Поцелуй сирены и первобытные хищники (ЛП) - Рейес Елена М.

Я мокрая, мочу верхнюю часть бедер и его набухшую голову, и объединенный аромат нашей потребности неописуем.

Все в этот момент кажется правильным, когда я должна бежать.

Все в этом мужчине причиняет мне боль, и все же я приветствую этот ожог.

— Имя? — Кай мурлычет, и от вибрации у меня поджимаются пальцы на ногах. Жду, когда нас покроет еще одна волна влаги, реакция, которая ему нравится. Это читается в золотистых глазах, смотрящих на меня так, словно я чудесное создание. В том, как он двигает бедрами вперед, проводя набухшим кончиком по моим половым губам, ударяясь о мой клитор при каждом движении. — Назови мне его.

— Пока нет.

— Имя? — Не лай альфы, но глубокий и доминирующий тон был скорее волчий, чем человеческий. Я чувствую его мощную ауру, ее нити скользят по моей коже, как прикосновение любовника. Моя королевская кровь позволяет мне такую роскошь; когда другие боятся его доминирования, я приветствую его.

Почему я жажду этого?

Но прежде чем я успеваю обдумать это, я отбрасываю эту мысль прочь и улыбаюсь.

— Заставь меня.

Мое отрицание только возбуждает его, и на следующем вдохе я оказываюсь лицом к дереву. Нет времени реагировать или жаловаться; звук рвущегося платья наполняет ночь, прежде чем прохладный ветерок проносится мимо нас. Ткань лежит в клочьях у моих ног, в то время как луна становится ярче.

Хотя я все еще могу различить шум волн, разбивающихся о берег, и я знаю, что вода переливается более ярким синим цветом.

Мои эмоции всегда были связаны с погодой и морем; любое изменение сигнализирует о переменах, и в этот момент они празднуют вместе со мной. Я никогда не была с любовником, но не потому, что это против наших законов — некоторые предпочитают быть дикими и свободными до того, как появится пара, в то время как другие чтят узы.

Я отношусь к последнему.

Я всегда хотела быть чистой ради него, но это притяжение к Каю неоспоримо. Даже без камня и его магии моя душа взывает к нему — требования, которые я принимаю, — и это невозможно остановить. Он. Я. Притяжение, которое уничтожит нас; в этом я не сомневаюсь, и все же мне все равно.

Эгоистично. Безответственно. Я хочу его.

Кай мурлычет мне в затылок, его губы скользят вниз по позвоночнику. Он останавливается между поцелуями, чтобы прикусить, а затем лизнуть, успокаивая истерзанную плоть во время своего исследования. Мурашки поднимаются и распространяются, мое тело трепещет от удовольствия, в то время как кора дерева трется о мои соски с каждым минутным движением.

Это пытка. Крошечный укол боли вместе с удовольствием.

Мои ладони прижимаются к грубой коре; я дрожу и полна предвкушения, сжимаю бедра, чтобы хоть немного облегчить боль, которую он причинил. Я мокрая, голая и в его власти.

— Я нашел такое прекрасное маленькое сокровище. Такая красивая, розовая и моя, — напевает он, прижимаясь к моей коже, его большие руки сжимают мои бедра и притягивают меня обратно к нему, сгибая в талии. Со своей новой позиции я вижу его колени на земле прямо перед тем, как большая рука еще больше раздвигает мои колени.

Я дрожу. Я нервничаю и взволнована, и о Боже!

От первого прикосновения его языка у меня подкашиваются колени, я прижимаюсь лбом к дереву, и дрожь пробегает по всему телу. Я никогда не испытывала ничего подобного, даже когда исследовала свое тело в уединении своего дома здесь, в Аварии.

Здесь у меня есть чувство свободы.

За моей закрытой дверью никто не может прервать меня или войти в мою комнату без того, чтобы их буквально не остановила стена. То, что наше королевство на самом деле не продвигает. Да, у нас есть некоторая приватность, но не такая.

Я зависима от независимости. От своего бунта против того, что ожидается и не допускается.

Его удовлетворенное рычание вибрирует во мне; я чувствую это от своей сжимающейся дырочки до клитора, последний из которых пульсирует под его языком.

— Ты назовешь мне свое имя сейчас?

Каждое слово произносится, касаясь моего лона, немного приглушенно, в то время как его выдохи согревают мой клитор. От ставшего прохладнее ветерка до его горячего дыхания я наслаждаюсь различными ощущениями, которые вызывает каждое из них.

— Или тебе нужно, чтобы я сказал пожалуйста?

Это последнее слово сопровождается прикосновением его языка, медленно скользящего от моей сжимающейся дырочки к моему комочку нервов, и низкий, мяукающий звук покидает меня. Я чувствую, как он дрожит — его хватка на мне усиливается, и длинные когти разрывают кожу. Не слишком глубоко, но достаточно, чтобы несколько капель крови скопились в порезе и скатились по моему бедру. В порезе чувствуется легкое покалывание, но когда он облизывает мой вход, просовывая кончик языка внутрь и создавая восхитительный жар внизу моего живота, я обнаруживаю, что отталкиваюсь.

Борюсь с его хваткой. Хочу большего.

— Кай, это… о боги!

— Хорошая девочка.

Что-то в этой похвале трогает меня до глубины души. Это пьянящеее, и я почти прихорашиваюсь, реакция, которую он буквально ощущает между моих бедер. Я не могу удержаться, чтобы не оглянуться на него через плечо, даже если поза немного неудобная. И когда я это делаю, я вижу этого великолепного альфу на коленях — мускулы бугрятся, а шерсть на руках и груди ощетинилась — он борется с изменением…

Я обнажаю на него свои зубы сирены.

Они не такие острые, как у него, но у меня есть инстинкты хищника, и эти золотистые глаза темнеют по краям, медовые в центре с темно-коричневым ободком по внешнему краю. Я нахожу их прекрасными — осознание этого выбивает меня из колеи, опасная правда, проскальзывающая сквозь то немногое, что осталось от моей защиты.

Но затем он подмигивает. Предупреждение.

— Моя, — рычит Альфа Кай, его клыки задевают мои половые губы, покалывая плоть, прежде чем углубить поцелуй. И этот укол боли разрушает меня, его голодное рычание, когда моя кровь и влага омывают его язык. Он одержимый. Поддерживая меня, когда у меня слабеют колени, он пожирает меня с каждой дрожью и сжатием, мои стенки пульсируют в такт движениям его языка. Я кончаю для него с долгим и громким стоном, моя рука ударяется о дерево, когда мои бедра скользят по его лицу.

Я отталкиваюсь и пытаюсь вращаться, оседлав приливные волны удовольствия, захлестывающие меня. От макушки до ступней я чувствительна, но в то же время трепещу от потребности в большем.

Я также не осознаю, что на пике своего оргазма я выкрикиваю свое имя. Снова и снова, награждая его за то, что он заставил меня погрузиться в приятное болезненное блаженство.

— Нерисса.

Одно слово. Шелковый грех, исходящий из уст врага, кажется мне слаще. В этот момент, когда еще одна небольшая струйка влаги покрывает мои губы и стекает на землю джунглей, меня поражает другая мысль.

Знает ли он, кто я?

Стал бы он все еще стоять передо мной на коленях, если бы знал это?

— Кай, я… с… блядь!

На мгновение я оказываюсь в воздухе, поворачиваюсь в его руках и ложусь на спину, его тело накрывает мое, прежде чем последний слог слетает с моих губ.

— Ты знаешь, кто я.

Это не вопрос. Выражение его все еще влажного лица — моя сперма на его губах — выражает гордость. Его грудь выпячивается и трется о мою грудь, густые, но мягкие волосы на ней вызывают у меня дрожь, которая не имеет ничего общего с легким ветерком.

— Я знаю, Альфа.

— На что я способен.

Не вопрос, а утверждение. Признавая его способность быть добрым и жестоким.

— Да.

— Твою мать, ты идеальна.

Все его тело надо мной сотрясается, рука возле моей головы скользит ниже, чтобы обхватить затылок. Его прикосновение мягкое и благоговейное, когда он потирает большим пальцем успокаивающими круговыми движениями точку моего пульса.

— Я чувствую запах твоей невинности, маленькое сокровище.

Его зубы покусывают мою шею, в то время как один палец скользит внутрь меня до второй костяшки. Когда он убирает свои когти, я не знаю и не забочусь о том, что растягиваться так приятно. Вдыхаю и выдыхаю медленно — не глубоко, просто пробуя, — но затем я чувствую давление. Он надавливает на мою девственную плеву, не сильно, но скорее в знак признания.