Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

Все изменилось в этом кабинете — история была переписана, а лояльность реформирована. Китт, похоже, так же не в восторге от нашей помолвки, и я с опаской задаюсь вопросом о его чувствах ко мне. Насколько сильно король презирает меня за убийство отца, о котором он когда-то так горячо заботился? Наш брак будет не более чем политическим союзом, но если нам суждено провести остаток жизни вместе, я надеюсь восстановить подобие дружбы, которая у нас когда-то была. Если, конечно, он этого захочет.

— Для начала я расскажу об ужасных недоразумениях, которые мы все считали правдой. — Китт обводит взглядом стол. — Надеюсь, тогда причины моего решения станут ясны.

Я делаю глубокий вдох, выпрямляя осанку, как советовала Элли. Однако я не придаю своим чертам лица что-то похожее на любезность. Вместо этого я остаюсь суровой, изображая смелость перед лицом королевства, которое так жаждет меня уничтожить.

— Несколько десятилетий назад Целители утверждали, что нашли болезнь, скрытую в крови Обычных. — Голос Китта звучит так похоже на голос короля, что я едва не вздрагиваю. — Они говорили, что при длительном воздействии эта болезнь ослабляет силы Элиты. И с тех пор, как я стал вашим королем, я обнаружил, что эта история — ложь.

За столом воцаряется хаос. Я сижу молча, мое сердце колотится, когда шокирующие слова Китта повисают в воздухе. Никогда не думала, что услышу правду из уст короля.

Я слегка наклоняюсь, изучая его лицо. Но он не встречается со мной взглядом и вообще не смотрит в мою сторону.

— Видя, что до Чумы Илия была слабым королевством, король Эдрик сделал то, что, по его мнению, было наиболее правильным — изгнал Обычных. Он сделал это, чтобы сохранить силу нашей Элиты, предложив историю, которую Целители охотно поддержали. И вас, народ, не нужно было убеждать избавить королевство от тех, кто лишен силы.

Сидящие за столом обмениваются растерянными взглядами, затем раздаются тихие обвинения. Голос короля прорывается сквозь них:

— Мой отец значительно укрепил наше королевство в прошлом, и за это мы все должны быть благодарны. Но он невольно лишил нас ресурсов, поэтому мне остается делать то, что до́лжно, чтобы спасти нас. — Долгая пауза, осмысление слов. — Так что мы будем рады принять Обычных, вернувшихся в Илию.

Мои губы дергаются в улыбке.

После десятилетий лжи мы, Обычные, заслуживаем громогласного разоблачения, провозглашенного по всей Илии. Но это лучшее извинение, которое может предложить король Элиты. Поэтому я довольствуюсь им.

Слова Китта вызывают взрыв, который рябью прокатывается по столу. Мужчины и женщины всех возрастов вскакивают со своих мест и бессвязно кричат, поскольку мир, которым они когда-то правили, рушится. Китт поднимает руку в попытке восстановить порядок, но хаос продолжает свой разрушительный курс, заставляя меня уклониться от летящего справа локтя.

— Если хотите лишиться языков, во что бы то ни стало продолжайте говорить, продолжайте перекрикивать своего короля, — непринужденная угроза Кая разносится по залу, затыкая даже самые разъяренные рты. Бросив последний взгляд на придворных, Силовик небрежным жестом призывает короля продолжать.

Зеленые глаза Китта полны благодарности. Он смотрит на Кая так, как делал это раньше — как на брата. Но момент проходит слишком быстро, и он вдруг снова превращается в короля, обращающегося к своему двору.

— Я знаю, что это непросто. Я был потрясен, узнав об обмане отца, хотя он принес пользу всем нам. Он был суровым человеком, который с радостью убивал ради власти — как и большинство королей. И после разговора с Калумом я понял, что Сопротивление было просто голосом этих безобидных Обычных. — Он позволяет словам дойти до сознания придворных, прежде чем продолжить: — Изгнание их, как когда-то сделал мой отец, укрепило наш город. Позволив им вернуться сейчас, мы сделаем то же самое.

У меня слегка звенит в ушах, когда я делаю дрожащий вдох. Я никогда не думала, что этот день настанет, не представляла, что буду жить в мире, где мне больше не придется скрывать то, кем я являюсь. Возможно, Китт позволяет Обычным вернуться в Илию только для того, чтобы умилостивить окружающие королевства, но это уже хоть что-то.

Мужчина встает на ноги, и мой взгляд падает на булавку с гербом Илии, которая означает, что он представитель двора. Его мятные волосы привлекают мое внимание, а затем следуют слова, которые он произносит ровно:

— Даже без болезни они ослабят нашу силу, если мы будем размножаться с ними.

Они.

Я не замечала, как крепко сжала кулаки под столом, пока ногти не начали впиваться в ладони.

— Со временем, возможно, — говорит Китт. — Насколько нам известно, смешение крови Элиты и Обычных может принести пользу. Но вы обнаружите, что Обычных, желающих иметь потомство от Элиты, крайне мало.

Вопросы начинают летать по комнате, отражаясь от множества мраморных колонн.

— А что насчет нее?

Я поворачиваю голову в сторону обвинения и вижу бородатого мужчину, указывающего своим толстым пальцем мне в лицо.

— Неужели вы запятнаете королевский род кровью Обычной?

Мой живот скручивается, легкие внезапно сжимаются под облегающей тканью платья. Кай рывком поднимается на ноги и едва не опрокидывает стул. Я тоже встаю, чтобы создать преграду между своим Силовиком и человеком, испытывающим его терпение.

— Достаточно, — говорит король, успокаивая Кая суровым тоном. — Я не позволю ставить под сомнение ни мои суждения, ни мою будущую родословную. Если наследник моего престола будет обладать меньшей силой, то так тому и быть. Это небольшая цена за благополучие королевства.

Его слова должны были бы еще больше меня напугать, но я всегда знала о любви Китта к Илии. Только поэтому он готов пожертвовать силой. Не ради Обычных. Не ради меня.

— Ничто из этого не меняет того факта, что она преступница. Убийца короля! — говорит женщина в безупречно скроенном платье и на каблуках — воплощение привилегированного Атакующего класса Элиты.

Я не могу не вздрогнуть от шума, раздавшегося вслед за ее словами. Руки взмывают вверх в протесте, и голоса вновь оживают вместе с ними. Я медленно перевожу взгляд на Китта в ожидании его слов. Моя жизнь — или, вернее, моя неминуемая смерть — сейчас лежит у него на ладони.

Ужасающее осознание пронзает меня, к пылающим щекам тут же приливает кровь, которую Китту, наверняка, хочется пролить. Он, должно быть, жаждет исполнить эти выкрикиваемые просьбы о справедливости. После всего, что я сделала, он собирался убить меня. До тех пор, пока я не стала ему полезна.

Голос Китта ровный, глаза умело избегают моих.

— Пэйдин защищалась. — Простое, но провокационное заявление, которому никто не осмеливается возразить. — Мой отец получил сильный удар по голове в разгар атаки, еще до того, как столкнулся с Пэйдин. Из-за травмы он был сбит с толку, совсем не в своем уме. В этом состоянии он бросился за ней, и мисс Грэй была вынуждена защищаться. Впредь я не хочу больше слышать об этом.

Шрам над сердцем начинает ныть, напоминая о том, что на самом деле произошло в тот день.

«Я оставлю след на твоем сердце, чтобы ты не забывала, кто его разбил».

Мой взгляд падает на сжатые в кулаки руки, покоящиеся на коленях. Они едва заметно дрожат, заставляя синюю ткань под ними колыхаться. Я все еще чувствую отпечаток рукояти меча, помню точное усилие, с которым вонзила клинок в грудь Эдрика Эйзера. Помню взмах кинжала, натяжение тетивы, погружение меча.

Каждая отнятая мной жизнь отпечаталась в линиях моих ладоней. И я страшусь, кто станет следующей жертвой их грубого прикосновения.

— Листовки будут распространены по всему городу. — Я моргаю, возвращаясь к настоящему, пока слова Китта доходят до моего притупленного слуха. — Они объявят о нашей помолвке Илии, но, что гораздо важнее, — окрестным городам. Я отправлю гонцов в Дор и Тандо, а также постараюсь найти способ доставить весть в Израм. В этих свитках будет все, о чем мы говорили сегодня. Все причины и объяснения. Через два дня мы устроим парад в честь этого события. И все оставшиеся Обычные в королевстве, равно как и те, кто живет за его пределами, должны быть приняты.