да, и постарайся выглядеть мило.

Я корчу рожицу за ширмой, прекрасно зная, что Элли, стоящая по ту сторону, ее все равно не видит.

— Мило?

Услышав ее осторожную улыбку, я закатываю глаза.

— Ну, может, чуть-чуть улыбнешься. Без гримас в сторону придворных.

— Но ведь мне самой от этого приятнее, — задумчиво говорю я. Потому что это правда, во многих отношениях. Гримасничать не так больно. В этом нет острого, жгучего ощущения, которое сопровождает изгиб моих губ. Улыбка быстро стала ассоциироваться с болью, и в этом действии осталось мало радости.

Мои пальцы ловко проводят по зазубренному шраму, идущему по бокам шеи, останавливаясь лишь тогда, когда он достигает ключицы и резьбы под ней. Как шрифт Брайля, рассеченная плоть рассказывает историю. Каждое движение королевского меча прослеживается по моей коже, впечатываясь в мою плоть.

— Все в порядке? — голос Элли становится все ближе. — Давай, я помогу…

— Нет, — приказываю я, и это слово звучит достаточно резко.

По ту сторону ширмы наступает долгая, невыносимая тишина. Пока, наконец, до моих ушей не доносится робкое:

— О, ладно.

Я делаю глубокий вдох, уже жалея о своем резком тоне. Но я не позволю ей увидеть мою изуродованную кожу и клеймо в виде буквы «О» над сердцем. Это часть меня, которой я делилась только с Каем. И я намерена так и оставить.

Мои пальцы возятся с каскадом маленьких пуговиц, рассыпавшихся по центру платья. Только когда убеждаюсь, что квадратный вырез тщательно скрывает клеймо моей слабости, я выхожу к беспокойной Элли.

— О, оно прелестное, — она отступает в легком замешательстве. — Эм, можно я завяжу шнуровку?

Я сглатываю, снова стыдясь того, что я на нее набросилась. Мои извинения принимают форму слегка вымученной улыбки.

— Да, конечно.

Она быстро справляется со шнуровкой, и с каждым рывком у меня перехватывает дыхание.

— Как думаешь, Адине понравилось бы это платье?

Вопрос Элли заставляет меня замереть, и ее внезапная неподвижность говорит мне, что она не собиралась его задавать. Но впервые после смерти Адины звук ее имени не ощущается как кинжал в животе. Нет, я хочу помнить ее вот так. Видеть ее в швах платья или в лучах солнца. Наблюдать, как она сияет в каждом мгновении, пока я дышу тем воздухом, который она никогда уже не сможет вдохнуть.

Я смотрю в зеркало рядом со мной, изучая наряд.

— Ей бы понравился оттенок, — говорю тихо. Элли облегченно вздыхает за моей спиной. — Она бы сказала, что глубокий синий подчеркивает мои глаза. И, Чума, она позаботилась бы о том, чтобы юбка была… уф… как же она это называла? — Я смотрю на драпировку ткани, пока мои глаза не начинают морщиться от внезапного воспоминания. — «Волнующая». Вот.

Элли тихо хихикает, подходя ко мне, чтобы полностью рассмотреть платье.

— Да, это действительно похоже на нее.

Я провожу ладонями по корсету, отводя взгляд от зеркала.

— Пойдем, — мягко говорит Элли. — Давай сделаем эти голубые глаза еще более яркими.

Она ведет меня к туалетному столику, где я сажусь на скамейку с подушками. Мои ресницы вскоре подведены углем, лицо напудрено, а синяки замаскированы. Она красит мои губы в насыщенный красный цвет, слишком похожий на кровь, которую я никогда не смою с рук.

У меня перехватывает дыхание от сравнения, которое сделал мой запутанный разум. Я опускаю взгляд после резкой мысли, прячась от собственного отражения в зеркале. Потому что я боюсь того, что увижу там. Будет ли это сломленная девушка, смотрящая в ответ, или предательница-королева, которой я скоро стану?

— Пэйдин?

— М-м? — Я поднимаю взгляд на Элли, обнаруживая, что она вопросительно смотрит на меня. — Извини, ты что-то сказала?

— Да, я спрашивала, что ты хочешь, чтобы я сделала с твоими волосами.

— Ах… пусть останутся так, — рассеянно киваю я. — Это поможет скрыть мой шрам.

Еще одна грустная улыбка, и уже не первая.

— Конечно. — Она отступает и окидывает меня взглядом. — Ты выглядишь…

Элли замолкает, и это меня очень беспокоит.

— Что? Если я выгляжу нелепо, пожалуйста, скажи мне.

— Нет. Нет, вовсе нет. — Она долго смотрит. — Ты выглядишь… сильной, в некотором смысле.

Эти слова меня не удивляют в отличие от следующих:

— На самом деле, ты выглядишь как королева.

Я кручу кольцо отца под огромным столом, чтобы хоть как-то отвлечься от того, которое теперь огибает мой безымянный палец.

Поерзав в мягком кресле, я украдкой бросаю взгляд на длинную доску из темного дерева и замечаю, что почти все взгляды прикованы ко мне. Я слегка приподнимаю подбородок, прежде чем изобразить холодное выражение лица как единственную защиту от стольких любопытных глаз.

Массивный стол стоит в центре тронного зала, и даже несмотря на его внушительные размеры, двор сжимается вокруг него плотным кольцом. Мой взгляд скользит по его поверхности, пока не останавливается на…

Облегчение. Утешение. Он.

Нежные серые глаза находят мои. Такими они становятся только тогда, когда смотрят на меня. Между нами снова натягивается связь, обремененная грузом стольких невысказанных слов. Но даже самые прочные узы со временем истончаются. И это будет нашей медленной гибелью — проводить друг с другом каждый день, но так и не быть по-настоящему вместе. Кай отводит от меня взгляд в тот момент, когда двери тронного зала распахиваются.

Все, кто сидит вдоль краев длинного стола, вскакивают на ноги, когда в комнату входит король. Я, потратившая всю жизнь, чтобы научиться вписываться в толпу, быстро встаю вместе с ними. Когда я поднимаю глаза, чтобы найти Китта, они тут же возвращаются к его брату — повторение прошлого, от которого я, похоже, никогда не смогу убежать. Его темная туника облегает тело, чернильная, как и волны, падающие на его лоб. Словно почувствовав мой взгляд, он заводит свои сильные руки за спину и быстро подмигивает мне.

Я опускаю голову, пряча дрожь в уголках губ. Затем я прячу наш момент в тихом уголке памяти, рядом с другими. На случай, если у нас больше не будет возможности разделить еще один.

Китт шагает к краю длинного стола, где Кай встает справа от него, а я — слева. И только когда король усаживается в вычурное кресло, весь двор, оцепенев, опускается на свои места.

— Добрый день, — приветствует Китт с теплотой в голосе. — Прежде всего, я хотел бы поблагодарить всех за то, что вы присоединились ко мне на этой встрече. Я знаю, что нам предстоит многое обсудить и ответить на многие вопросы.

Эта его царственность до сих пор вызывает грусть. Я скучаю по тому беззаботному мальчику, каким он был до того, как ему на голову надели корону. До того, как я заставила его стать таким.

Но вся его жизнь вела к этому моменту, к правлению королевством. И это подходит ему больше, чем я могла себе представить. А может быть, это возродившаяся надежда на Илию заставляет меня вдруг смотреть на него с уважением, а не с отвращением.