Нежеланная императрица, или Постоялый двор попаданки (СИ) - Мэо Ксения

Виктор ставит этажерку в указанное мною место. Некоторое время стоит и рассматривает, на его лице расцветает улыбка.

— Ваше Величество! Это вы здорово придумали! И представить не мог, что можно такое соорудить. Пойду-ка поищу в подвале. Авось найду что-нибудь полезное, из чего вы шкаф сделаете. Или кровать. Или… трон, — посмеивается и покидает помещение.

Он сказал — подвал? Пожалуй, там действительно может оказаться что-нибудь интересное. Бетти тем временем подходит к этажерке, щупает ее и спрашивает:

— Госпожа! Неужели вы это сами придумали?

— Строго говоря, нет, — я, конечно, жутко горжусь собой, но пристало ли императрице хвастать идеями, которые она подсмотрела мельком на каком-то сайте пару месяцев назад? Поэтому скромно говорю: — Просто позаимствовала идею из… книги.

— А из какой?

— Не помню, как называется. А автора, кажется, зовут Пинтерест. Я у него, кстати, прочитала еще, как полочки сделать. Поможешь?

После обеда принимаемся с Бетти за воплощение идеи. Лент от моего платья хватит еще на несколько предметов мебели, так что не жалеем их. Сплетаем четное число прочных тканевых косичек. Делаем из них одинаковые петли. Осталось подвесить их к стенам, а в них уложить доски — получатся милые полочки.

После этого выходим с Бетти на улицу, обходим таверну. Тут всё раскисло от влаги. Подолы платьев быстро покрываются красной вязкой грязью. Вытряхиваем начинку матраса прямо в нее. Ветер подхватывает лёгкие соломинки и разносит их, но основная часть падает на землю и погружается в её красноватую толщу. Внутренняя часть соломы успела отсыреть — вот, почему матрас был таким тяжелым.

Под действием какого-то внутреннего порыва наклоняюсь и захватываю горсть земли. Перетираю в пальцах. Да это же чистейшая красная глина! Мягкая, податливая, разведенная дождем. Но стоит ей высохнуть и схватиться…

Перед глазами всплывает изображение хижины из самана — кирпича, сделанного из необожжённой глины, смешанной с соломой. А что, если попробовать заделать щели в стенах такой смесью? В трубочках соломы должен быть воздух, который послужит отличной теплоизоляцией, а глина всё это удержит.

Моя усталость улетучивается. Мозг счастлив решить проблему со щелями, и тело охватывает адреналиновая азартная легкость.

Верчу головой по сторонам. На глаза попадается ржавое ведро, прислоненное к стенке, и согнутая лопата. Перепоручаю мешок от матраса Бетти с просьбой постирать. Сама наполняю ведро глиной с увязшей в ней соломой и тащу его в комнатку, которую только что отмыла.

Тяжелая ноша! Мне боязно, но что-то же надо делать! И консистенция как раз отличная. Набираю в другое ведро воды и ставлю рядом. Хорошенько руками перемешиваю глину с соломой. Холодно и скользко.

Несколько мгновений сомневаюсь, а потом начинаю замазывать получившейся смесью щели. Она всё же чуток жидковата, оставляет красноватые потёки. Но зато вскоре я перестаю испытывать жуткий холод. Сквозняк больше не пробирает со всех сторон.

Комната маленькая, поэтому довольно быстро все щели на высоте моего роста заделаны. Отлично! Нахожу Джейкоба, который смотрит на затею скептически, но всё же принимается замазывать оставшиеся прорехи. Он высокий, с легкостью достает до самого потолка.

Оставив Джейкоба размазывать глиносолому по стенам, снова спускаюсь в обеденный зал.

Все при деле. Из-под пола доносятся шебуршащие звуки — Виктор проводит раскопки в подвале, Бетти стирает, Джейкоб замазывает щели. Роза… Наверное, снова рассматривает картинки в книжках. Я бы и хотела отдохнуть, но не могу позволить себе расслабиться, пока остальные работают.

Надо осмотреться в подвале. Вдруг то, чему Виктор не придаст значения, окажется самым интересным и подходящим для переделки? Вот только где вход туда? Внутри дома точно нет, иначе бы я видела люк или лестницу. Значит, снаружи.

Выхожу из таверны в промозглый вечер и обхожу ее. Уже начинает смеркаться, и я пару раз спотыкаюсь. Наконец сбоку вижу прилепленную к стене покосившуюся пристройку размером с телефонную будку. Дверь открыта, в нее можно рассмотреть ведущие вниз, в густую темноту, ступени.

Жалею, что не взяла с собой свечу. Но изнутри доносится звук возни. Виктор все еще там, и у него наверняка есть какое-то освещение. Храбро спускаюсь в мрак по скрипучим и ненадежным ступенькам. В животе шевелится тревога. А ну как упаду? Ногу подверну? Наткнусь на что-нибудь?

Я спускаюсь в подвал, увязая в грязи. Стены сырые, пол мокрый, и каждый шаг отдается в ушах глухим эхом. Тут темно и пахнет землей. По ноге с писком пробегает кто-то мелкий и пушистый. Я мышей не боюсь, но от неожиданности вздрагиваю и отпрыгиваю. Задеваю локтем кучу каких-то деревяшек, стоящих у стены. Те с шумом падают.

Пыль забивает нос. Я несколько раз смачно чихаю, поэтому не сразу замечаю приблизившегося ко мне Виктора с канделябром на три свечи в руках. У него удивленный вид.

— Госпожа! Вы как здесь? А если бы упали?

— Спасибо за беспокойство, Виктор. Но я бы хотела сама тут осмотреться. Покажите, что тут есть.

На лице смотрителя выражение сомнения, но он сдается и проводит мне экскурсию. Слабого света едва хватает, чтобы рассмотреть помещение. Потолки низкие. Куча грязи. Вдоль стен расставлены обломки старой мебели, на полу валяются ржавые цепи.

В углу, где стояли груды ненужных предметов, что-то привлекает мое внимание. Но вот скупой свет выхватывает из темноты их… Я громко выдыхаю, а моё сердце пропускает удар.

20

Бочки! Ветхие деревянные бочки, покрытые пылью и грязью. Как что-то давно забытое в квартирной кладовке.

Я подхожу к ним, касаюсь рукой, и мои пальцы ощущают потрескавшуюся древесину. Эти бочки не просто старые — они прямо-таки дышат историей. Хочется выдвинуть поближе к центру, чтобы разглядеть, но под пальцами отвратительный слой застарелой пыли и каких-то сухих комочков. Не хочу думать, что это.

В этот момент Виктор, стоящий в дверях, удивленно покашливает:

— Кхм… Что вы в них нашли, Ваше Величество? — спрашивает он, наблюдая за моими действиями.

— Пока не знаю, — говорю я, отряхивая руки от грязи и продолжая рассматривать бочки. — Но мне кажется, они могут послужить нам.

Виктор, чуть нахмурившись, поясняет:

— Когда-то в деревне был брагодел, настаивал в таких бочках свою пшеничную бормотуху. Но в один прекрасный день он, словно получив знак свыще, все бросил и уехал в Инкервиль. Бочки выбросил. Мы с Розой прибрали несколько.

У меня в голове уже роятся идеи, куда их пристроить. Стоит их привести в порядок, они могут стать хорошими высокими столами или даже тумбочками, конечно, если удастся разжиться петлями. Эти бочки обязательно нужно вынести наверх.

— Виктор, помогите, пожалуйста. Нужно поднять их и внести в таверну, — говорю я решительно.

— Как скажете, Ваше Величество, — скептически выговаривает он. — Джейкоба позову.

Виктор провожает меня к лестнице, и я возвращаюсь на крыльцо, а он берет с собой моего крепыша-защитника, и они вместе отправляются за бочками. Вскоре проносят мимо меня первую. В свете сумерек она выглядит ещё массивнее, чем в подвале.

Немного зябко, и пар идет изо рта, но я вдыхаю полной грудью. Мной владеет ощущение удовлетворения. У меня был продуктивный день и, я надеюсь, вечер окажется таким же.

Когда все три имеющиеся бочки оказываются в зале, Бетти зовет на ужин. Она снова удивляет меня своей сноровкой — приготовила из оставшихся продуктов простое, но сытное блюдо, а-ля рагу из картофеля с мясом и овощами, поджаренными на сковороде. Такой ужин может превратить даже самый мрачный день в повод для праздника. Мы садимся за стол и молча наслаждаемся едой.

Хотя, даже если бы за столом разгорелась беседа, я вряд ли бы услышала слова. Мозг полностью загружен мыслями, что еще нужно сделать, чтобы привести эту таверну в порядок.

После ужина мы с Бетти поднимаемся наверх. Она помогает мне снять платье, и я с ужасом вижу, насколько сильно я его изляпала сначала в глине, потом землей и пылью в подвале. Ложусь в кровать в тонкой нательной рубашке и мысленно помечаю себе постирать это платье, а потом настолько незаметно погружаюсь в сон, что осознаю, что уснула, только проснувшись.