Пораженные (ЛП) - Бейкер Р. Д.

Трахать Сэм всегда весело. Слава богу, мы оба получили повышение, потому что уткнуться в ее задницу — идеальное облегчение от любого накопившегося напряжения. Она сумасшедшая, намного старше меня, но такая же сильная. Она уже пробивала стену раньше.

Сэм прыгает в мои объятия, яростно целуя меня, пока я несу ее на кровать.

— Нет, вон там, — она качает головой, указывая на стол. — Я хочу, чтобы ты наклонил меня над ним.

— Такая властная, — я прикусываю ее губы, когда она улыбается мне.

Но я подвожу ее к столу, разворачиваю, как только она встает на ноги, и швыряю на его поверхность.

— А теперь ты собираешься держать свои руки там, как хорошая девочка?

— Только если ты кончишь мне в задницу, — она выгибается мне навстречу, когда я запускаю руку ей в шорты.

— Я бы с удовольствием.

Я кусаю ее за мочку уха, стаскивая шорты с ее ног. Я стягиваю свои спортивные штаны и погружаюсь в нее. Она намного ниже меня, так что мне приходится схватить ее за бедра, чтобы приподнять к себе, но от этого она становится намного теснее.

Она вскрикивает, царапая стол и оставляя большие зияющие царапины на дереве. Мы уничтожили три кровати, два письменных стола и четырнадцать стульев вместе взятых. Не говоря уже об этой стене.

— Сильнее, — стонет она.

Я вонзаюсь в нее, и сдавленный вздох вырывается из ее горла.

— Жадная маленькая шлюшка, всегда желающая, чтобы это было жестче. Ты хочешь, чтобы я так же жестко оттрахал твою задницу?

— О боже, да, — она упирается руками в стол, пытаясь выпрямиться, но я хватаю ее за затылок и швыряю обратно на стол.

Я обвиваю рукой ее шею сзади, сильно сжимая, и шиплю на выдохе.

— Только хорошим девочкам дают в задницу. А теперь лежи, блядь, на месте.

— Я тебя чертовски ненавижу, — говорит она, задыхаясь от смеха. — Ты чувствуешься слишком хорошо.

Я подхватываю рукой ее колено, подталкивая его к столу, чтобы погрузиться в нее еще глубже, и она вскрикивает.

— Блядь, — она шипит. — Ты, блядь, слишком большой.

Внезапно меня переполняет ощущение крови Джульетты, текущей по моему горлу, и я чувствую, что становлюсь невероятно твердым внутри влагалища Сэм. Черт, это должно было заставить меня почувствовать себя лучше. Это должно было снять мое напряжение, а не усугубить его.

Сэм сжимается вокруг меня, когда кончает. Ее пальцы сжимаются вокруг угла стола, который рассыпается в ее руках дождем щепок, когда она кричит.

— Черт, черт.

Она дрожит и задыхается от предвкушения, когда я кусаю запястье, покрывая член своей кровью. Я капаю кровью между ягодиц ее задницы, и она вздрагивает. Я прижимаю головку своего члена к ее сморщенному входу, и она хнычет, когда я осторожно вхожу в нее.

— Сайлас, ты собираешься сломать меня.

— Хорошо, — я врезаюсь в нее, и она кричит.

Другие вампиры услышат нас, но мне все равно. Они наверняка слышали нас раньше.

Черт возьми, у нее такая тугая задница. Я благодарю 20-летнего Сайласа, который подумал, что было бы неплохо сделать пирсинг члена, потому что прямо сейчас тянущее давление этого металлического стержня настолько чертовски сильно, что я ничего не вижу. Она тянется ко мне, и я сжимаю пальцы вокруг ее запястья, прижимая ее руку к спине.

— Да. — Ее голос едва слышен из-за моих собственных стонов, из-за скрипа стола под нами. — О боже, да.

Я закрываю глаза, мое тело напрягается от жара, когда нарастает оргазм. И внезапно я оказываюсь в объятиях Джульетты, ее крики и всхлипывания достигают моих ушей. Это Джульетта, покрытая моей кровью. Видение такое яркое, словно дневной свет обжигает мои веки.

Все мое тело сотрясается от наслаждения, когда я рычу, кончая так сильно, что уверен, что превратил кости Сэм в пыль в своих руках. Я хватаю ртом воздух, который мне не нужен, моя кровь в огне. Твою мать. Твою мать, твою мать.

Но Сэм только смеется, плюхаясь на стол, когда я выхожу из нее.

— Господи, — бормочет она. — Это было невероятно.

Ее задница покрыта кровью, спермой и потом, и когда я смотрю на себя сверху вниз, я выгляжу ненамного лучше. Когда вампиры трахаются, это всегда выглядит как резня.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, когда она поворачивается, присаживаясь на край поцарапанного, расколотого стола.

Она убирает волосы с потного лица тыльной стороной ладони.

— Да, а что?

— Это было… жестко.

Она улыбается и протягивает руку, проводя пальцами по моей груди.

— Сайлас, ты всегда такой жесткий. Не многие мужчины трахаются так, как ты.

— И на что это похоже? — спрашиваю я, натягивая спортивные штаны.

— Как будто ты хочешь владеть мной или убить меня.

Ее слова заставляют меня на мгновение остановиться, и когда я встречаюсь с ней взглядом, она наклоняет голову.

— Что-то не так?

Я быстро качаю головой.

— Нет, я в порядке. Всегда так после того, как мы закончили.

— Ну, ты знаешь, в любое время. — Она смотрит, как я ухожу, похотливо улыбаясь, когда я останавливаюсь в дверях. — Рада была повидаться с тобой, Сайлас.

— Я тоже, Сэм.

Я возвращаюсь в свою комнату, ночной воздух охлаждает пот на моей коже.

Как будто ты хочешь владеть мной или убить.

Сэм не должна знать, какое воздействие оказали на меня эти слова. Чувства, с которыми я боролся годами. Чувства, в которых мой создатель пытался убедить меня, были ненастоящими.

Я стою под душем, смывая с себя кровь, сперму и запах Сэм. Когда я закрываю глаза, позволяя горячей воде струиться по моему лицу, призрак Джульетты возвращается почти мгновенно. Ее рука обнимает меня за талию, а щека нежно прижимается к моей спине.

Это было невероятно, Сайлас.

От одной мысли о том, что она произносит мое имя, по моему позвоночнику пробегают волны удовольствия, и я снова возбуждаюсь.

Затем ее рука гладит меня по всей длине, ее пальцы скользят по кольцу моего члена, ее горячее дыхание касается моей шеи, когда я кончаю с ее именем на губах.

Черт.

Эта девушка держит меня в удушающей хватке.

Это действительно чертовски плохо.

ГЛАВА 8

САЙЛАС

Я прилагаю сознательные усилия, чтобы не встречаться с Джульеттой неделю или около того. Несколько раз, когда я улавливаю ее запах, я немедленно поворачиваюсь в противоположную сторону. Мы все равно заняты восстановлением после атаки, переустановкой систем безопасности и исправлением периметров. Есть чем занять свои мысли, и это прекрасно, потому что в ту минуту, когда они отвлекаются, они переключаются прямо на блестящие светлые волосы и веснушчатую кожу, которые преследуют мои гребаные сны.

Я принимаю предложение Сэм, и хотя она удивлена моими частыми визитами, она, конечно, не жалуется. Она любит трахаться так же сильно, как и я. Она должна подать заявку на еще одну новую кровать, и ее спрашивают, почему она продолжает их ломать. Мы решаем впредь этого избегать. А затем проделываем еще одну дыру в ее стене.

Но даже Сэм не может отвлечь меня от всего этого. Как бы я ни был занят и как бы ни был доволен, все равно наступает то время глубокой ночью, когда все, о чем я могу думать, — это Джульетта. Я представляю, как запускаю пальцы в эти золотистые волосы, откидываю ее голову назад, когда трахаю ее, погружаю свои клыки в эту мягкую шею, пока она стонет.

Каждую ночь я в ужасном состоянии. Почему, черт возьми, почему эта женщина доводит меня до такого состояния? Я не понимаю. Иногда ночами это меня злит. Я не хочу так себя чувствовать. Я пытаюсь оттолкнуть это. Я хожу в спортзал каждый вечер и вымещаю свое разочарование на боксерском мешке. Но как только я остаюсь один в своей постели, вокруг меня ничего, кроме мягкой темноты, а она рядом. И я сдаюсь этому видению каждый раз.

Однажды вечером я спускаюсь со смотровой вышки, как раз в тот момент, когда небо начинает окрашиваться в оранжевый цвет, и кто-то зовет меня. Я поднимаю глаза и вижу, что Браун направляется ко мне, приветственно подняв руку.