Опальная жена. Пекарня на краю севера - Берг Александра

Золотистые чешуйки змея, мерцали в свете пламени, словно наделённые собственной жизнью.

“Может какое-то заклинание?” – подумала я.

Поэтому продукты остались свежими.

Если честно, то я нашла настоящее сокровище! Дом разграбили, а вот попасть в подвал не смогли. И нужно сказать спасибо, несчастному господину Рейвену, что сбегая, он оставил такое богатство! А может это вовсе не его? Сколько была заперта эта комната? Никто не знает.

Страх постепенно отступал. Впервые с момента прибытия я почувствовала не тревогу, а воодушевление. Всё здесь, каждый мешок, каждый ящик – говорили о возможностях, о новой жизни.

– Боги, а ведь всё налаживается, – выдохнула я, прижав ладонь к груди.

Я засмеялась. Но тут же одёрнула себя, выпрямив спину и глубоко вздохнув.

– Нет. Расслабляться пока рано.

Взгляд упал на большой мешок в углу. Подойдя ближе, я осторожно развязала его и заглянула внутрь. Овёс. Свежий, как и всё в этой комнате.

– Шторм! – воскликнула я. – Бедняга, должно быть, голоден как волк.

Изучение подвала могло подождать, а вот голодный конь – нет.

В ту же минуту я направилась обратно через лабиринт подвальных помещений на кухню. В углу под столом обнаружилось ведро. Немного наклонившееся набок, с потрескавшимися от времени досками, но железные обручи всё ещё крепко стягивали бока.

С ведром в одной руке и свечой в другой вернулась в подвал. Спуск оказался непростым – деревянное ведро было тяжёлым, а свеча норовила погаснуть от каждого движения воздуха. Но я справилась и вскоре снова стояла перед мешком с овсом.

Поставив свечу на ближайшую бочку, зачерпнула руками золотистые зёрна и начала пересыпать их в ведро.

– Надеюсь, тебе понравится, – пробормотала я, думая о Шторме.

Я уже засобиралась на выход, когда внезапно снаружи донеслось пронзительное лошадиное ржание, а сразу после послышалась человеческая ругань и крики.

Ведро выпало из моих рук, с глухим стуком ударившись о каменные плиты пола. Золотистые зёрна овса брызнули во все стороны. Но мне уже было не до них.

Схватив свечу, бросилась к лестнице.

Распахнув входную дверь, выскочила во двор, щурясь от внезапно ударившего в глаза дневного света…

– Прочь, чудовище!

Внутренний двор разразился руганью.

Шторм встал на дыбы. Я подбежала к коню, закрыв собой незваного гостя, который в эту минуту беспомощно барахтался в глубоком снегу.

– Тише, мальчик, – прошептала я, осторожно касаясь взмыленной шеи Шторма, – Тише.

Конь всхрапнул, недоверчиво косясь на незнакомца, но под моими прикосновениями постепенно успокоился. Его ноздри раздувались, выпуская клубы пара в морозный воздух, но дикий блеск в глазах начал угасать.

– Вот так, хороший мой, – шептала я, поглаживая его по шее. – Никто не причинит нам вреда.

Незнакомец всё ещё лежал в снегу. Это дало мне время отвести Шторма в стойло и закрыть дверь.

Когда я вернулась, мужчина вновь взвизгнул:

– Чудовище! Такое животное нужно держать на цепи! Что за вопиющее безобразие?

– Безобразие? – хмыкнула я, протягивая руку, чтобы помочь незнакомцу подняться. – Я бы хотела задать тот же вопрос! Здесь, вообще-то, частная территория, а не проходной двор. Кто вы такой и что делаете в моём доме?

Незнакомец нервно фыркнул и с преувеличенным усердием принялся отряхивать налипший на плащ снег. Его нелепая вязаная шапочка съехала набок, обнажив встрёпанные седеющие волосы.

– Ганс Нобель! – мужчина гордо вскинул подборок, и я смогла рассмотреть его получше.

Худой, невысокий, с острыми чертами лица, которые делали его похожим на птицу – особенно длинный, заострённый нос. Маленькие глаза, посаженные слишком близко к переносице, смотрели на меня цепко, с каким-то недоверием и… опаской.

– Помощник префекта Ульфа Штаймера, – продолжил Нобель, с нарочитой важностью демонстрируя потрепанную кожаную папку. – И прибыл сюда с официальным поручением.

– Официальное поручение, значит, – медленно повторила я.

– Точно так-с! – взгляд помощника нервно переместился на дом, крыша которого слегка потрескивала, то ли от ветра, то ли от тяжести налипшего на неё снега. – А вы тут со своим конём…

– Шторм защищал себя и дом, – парировала я, выпрямив спину. – И наказывать его я не собираюсь!

Ганс Нобель недовольно поёжился, плотнее запахивая полы своего пальто.

– Ещё раз спрашиваю, что вам нужно?

– Полчаса назад в нашу администрацию явился Нильс Оддер – капитан городской стражи, и заявил, что вы являетесь новой хозяйкой данного участка и недвижимости! – выпалил Нобель на одном дыхании. – Меня попросили проверить ваши бумаги!

– Что ж… извольте, – я достала из-за пазухи документы и протянула их помощнику префекта.

Мужчина извлёк из внутреннего кармана очки в тонкой металлической оправе и с такой важностью водрузил их на переносицу, что невольно напомнил мне судью, готовящегося огласить приговор.

Прошла минута… другая. Брови Нобеля то и дело взлетали вверх, а тонкие пальцы, похожие на карандаши, нервно перебирали страницы. Несколько минут он молча всматривался в бумаги, иногда приближая их к самому носу, словно подозревал подделку.

– Так-так-так, – бормотал он себе под нос.

Я переминалась с ноги на ногу, проклиная мороз и неожиданного гостя. Шторм стоял у себя в стойле, нервно фыркая.

Наконец, Нобель поднял глаза от документов, и на его лице расплылась торжественная улыбка.

– Всё в полном порядке! – объявил он с неожиданным воодушевлением. – Позвольте поздравить вас с законным вступлением в наследство!

– Спасибо, – пробормотала я.

– Надеюсь, теперь-то городская казна получит свои недоимки?

Я недоумённо посмотрела на него, не понимая причины восторга.

– Какие ещё недоимки? О чём вы говорите?

– Как же, как же! Прежние хозяева этого прекрасного поместья, – мужчина вновь взглянул дом и поморщился. – Так вот, – продолжил он, отступив подальше, – прежние хозяева вот уже пять лет не платили ежегодный земельный налог и сбор на содержание городской стражи! Пять лет, представляете? – Нобель театрально всплеснул руками. – По нашим расчётам, задолженность составляет… – он заглянул в папку, – сто сорок восемь золотых и пятьдесят шесть медяков!

– Но, как же. Я не…

– Взгляните, – помощник префекта тыкнул мне в мои же бумаги, – Имущество и все обязательства по дому отчуждаются полностью. В ваше право. Теперь именно вы должны погасить долги!

Я стояла, оглушённая этим известием. Сто сорок восемь золотых! Да у меня едва ли наберётся десятая часть этой суммы.

Отец… Это в его характере. Избавился не только от неугодной дочери, но и от имущества, погрязшего в долгах.

– В какой срок вы намереваетесь погасить задолженность? – помощник префекта медленно извлёк из нагрудного кармашка обгрызенный карандаш и с показной сосредоточенностью перелистал пару пожелтевших листков в своей потрёпанной папке, после чего впился в меня немигающим взглядом.

Я растерянно захлопала ресницами. Сейчас меня вообще было бесполезно о чём-либо спрашивать.

– Простите, – кашлянул Нобель, – но у меня есть и другие обязанности! Я не намерен торчать с вами на морозе, пока вы сообразите, что ответить!

– У меня нет таких денег, – едва слышно произнесла я.

Помощник префекта поджал свои бескровные, тонкие губы и резко захлопнул папку.

– Ещё один недобросовестный житель нашего города! Не платите налоги, а потом удивляетесь, почему дороги разбиты, а стража появляется, только когда уже поздно что-либо спасать!

– Послушайте, – я постаралась взять себя в руки, – я лишь недавно вступила в права наследования, и ничего не знала о долгах. Мне нужно время, чтобы разобраться.

– Нужно время… – фыркнул Нобель. – Знаете, сколько раз я слышал подобные отговорки?

Холодный скепсис его лица пробрал до костей, заставив усомниться в собственной искренности.

– У вас есть ровно неделя. После этого мы начнём процедуру изъятия имущества. Сначала опишем движимость, – он кинул взгляд на стойло, в котором заржал Шторм. – После перейдём к земельному участку!