Перья столь порочные (ЛП) - Зандер Лив

— Разумеется, Двору Воронов.

Глава 8



Малир

Прошлое, Город Вальтарис

— Суд Воронов перенесён под землю, так что я предлагаю принцу Малиру направить своих ткачей-следопытов вон туда, — капитан Себиан указал на вырезанные из кости фигурки, стоявшие на утёсе, высеченном на левой стороне отцовского стола для стратегии. — Около двух сотен лучников Барата заняли храмовое плато⁹. Сейчас они обстреливают Судеб, которых мы выпустили на поле боя перед воротами. Пока стрелы свистят над ними, отвлекая от видений, они не смогут прорезать кавалерию. А эта проблема — то, что наши следопыты решат быстро и с малым риском… — он замолчал, и мой пульс забился чаще. — Если только принц соткет свои тени густыми и широкими, укрыв в их перьях наших следопытов.

Соткать мои тени.

Тьма дрогнула в самом сердце.

Скрежет. Шорох.

Я скрестил руки за спиной, пряча дрожащие пальцы, онемевшие с того самого мгновения, как армия Барата появилась на кровавом горизонте. Солнце. Луна. Звёзды. Каждый — маяк, ведущий путника. Но что означало кровью залитое небо на рассвете?

— Он сделает это, — ответил за меня Харлен, брат, слишком рьяный в своей жажде примерить на себя роль наследника и будущего короля. Но я услышал напряжение в его голосе. Увидел, как он нервно провёл ладонью по трём своим чёрным косам. — Не так ли, Малир?

Все взгляды обрушились на меня, отяжелив мышцы. Даже мать посмотрела, держа за руку Наю, помогая ей балансировать на низкой каменной стене павильона. Лишь моя младшая сестра оставалась безмятежной, прыгая с камня на камень, с венком из маргариток на длинных тёмных волосах.

Светлая, невинная Ная — не ведающая, какая война полыхает вокруг неё.

Моё горло сжалось, чем дольше я смотрел на неё, в то время как все остальные смотрели на меня. А что, если, чтобы избавить нас от этой атаки, потребуется выпустить такое огромное, неконтролируемое множество моих теней? Я хотел внести свой вклад в защиту королевства, но…

А если я не смогу защитить его от себя самого?

Дыхание перехватывало под чёрной кирасой, кожа и ремни казались в сотни раз тяжелее, чем бархат привычных теневых туник.

— Двести их лучников… — выдавил я.

Отец стоял рядом в серебряных доспехах, с мечом из чёрного аэримеля в ножнах. Не было в Вхайрии воина, владеющего клинком лучше, чем он. Капитан Себиан всегда повторял это после каждой их тренировки, когда удары их мечей направляли видения. Ужасающе скучно: два судьбоносца, сражающиеся так, что ни один не мог нанести удар…

— Цифры не имеют значения, Малир, — отец провёл рукой по бороде, вновь сосредоточившись на столе. Его волосы были туго заплетены в косу. — Тысяча воронов может уничтожить армию людей, в десять раз превышающую их числом. Ты не должен их бояться.

— Я не боюсь их.

Я боюсь себя.

Я не доверял этой дикой, свирепой черноте в груди. Тени извивались и шипели, скреблись у меня внутри, прорывались сквозь щели между рёбер, рвались вырваться из-под моего жалкого контроля.

Мой дар.

Моё проклятие.

Оно принесло трёхдневный пир, когда я в семь лет впервые его открыл. Отец произнёс речь о своей гордости: мол, в роду Хисал вновь появился ткач смерти. Воины хлопали меня по плечу, тискали за щёки, восхищённые силой моих теней. Называли сильнейшим ткачом со времён до Первого Слова. Я был так счастлив.

Пока мои тени не начали душить меня.

Вырвались в ту первую ночь, сорвав меня с постели мёртвой хваткой на горле. Они не убили меня. Они убили моего пса.

Асадур залаял — а в следующее мгновение заскулил, рухнул и обмочился.

С тех пор я держал их взаперти. Заключил самых свирепых за решёткой плоти и костей. Чувствовал, как они становятся сильнее. Злее. Ходят кругами в моей грудной клетке, выжидая.

Под грузом ожиданий родителей — всего этого проклятого королевства — я покачал головой.

— Я не могу.

Отец вздохнул.

— Опять за своё…

— Принц Малир, — вмешался Себиан. — Разве мы не практиковали твоё ткачество? Ты способен на это!

— Он сможет, и он сделает это! — отец ударил кулаками по каменной плите так, что стол задрожал, сбросив несколько фигурок, покатившихся в стороны. — Это война, и я не позволю своему сыну прятаться в покоях с женщинами и детьми, пока Вороны проливают кровь за королевство и свою знать!

Тени зашевелились у меня в груди. Скребли. Царапали. Скольжением пробирались по жилам в пальцы, подталкивая обхватить ими отцовское горло.

Я сжал амулет на своей шее. Вцепился в него, позволяя успокоить и нервы, и тени — белый камень соли в гнезде из чёрного аэримеля.

Где ты? Ты мне нужен.

— Мой король… — я встретил взгляд отца, лишённый уже того сияния гордости, что было в день его речи. — Я не принесу пользы в отражении этого удара. Я лишь обу…

Земля содрогнулась.

Из швов между каменными колоннами посыпалась пыль. Оглушительный грохот прокатился по святилищу, и я успел лишь обернуться, чтобы увидеть, как часть верхнего дозорного башенного яруса рушится в бездну.

— Проклятье этим безперым ублюдкам! — рявкнул отец, хватаясь за эфес меча. — Что ещё?

Аскер уставился на разрушение.

— Катапульты Брисдена дошли до города и ударили по башне. Они пытаются взять Вальтарис в осаду.

— Бесчестные твари! — тяжёлая ладонь отца легла мне на плечо, рывком притянув ближе, лицом к лицу. — Лети! Найди следопытов и веди их, как положено тебе. Убереги их от стрел врага!

— Мои тени не защищают, — выдохнул я сквозь зубы. — Всё, что они делают — убивают.

— И этого нам хватит. Исполни приказ, Малир, или клянусь, я привяжу твоих воронов…

— Оманиэль, — мать шагнула к нам, с Наей на бедре. Тёмные волосы её были убраны шпильками-чёрными перьями. Она коснулась его запястья, усмиряя тени в сердце отца. — Не будь с ним так жесток.

Отец оттолкнул её руку.

— Нет, Эльнора. Я слишком долго наблюдал, как он прячется от дара. Это война! Слышишь, Малир? Эти люди лгут, порочат твоего отца, позорят твою мать! Исполни долг перед семьёй и выпусти свои тени! Пусть они режут, душат и рвут каждого человека, осмелившегося нам навредить!

Его крик ткнул прямо в мои тени, и они заскользили, зашипели, пока я напрягал каждую мышцу, лишь бы удержать их внутри.

— Я не могу… управлять… ими. Не в такой степени. Не стоя в самой гуще хаоса и резни. Они не слушаются приказов. Делают только то, что хотят.

— Сегодня ты заставишь их повиноваться! — он сжал мои руки, мешая сосредоточиться на удерживании дара. — Время принять судьбу. Время стать мужчиной. Служить дому Хисал!

— Довольно! — мать встала между нами, обняла мою голову и прижала лоб к своему. — Почему богиня вложила это проклятие в твою колыбель — я не знаю. Но ты не должен поддаться его тьме. Ступай! — быстрым движением она сняла Наю с бедра и передала мне. — Отведи её в нижние покои, поиграй с ней, пока всё не закончится. Я люблю тебя.

Я глубоко вдохнул, впитывая остатки её аромата — лепестки роз и лимонник.

— Я тоже тебя люблю.

Я посмотрел на Харлена. Он коротко кивнул. От этого жеста мороз прошёл по коже, но всё это ничто по сравнению с холодом отцовских слов.

— Хорошо, что ты лишь запасной, Малир, — сказал он. — Клянусь богиней, ты родился никчёмным.

Его слова ударили в самое сердце. Я не ответил. Лишь повернулся и понёс Наю по дорожке между садами и башнями.

— Мы фжь? — спросила она, подпрыгивая у меня на бедре и указывая в небо. — Туда? В небо? Майыр фжь, а Ная жук?

— Не сегодня, птичка. Лучше покажи мне куклу, что отец тебе подарил, а? — Когда тёмные усики теней скользнули по её пухлой ручке, я накрыл её ладошку своей и поставил девочку на землю. — Нет-нет, никаких превращений. Последнее, что нам нужно, — это птенцы Наи, скачущие во время осады. Пошли, будем идти.