Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен

— Думаю, это было скорее послание, чем атака.

— Послание?! — шиплю я. — Люди погибли.

Китт кашляет в кулак, вероятно, из-за вдыхаемого дыма.

— Сколько жертв, Кай?

— Девять. Пока что, — я закрываю глаза, когда он тихо добавляет: — Но десятки людей ранены, за ними ухаживают целители.

Китт проводит рукой по лицу.

— Продолжай, Калум. Хочу услышать твою теорию.

— Это не была атака на самих королевских особ, — Калум обводит нас взглядом. — Что наводит меня на мысль, что это была атака на сам смысл парада. На… ну, на будущее этого королевства.

— У Илии не будет будущего, если мы продолжим держать границы закрытыми, а Обычных — изгнанными, — фыркает Китт себе под нос.

— Народ не хочет, чтобы Пэйдин была их королевой.

Я поворачиваюсь на голос и замечаю в дверном проеме мятную шевелюру. Представитель двора входит в комнату, его одежда идеально облегает смуглую кожу.

— А, Эйсел. Проходи, — Китт жестом указывает на него, обращаясь к остальным. — Он глава моего Совета, поэтому я решил, что лучше всего выслушать его мнение по этому вопросу. Или, скорее, мнение народа.

— Ваше Величество, — склоняет голову Эйсел. — В народе неспокойно.

— Потому что я Обычная, — горько произношу я.

— Ну, ты ведь убила короля, который создал Элиту, — бормочет Китт.

— И это не единственный король, которого ты убила. — Добавляет Калум отстраненно.

Я смотрю на него.

— Что ты имеешь в виду?

Он быстро открывает рот, скрещивая затекшие руки за спиной:

— Часть Китта умерла в тот день. — Он кивает в сторону западной башни. — Вместе с женой короля, которая сейчас больна от горя.

Вина вонзает зубы мне в грудь, грызя мою совесть. Впервые я чувствую укол стыда за то, что обрекла короля на смерть. Не из-за него, а из-за тех, кто его окружал.

— Ты прав. — Сглотнув, я перевожу взгляд на братьев, я ранила их обоих. — Я еще раз прошу прощения. За ту боль, которую я причинила тебе, Китт. — Мой взгляд скользит к Силовику рядом с ним. — И за горе, от которого заболела твоя мать.

Повисает долгая напряженная пауза. Кай кивает в знак прощения, когда Китт вдруг нарушает невыносимую тишину:

— Спасибо, Пэйдин. — натянуто говорит он, и в следующее мгновение возвращается к текущему разговору. — Если она для них проблема, то почему они не атаковали ее напрямую?

Эйсел отвечает:

— Есть вещи намного важнее, чем она, мой король. Всему королевству внезапно приказали принять Обычных, в то время как они едва терпят Примитивных. Независимо от причин, большинство отказывается это принимать.

— Неужели они не понимают, что поставлено на карту? — я усмехаюсь. — Илия падет, не имея ресурсов.

— Понимают, — медленно кивает Эйсел. — Но их блаженством было неведение. Некоторые восхищались упорством покойного короля в избавлении Илии от Обычных, а не в спасении города от разрушения.

Кай скрещивает руки, и рукава плотно облегают их, испачканные засохшей кровью.

— Защитная и Атакующая Элита ополчились против трущоб в целом. За последние несколько лет я стал свидетелем перемен. Они хотят убрать из города не только Обычных. — Его глаза встречаются с моими. — Теперь они контролируют трущобы.

— Что ж, меня это не удивляет, — выдыхаю я. — Все в трущобах знают об этом уже много лет. Мой отец даже писал о том, что Примитивные скоро станут новыми Обычными.

Взгляд Калума встречается с моим, он видит меня насквозь и знакомится с дневником моего отца. Я никогда не была так благодарна ему за способность читать мысли, как в этот момент. Мне даже не нужно отвечать на его вопросительный взгляд, он может прямо сейчас найти ответы в моей голове.

— Они уже стали ею, — спокойно говорит Китт. — Их численность растет, а остальные Элитные видят в них лишь слабость…

— Как и в Обычных, — заканчиваю за него я.

Эйсел кивает. Кай напрягается. Калум, как всегда, остается невозмутимым.

— Итак, — медленно произносит Китт, — есть какие-нибудь предположения, кто именно стоит за этим?

— Скорее всего, группа Элитных, считающих, что делают королевству одолжение, — сухо произносит Кай. — А еще они думают, что у них есть чувство юмора, раз они копируют бомбы Сопротивления.

— Самодельные бомбы отследить сложнее, чем Игнита, — тихо осознаю я. — Допрашивать некого. Нет способа узнать, кто их бросил.

В кабинете воцаряется тишина, пока Китт не решается нарушить ее:

— Что Совет хочет, чтобы мы сделали? Как нам заставить народ признать Пэйдин своей королевой?

Прядь длинных волос Эйсела соскальзывает ему на плечо.

— Пэйдин должна проявить себя перед всей Илией. Доказать, что она достаточно сильна, чтобы править, даже будучи Обычной. Мы верим, что только так ее примут.

Я почти смеюсь.

— И как они планируют это сделать?

Его молчание звучит зловеще. И когда он, наконец, заговаривает, я понимаю почему:

— Народ требует отправить тебя обратно на Испытания.

Глава одиннадцатая

Кай

Я знаю, что такое Смерть. Есть нечто интимное в завершении жизни.

С годами мы со Смертью установили особую связь. Но страх… с ним я знаком куда меньше. Он никогда не сковывал меня так сильно, как в том кабинете.

Калум согласился с предложением Эйсела и призвал Китта сделать то же самое. Но мое внимание было полностью сосредоточено на ней. На Пэйдин, обдумывающей смертельно опасное решение. На том, как ее красивые губы выражали согласие. Ярость кипела у меня в груди, вырывалась наружу, крича, что она не может быть серьезной. Я встал перед ней, сдерживая порыв коснуться ее лица, и сказал, что она не может участвовать еще в одном Испытании. Я не позволю ей рисковать всем ради королевства, которое жаждет ее смерти.

Но мне следовало бы лучше подумать прежде, чем отдавать приказ Пэйдин Грэй. В конце концов, она не один из моих солдат. Нет, она нечто гораздо большее.

Именно тогда она посмотрела мне в глаза, взяла Смерть за руку и вновь заявила, что сама примет участие в этих новых Испытаниях.

— Это единственный выход, — сказала она твердо, однако лицо ее побледнело. — Я должна доказать, что достойна.

— А если ты умрешь? — спросил я, тяжело дыша.

Ее следующие слова даже спустя день преследуют меня:

— Тогда они будут правы насчет меня. Я и правда слаба.

Кольцо на пальце ощущается чужим.

Я завожу руки за спину, пряча их от посторонних глаз, устремленных на меня с помоста. Судорожно сжимаю широкий перстень Силовика и практически ощущаю кровь, пролитую теми, кто носил его до меня.

Выдыхаю, не отводя взгляда от огромных дверей тронного зала.

Я, как и все остальные придворные, уже порядком устали ждать, пока король удостоит нас своим присутствием. Минуты тянутся за минутами, оставляя меня в одиночестве на помосте и на виду у всего двора. Когда я уже подумываю о том, чтобы позаимствовать у толпы силу Вуали, чтобы просто исчезнуть из этой прискорбной ситуации, двери распахиваются.

Входит король. Золотая корона сверкает у него на голове, сливаясь с волосами под ней. На первый взгляд наряд прост, но в тоже время изыскан. Рубашка на нем аккуратно застегнута и идеально выглажена, заправлена в такие же безупречные зеленые брюки. Однако все в нем становится еще выразительнее благодаря спутнице, которую он ведет под руку.

Ее ладонь покоиться на его согнутом локте, смуглая кожа сияет на фоне облегающего белого платья. Вырез обхватывает шею, скрывая клеймо, что оставил на ее груди мой отец. Открытые плечи, тонкая талия, волнистые волосы, обрамляющие лицо…

Она выглядит одновременно молодой и закаленной жизнью — противоречие, которое она носит с уверенностью.