Академия Аркан (ЛП) - Кова Элис

Она замечает ожоги.

— О, ты поранилась.

— Поверхностно. Я в порядке. — Я немного взъерошиваю волосы, чтобы прикрыть следы на лице.

— Кто бы мог подумать, что видение может так укусить, — бормочет её подруга, потирая правую руку. От кисти до локтя её кожа в синяках.

— Чаша — древняя магия, — говорю я, опускаясь на край дивана, как можно дальше от той группы мужчин и женщин, с которой они держатся. — Знания о ней очень ограничены.

— Правда? А перед испытанием ты выглядела так, будто знаешь о ней всё, как для обычной претендентки, — скептически замечает Рыжая. Не скажу, что её виню.

Я пожимаю плечами.

— Будь помягче. Это моя немного колючая подруга — Кел, — представляется Лурен.

— Не обязательно всем наши имена объявлять, — бурчит Кел, откидывая ярко-рыжую чёлку с глаз.

— Мы все станем посвящёнными, всё равно узнают, — беспечно отвечает Лурен, не обращая ни малейшего внимания на скепсис Кел.

И если судить по характеру — именно Кел, а не Лурен, идеально впишется в Академию Аркан.

— Твои знания оказались, кстати, — говорит девушка с тёмными волосами и бледной кожей. Я узнаю её — именно она последовала моему совету с юбкой. — Этот трюк с платьем стоил того. Спасибо. — Сейчас её юбка развязана, но всё ещё помята.

— Рада помочь, — отвечаю.

— Непривычно видеть, чтобы кто-то здесь помогал другим, — бросает один из парней. На его лице ничего не читается — во многом из-за взъерошенной массы каштановых волос, отбрасывающих тень на бледные глаза.

— Мы ещё не знаем, сколько мест выделено в домах для посвящённых, — замечаю я. Он явно намекает, хотя, возможно, надеется, что я не пойму. В нём — вся надменная энергия недоросля-лорда. Наверняка считает, что у него больше шансов, чем у нас, простолюдинов, не имевших привилегий заранее узнать об академии. — Возможно, каждому из нас достанется своё место.

Он фыркает:

— Вряд ли.

— А ты вообще знаешь, сколько мест у домов, Фаром? — спрашивает темнокожий парень в очках. Голос у него удивительно низкий, особенно для такого мальчишеского лица. Я подозреваю, что аккуратная щетина — попытка добавить себе возраста.

— Я точно знаю, что она ошибается, Дристин, — отвечает Фаром.

— То есть ты сам ничего не знаешь, — пожимает плечами парень в очках — Дристин.

Фаром резко поднимается, бурчит себе под нос и направляется к группе аристократов в углу:

— Давно потерянная дворянка? Вряд ли можно ожидать от неё образования…

Третий парень, который до этого не проронил ни слова, идёт следом, вместо того чтобы остаться.

Оба садятся рядом с тем, кто с самого начала вальяжно развалился в дальнем углу среди остальных благородных. Его глаза — почти светящиеся, жёлтые, глубоко утоплены в тени под тяжёлыми бровями. Серебристо-белые волосы, короткие и взъерошенные, венчают лицо с чертами, острыми, как клинок. Он встречается со мной взглядом — губы изгибаются в кривой ухмылке, одновременно самодовольной и зловещей.

Дристин закатывает глаза и разворачивается обратно к нам, отворачиваясь от аристократов. Его движение отвлекает меня от парня с серебристыми волосами, но я всё равно чувствую его взгляд — будто иглы под кожей.

— Боюсь, я не расслышал твоего имени.

— Клара Редуин, — отвечаю, всё ещё пробуя на вкус своё новое вымышленное имя.

Его взгляд опускается к моей груди. На мгновение я забываю о булавке… но выражение шока на его лице тут же возвращает меня к обману Каэлиса — и моей лжи.

— Клан Отшельника, — выдыхает он. — Но… вы же все мертвы.

— Похоже, не все, — пожимаю плечами. — Недавно узнала, что у меня дальняя родственная связь. Я едва ли Отшельница по крови, и уж точно не была ею по имени… Наверное, поэтому и выжила, когда уничтожили клан.

Единственный плюс этой лжи в том, что я могу притвориться: для меня всё тоже в новинку. Значит, простительно, если я не до конца разбираюсь в структуре клана или академии. По крайней мере, я надеюсь.

— Правда? Но ты уже так много знаешь об академии, — удивляется Лурен.

— Я быстро учусь.

— Что вполне соответствует Клану Отшельника, — кивает Дристин с улыбкой, на удивление искренней и ободряющей. Я стараюсь вежливо её повторить, хотя внутри скручивает оттого, что меня приписывают к знати, которую я всю жизнь презирала.

— Я, кстати, Сорза, — добавляет девушка с тёмными волосами, завершая список имён.

— Приятно со всеми познакомиться, — говорю я, стараясь запомнить имена и лица.

— Я согласна с Лурен, — подхватывает Сорза. — Здорово, что у нас есть смысл запоминать имена. Я не ожидала, что они будут клеймить людей сразу после провала. — Она откидывается на диван, потирая запястье.

— Кто-нибудь из вас когда-нибудь встречал Клеймёного арканиста? — спрашивает Дристин. После клеймения арканиста приговаривают к вечной работе в шахтах. Никакой другой судьбы. Несмотря на их силу — они изгой.

— Нет, — отвечает Сорза.

— Я тоже нет, — говорит Лурен.

На секунду всё исчезает. Я снова там — в памяти: залитый кровью пол, кинжал, дрожащая рука и разорванное запястье. Голос матери, полный паники, когда она велела мне бежать домой, к Арине. Зажечь свечу в окне — сигнал для её друзей.

— Клара? А ты? — голос Дристина возвращает меня в реальность. Он откидывает короткие, густые локоны со лба.

— Пару раз, — отвечаю, с усилием отрываясь от воспоминаний.

Той ночью арканист не умер от своей неуклюжей попытки снять Клеймо — позже мама сказала мне об этом. Но что с ним стало потом, я так и не узнала. «Сейчас он в безопасности, у друзей», — шептала она, укладывая меня в постель. Позже я поняла: она вывела его через горные проходы, которые показала мне только много лет спустя.

С тех пор я помогла девяти клеймёным арканистам бежать из Города Затмения через восточные тропы, проложенные матерью. Все они рассказывали мне, каким ужасом обернулось для них получение Клейма.

Ещё пятнадцать арканистов, которым Клеймо только предстояло, я помогла переправить до того, как их заставили пройти через Академию — пятнадцать человек, предпочитавших риск побега Чаше, академии и распределению в один из кланов.

В Орикалисе у арканиста есть только два пути: либо закончить академию и навсегда попасть на службу к благородному клану, либо получить Клеймо и отправиться в шахты, где смерть — лишь вопрос времени.

Магия — редчайший ресурс, требующий не менее редких компонентов для использования. Потому она полностью под контролем короны. И те, кто способен её применять, никогда не бывают по-настоящему в безопасности. И уж точно не свободны.

— Тебе удалось поговорить с клеймёным? — удивляется Дристин.

— Они ведь тоже люди. — Я внимательно изучаю его. Одежда слишком качественная, чтобы он мог быть с самого низа. Возможно, побочная ветвь знатного рода?

Статус в кланах почти всегда наследственный. Чем ближе ты по крови — а потом уже по браку — к Верховному Лорду или Леди, тем выше положение. Чем дальше, тем слабее связь… пока не исчезает совсем. В редких случаях Верховный Лорд или Леди могут даровать кому-то статус без кровного родства, но это случается редко: сила внутри клана зиждется на замкнутости.

Дристин производит впечатление человека, чьё место где-то на задворках родословной. Но он явно слишком привык к удобствам, чтобы по-настоящему знать, что такое улица.

— После того как арканиста отправляют в шахты, они больше не возвращаются, — говорит он.

Он использует слова не возвращаются, но я слышу: умирают.

Работать в шахтах могут только арканисты — из-за магии, необходимой для обработки порошков. Потому их держат там, пока они не умирают от изнеможения.

Именно поэтому мама всегда говорила: мы обязаны помогать другим арканистам, скрывающимся — и клеймёным, и нет.

В этот момент в комнату входит кто-то новый.

— Добро пожаловать, посвящённые, — раздаётся голос с противоположного конца зала. — Я лорд Вадуин Торнброу. Вы можете звать меня профессор Торнброу, лорд Торнброу или главный преподаватель. Я — глава факультета владения.