Верная Бетти греет воду для моего остывшего и задеревеневшего тела. Виктор с Джейкобом, которому непогода, кажется, нипочем, таскают ведра и наполняют для меня медную круглую ванну в лучшей комнате. На часок этот люкс станет моим.
Когда ванна готова, Джейкоб переносит меня в номер и перепоручает Бетти. Она стягивает с меня мокрую и холодную одежду, помогает погрузиться в теплую воду. А потом приносит пахнущую ароматными травами кружку с горячим питьем.
Взвар чуток горчит, запах у него терпковатый, точно в составе что-то пряное, но после нескольких глотков усталость как рукой снимает. Дрожь проходит, тело расслабляется.
— Пока вы к Винсенту ходили, — рассказывает Бетти, — одна из крестьянок принесла мешочек с лечебным сбором. Быстро же он пригодился.
— Ты заплатила за него? — спрашиваю, прикрывая глаза.
— Попыталась, но она отказалась от платы.
Я постепенно прихожу в норму. Бетти поднимает с пола мокрую одежду и по моей просьбе относит в кухню. Там есть огонь. С ним сушить платье и плащ проще.
Вода начинает остывать. Бетти уговаривает меня понежиться еще. Но я вылезаю и обтираюсь до красноты домотканным полотенцем. Дела не ждут. Кроме ремонта таверны, есть множество нерешенных вопросов.
Закупка зерна, просушка одежды, очистка колодца, разбор бурелома и приведение в порядок родника. Но самое главное в данный момент — мокрая одежда. Её надо просушить, иначе мне не в чем будет осуществлять мои планы.
Облачаюсь в подготовленное Бетти голубое шелковое платье с довольно откровенным декольте. Такой наряд к месту во дворце. А здесь… Да куриная Молли с ее пернатыми подопечными меня на смех поднимут!
Спускаюсь на кухню с остатками найденных ранее в одной из комнат жердей и тканевых лент. На глаз отмеряю необходимую длину и показываю Виктору, где распилить.
Уже привычно быстро связываю их концы. Теперь у меня есть две треугольные пирамиды с ребрами из жердей. Устанавливаю их недалеко от очага и соединяю вершины длинной жердью. На нее вешаю платье и шерстяные чулки. Плащ расправляю на одной из пирамид. На второй вешаю нижнюю сорочку и панталончики.
Одежда замызгана так, словно в ней играли в болотный футбол. Что, впрочем, не так уж и далеко от истины. Меня уже не смущает, что на мое платье попадут зола и копоть из очага или брызги из горшка. Лишь бы высохли поскорее.
Подогреваю свою порцию обеда. Остальные поели раньше. Время бежит катастрофически быстро. Смеркается. Отправляю Джейкоба, чтобы он позвал на вечер старосту, а потом пошел к Винсенту за зерном. С Вильямом надо обсудить мою задумку по ремонту таверны.
Вместе с Бетти привожу в порядок номер люкс после моих омовений. Самое сложное — вычерпать воду. Мы вдвоем таскаем полные ведра вниз и выливаем за таверной. Ветер жалит и кусает мокрые руки и нос.
Виктор кормит жену. Джейкоб еще не вернулся. В таверне тишина. Лишь мы с Бетти разгоряченные носимся вверх-вниз с ведрами и громко пыхтим.
И вот спустившись в один из разов, замечаю на входе стройного молодого мужчину в дорожной одежде. На голове шапка, под беленой свободной рубашкой перекатываются мышцы. За спиной объемный мешок. Посетитель стоит скрестив руки на груди и осматривается.
Услышав наше пыхтение, гость поворачивается и упирает в нас цепкий взгляд холодных насмешливых глаз. Он приятный, даже красивый. Но что-то в нем есть незаметно-пугающее. Чувствую едва уловимое беспокойство. Умом же понимаю, что это потенциальный постоялец. Поэтому в душе заметаю тревогу под коврик, останавливаюсь и вежливо, пытаясь успокоить дыхание, интересуюсь:
— Чем… фух… могу быть полезна?
Он смеривает меня любопытным взглядом, учтиво кланяется и отвечает вопросом на вопрос:
— Вы хозяйка?
Устало киваю. Незнакомец продолжает:
— Мне нужна комната, — еще раз осматривается. По его лицу пробегает тень едва уловимой брезгливости, и молодой человек добавляет: — Лучшая из тех, что есть.
— Подождите немного, там как раз уборка номера. Скоро вас заселим.
Он холодно улыбается и усаживается за одним из столов. Откидывается на спинку и добавляет, буравя меня взглядом:
— Тогда, будьте добры, ужин. Раз заселиться сразу не выходит, то хотя бы поем.
Что-то в нем не то. По виду тот еще пройдоха, наёмный работник, а манеры вполне себе аристогадские. Но как ни крути, это клиент. И его надо уважить.
— Бетти, — бросаю служанке, — подготовь, пожалуйста, комнату. Я пойду займусь ужином.
Нехорошо оставлять ее одну на уборке, но и сидеть без денег тоже нехорошо. Спешу на кухню. Быстро чищу несколько крупных картофелин, нарезаю их соломкой и бросаю на сковородку. Строгаю вяленое мясо.
Тонко нарезанный и засыпанный в один слой на сковороду картофель готовится быстро. Добавляю соль. Затем найденный на дальних полках сушеный молотый чеснок. Он делает аромат простого блюда сногсшибательно аппетитным.
Складываю все на щербатую тарелку. Ее ставлю на поднос. Рядом с ней кружку с чистой водой. Беру поднос в руки и собираюсь идти в зал. Поднимаю глаза и… К лицу приливает кровь — не то от смущения, не то от досады. Сердце начинает колотиться и вот-вот выпрыгнет.
30
Молодой гость стоит в кухне рядом с сооруженной мною сушилкой. И, немного склонив голову набок, изучает взглядом оставленные на ней сорочку и панталончики. Я на секунду дар речи теряю от такой наглости. Но быстро его нахожу и холодным тоном спрашиваю:
— Вы, вероятно, заблудились?
— Да нет, — задумчиво тянет нахал и продолжает рассматривать мое белье, — кажется, я попал куда надо! Это ваше? Вывесили в качестве рекламы? Тут еще и ТАКИЕ, — он выделяет это слово голосом, — услуги оказывают?
Кажется, я понимаю, что он имеет в виду. И от этих слов щеки горят, словно от пощечины. Сначала муж обвиняет в измене и не очень тяжелом поведении. Теперь этот отпускает грязные намеки.
Есть огромное желание надеть молодому человеку на голову поднос с картошкой. Она — просто огонь. В смысле не блюдо высокой кухни, а просто горячая. Может, ожог третьей степени остудит его?
Но я неимоверными усилиями заставляю себя успокоиться и не наделать глупостей. Поэтому ледяным тоном сообщаю:
— Здесь кухня, а не доска объявлений. И уж точно тут не место посторонним. А что касается этого, — киваю на инсталляцию с моим бельем, — так я попала под дождь, промокла под ним и замерзла. Но мои злоключения вряд ли будут вам интересны.
Он еще раз окидывает взглядом мою одежду, затем молча разворачивается и возвращается в зал. Идет спокойно, как ни в чем не бывало. Я следую за ним и ставлю поднос на стол. Гость набрасывается на еду, словно и не демонстрировал до этого какие-никакие манеры.
Бетти спускается и сообщает, что комната готова для заселения. Она бледновата, видимо, намаялась. Благодарю и веду ее на кухню, где отпаиваю теплыми травяным настоем.
Вскоре возвращается Джейкоб с зерном и отчетом, который он озвучивает мне тут же с порога. Винсент действительно снизил цены до нормальных. Так что сегодня у него весь вечер в суете: жители деревни оккупировали его участок.
Новость заставляет меня улыбаться. Это маленькая, но победа. Я провожаю Джейкоба на кухню, возвращаюсь в зал и чувствую на себе взгляд. Поднимаю глаза и вижу, что новый постоялец стоит наверху лестницы и внимательно рассматривает меня.
Становится неуютно. Дурацкая улыбка тут же слетает с моего лица. Выпрямляю спину, отворачиваюсь и принимаюсь убирать со стола.
Вскоре приходит староста, и я переключаюсь на него. Периодически поднимаю голову, но больше не нахожу глазами вежливого, однако таящего в себе опасность постояльца.
— Ваше Величество, — начинает, усевшись за стол, Вильям, — какие-то вопросы?
— Скажите, пожалуйста, как местные воспримут, если я попрошу разобрать несколько заброшенных домов, а полученные доски пущу на ремонт таверны?
