С каждым его словом мой желудок сжимался всё сильнее.
И моё тело тоже.
— Когда гормоны девочек начинают меняться в период полового созревания, их заставляют проглотить большое количество вампирской крови. Затем вводят яд оборотня. Первая смена для молодых девушек гораздо болезненнее, чем для взрослых женщин, которых взяли в пару.
Ужасы прошлого замелькали в моей голове, пока он продолжал говорить.
Каждый прожитый миг — каждая проведённая в агонии минута.
Но Мэдд не останавливался.
— Меньше половины девушек переживут это даже без дальнейшего вмешательства, но вампирские ублюдки вмешиваются и дальше. Пока девушки переживают долгую, травмирующую смену, они медленно высасывают их кровь. Затем наблюдают, как останавливаются их сердца. Большинство из них так и не запускаются, но в некоторых случаях это происходит. Сердца останавливаются, и они завершают превращение в вампира. Их тела заканчивают превращение, и они также становятся волками. Они…
— Остановись. — слова прозвучали резко.
Мои руки сильно дрожали.
Мои эмоции становились всё более бурными, их было трудно сдерживать, и даже спящая волчица выражала во мне недовольство.
Он взял меня за руку, и я держалась за него изо всех сил, хотя какая-то часть хотела взбеситься.
Большей частью мне хотелось просто плакать.
— Ты не просила быть кровавым волком, Лав. Никто не просит. Ты сделала всё возможное, чтобы справиться с тем дерьмом, в которое тебя втянули, потому что выжила. Я едва знаю тебя, а ты уже самый сильный человек, которого я когда-либо встречал.
Я быстро моргнула, борясь со слезами.
В горле всё настолько пересохло, что я не была уверена, что смогу дышать.
— Я никогда не была сильной. Просто хотела выжить.
— Ты просто чудо. Обычно это удается менее чем 1 % людей.
По всему телу пробежала дрожь, когда в голове промелькнули лица других девушек.
Лица и тела.
Они не позволили нам сделать ни одной фотографии.
Все, что у меня было о них, — это мои воспоминания.
Я резко встала.
— Мне нужна минутка.
И без дальнейших объяснений сбежала.
Глава 11
ЛАВ
Я заперла за собой дверь спальни, прежде чем лечь в кровать Мэдда, подтянув колени к груди. Слезы намочили подушку под моей головой, а дыхание превратилось в резкие, отчаянные вздохи.
Я никогда не рассказывала о деталях своего превращения ни Тори, ни Сиенне.
Никто из нас не хотел возвращаться к ужасам прошлого.
Но теперь я вспомнила… и, чёрт возьми, это был ад. Хуже, чем ад.
Смутно я услышала, как дверная ручка повернулась и остановилась на замке. Мгновение спустя снова услышала этот звук, и дверь открылась.
Конечно, у этого ублюдка были ключи от его собственных чёртовых дверей.
Я не могла остановить приступ паники.
Хотела, но не могла.
Я не могла запретить ему стянуть с себя рубашку и забраться ко мне в постель, притянуть меня к себе.
И не смогла удержаться от того, чтобы повернуться лицом к его груди и смочить его кожу своими слезами.
Рука, которой он не обнимал мою спину, надежно прижимая меня к своей груди, гладила мои волосы.
Постепенно моё дыхание выровнялось.
Он тихонько напевал… и когда моё дыхание выровнялось, я это услышала.
— Это песня Тары Бриск? — прошептала я.
— Ммхм. У неё есть песня на все случаи жизни.
Я не смогла удержаться и рассмеялась. Это был плаксивый, тихий смех, но все же смех. Она была всемирной сверхъестественной поп-звездой, причем уже давно. Но никто не знал, что она за сверхъестественное.
Мой юмор быстро испарился, а мысли вернулись на прежнее место.
В прошлое.
— Ты хочешь поговорить об этом?
— Не знаю, — призналась я. Мои руки были зажаты между нами, а пальцы впивались в его грудь сильнее, чем это было необходимо. — Почему ты снял рубашку?
— Физический контакт успокаивает волков.
— Это так?
— Ты мне скажи.
Было что-то умиротворяющее в том, что он прижимался ко мне так, как сейчас. В том, как тепло и мягко его кожа прижималась к моей.
— Может, и так.
Его губы коснулись моей макушки.
— Мне все равно не стоило настаивать.
— Я поощряла тебя к этому.
— Всё равно.
— Мы оба настойчивые, Мэдд. Нет смысла притворяться иначе. Я не расстроена, тебе не нужно извиняться.
— Ты расстроена, Лав.
— Нет, мне просто… грустно. Я никогда раньше не говорила об этой части своей жизни ни с кем. Даже с Тори и Сиенной.
— Сиенна?
— Обычно выживает только один процент из нас. В том особняке было сто девушек, и трое из нас пережили переход. Я, Тори и Сиенна. Клан был в неописуемом восторге. Три мешка крови по цене одного.
— Где Сиенна?
У меня снова заслезились глаза.
Когда влага полилась, её уже трудно остановить.
— Она бы не ушла с нами. Она всегда была большим параноиком, чем мы, — больше боялась. Беспокоилась о том, что будет, если нас поймают, и отказалась. У нас было всего несколько минут, чтобы сбежать — мы не могли тратить время на то, чтобы её убедить.
Он крепче прижал меня к своей груди.
— Когда будешь готова сказать мне, какой это клан, мы заберем ее оттуда.
Эмоции переполняли меня.
По большей части, благодарность.
— Ты помнишь кого-нибудь из своей семьи?
— Не так уж много. У меня есть несколько воспоминаний, образ маминой улыбки и ощущение, что меня любили. Очень, очень любили. Еще я помню, как папа произносил мое имя. Он называл меня Ви. Но вскоре произошла автокатастрофа, и никто не захотел взять меня к себе, когда родителей не стало. Кроме вампиров. — Я снова вытерла слезящиеся глаза. — Черт, это превращается в сеанс психотерапии.
— Добро пожаловать в мой кабинет, Лав. Это также отличное место для секса, когда ты в настроении.
Я не смогла сдержать смех, от которого задрожало все мое тело.
— Ты ужасный психотерапевт.
— Несомненно.
Моя улыбка стала грустной и снова пропала.
Проклятье, прошлое причиняет боль.
— Ви подходит тебе больше, чем Лав.
— Я знаю. — я вытерла глаза, хотя казалось, что делать это бесполезно. — Когда я была в программе, мой опекун сказал, что у меня будет больше шансов найти дом, если я буду называться Любовью, потому что так я буду казаться милой и доброй.
— Тогда я буду называть тебя Ви, если ты не против.
Я кивнула, и слезы еще сильнее заблестели в моих глазах.
Черт, я была в полном замешательстве.
— Думаю, тебе нужно напевать больше поп-песен, чтобы я могла собраться с мыслями, — сказала я, вытирая слезы.
Его губы коснулись моей макушки, после чего Мэдд снова начал тихонько петь.
Я прижалась лицом к его груди. Он нежно обнимал меня, и его мягкий голос обволакивал меня.
Хотя не собиралась засыпать, спокойствие этого момента захлестнуло меня, и я погрузилась в беспробудный сон.
* * *
От тревоги мои губы скривились, а тело слегка шевельнулось. Крепкая рука обхватила меня за спину, прижимая мое лицо к сильной, горячей груди. Пальцы запутались в моих волосах, и я издала протяжный вздох, вспомнив, где нахожусь.
И почему я там оказалась.
Я плакала… и Мэдд меня обнимал. И разговаривал со мной.
Я хотела избегать его, черт возьми, а он все глубже проникал в мою жизнь.
У меня даже не было сил злиться из-за этого.
Так что пришло время как-то увеличить пространство между нами.
— Мне нужно идти на работу, — пробормотала я, прижимаясь к его груди.
Он недовольно заворчал и застонал, но затем медленно отпустил.
Я направилась в ванную, скорчив гримасу по поводу своих красных глаз и растрепанной челки, когда увидела их в зеркале. Без фена самым подходящим выходом было намочить ее водой и надеяться на лучший результат.
Когда я вышла, то обнаружила, что Мэдд складывает мою одежду в шкаф. Он все еще не надел рубашку, только джинсы, в которых ходил накануне, и, черт возьми, у меня потекли слюнки.
