Мои глаза закрываются, и я заставляю их открыться, встречая его взгляд.
— Ещё, — приказываю я ему, и он улыбается, но по напряжению на его лице я вижу, что он едва держит контроль над собой.
— Ты здесь не главная, милая.
Я хмурюсь, но он делает что-то своими бёдрами, от чего я ахаю и сжимаюсь вокруг него. Это заставляет его зарычать, поэтому я делаю это снова и снова.
Затем он движется. Длинные, глубокие поглаживания, которые сводят меня с ума, пока он смотрит на меня сверху вниз, прикрыв глаза.
Даже сейчас мы не можем быть честными друг с другом, и я закрываю глаза.
Он тыкается носом в моё ухо, и я стону, когда его новая позиция гарантирует, что его лобковая кость при каждом толчке ударится о мой клитор.
— Открой глаза, — шепчет он, и я открываю глаза, обнаруживая в нём пылающий мужской вызов. Я поднимаю бёдра, обхватываю ногами его талию, и его челюсть напрягается.
Он барабанит пальцами по моему клитору, и я вскрикиваю, внезапно ощущая всепоглощающее удовольствие.
Он шепчет что-то, чего я не слышу, уткнувшись лицом в мою шею и вздрагивая прижавшись ко мне.
Я поднимаю руки к его голове, крепко сжимая. После смерти его дяди, Арикс немедленно уходил каждый раз, когда мы спали вместе, и я почти ожидала, что он встанет и найдёт свои штаны. Но вместо этого он перекатывается на спину, увлекая меня за собой.
— Алексис удалось соединить починенную часть двигателя с самим двигателем, и теперь он в рабочем состоянии, — бормочу я. — Я знаю, что уже говорила, но спасибо.
Он пожимает плечами, но я мысленно ругаю себя за то, что подняла эту тему, в то время как его тело напряглось, прижимаясь к моему, а брови опустились. Я провожу рукой по его груди, царапая ногтями его сосок.
— Коварная женщина.
Я смеюсь над этим, и часть страсти уходит с его лица.
— Так что ты думаешь о племени Ракиза? — легкомысленно спрашиваю я.
Он долго молчит, его рука гладит мои волосы.
— Мне… понравилось проведённое здесь время. Отношения, которые он поддерживает со своими воинами, напоминают мне о том, как мой отец общался со своими воинами и советниками, когда он был ещё жив.
Его голос не меняется, но глаза темнеют, когда он говорит о своём отце.
— Кажется, ты близок к своим воинам.
Он качает головой.
— Без доверия не может быть настоящих отношений, — бормочет он. — Убийство моих родителей научило меня этому. Это были добрые, справедливые правители, доверяющие окружающим. И это доверие убило их. Ракизу следует быть осторожным, чтобы с ним не случилось то же самое.
Я не могу себе представить, чтобы кто-то предал Ракиза. Но, как узнала Алексис, когда один из стражей Дексара передал её своему врагу, ни один король не застрахован от предательства.
— Ты сказал, что твоя мама любила свои сады. Что любил твой отец?
Он улыбается.
— Мою маму. Он обожал её и выполнял любую её прихоть. Постоянно ходили слухи о том, что он сделает всё для своей королевы. Это считалось слабостью, но ему было всё равно. — Его улыбка исчезла. — Он должен был понять это.
— Похоже, они были счастливы.
Он кивнул.
— Наблюдение за тем, как мой отец любил её, моя мать сияла. Он был предан ей. Некоторые говорят, что преданность сделала его близоруким. Он был не так осторожен, как следовало бы, когда дело касалось его охраны.
У меня пересыхает во рту.
— Ты должен был быть там той ночью.
— Да. Именно из-за того, что я ослушался и не остался там, где мне сказали спасла мне жизнь. И это стоило моим родителям их жизни.
Я хмурюсь.
— Ты был ребёнком. Ты не смог бы их спасти.
— В моём замке есть секретные ходы. О большинстве из них забыли, многие заблокировали, поскольку они были слишком опасны. Но я любил исследовать их в свободное время. Если бы я был в королевских покоях, я мог бы спасти своих родителей.
Моё сердце болит за маленького мальчика, которого должны были убить вместе со своими родителями той ночью.
— Ты мог умереть вместе с ними.
— Или они могли бы выжить. — Он пожимает плечами. — Теперь невозможно точно это узнать.
Я открываю рот и хмурюсь, когда Арикс снова пожимает плечами, изображая безразличие.
Но теперь я вижу нечто большее, чем безразличие. И его захватила боль с головой.
Я приподнимаюсь на локте и смотрю на него.
Не могу поверить, что я думала, что у Арикса нет чувств. Он переполнен чувствами. То, что он скрывает их за очаровательной ухмылкой и непристойным ртом, не означает, что их не существует. И он скучает по своим родителям каждый день с тех пор, как их у него забрали.
— Что такое? — спрашивает он, проводя рукой по моей спине.
— Ничего. — Я приближаю свои губы к его, надеясь, что его вкус заменит пепельный привкус предательства, наполнивший мой рот. — Совсем ничего.
Глава 12
Вивиан
Я беспристрастно изучаю продавцов, не обращая внимания на то, как у меня урчит в желудке от запаха жареных орехов, которые я люблю.
Мы вернулись на рынок после вчерашнего путешествия из лагеря Ракиза. Честно говоря, учитывая счастье, исходившее от всех моих друзей, и тяжесть надежды в глазах других женщин, возможность уйти стала почти облегчением.
Однако теперь в замке полно браксианцев из племени, граничащего с территорией Арикса. Очевидно, ему нужно удержать их на своей стороне, потому что он часами ведёт с ними переговоры.
— Что именно мы ищем? — спрашивает Сарисса.
— Я узнаю, когда увижу.
Я не хочу признаваться Сариссе в том, что делаю. Потому что это будет признанием того, что я забочусь об Ариксе больше, чем следовало бы.
Она пожимает плечами.
— Варги сказал, что встретит нас в том же месте, где он говорил с тобой в прошлый раз.
Я скрипю зубами, но киваю. Вот почему мы действительно здесь. Сотрудничать против мужчины, который каждую ночь делит со мной постель.
По какой-то причине наши охранники больше не держатся так близко, как раньше, что даёт нам больше свободы. Свободы, которой Сарисса в полной мере пользуется. На самом деле, у нас есть собственный небольшой побочный проект, который может помочь смягчить боль, когда Арикс будет свергнут с трона.
Проект, который может помочь ему вернуть трон.
Да, потому что он серьёзно простит тебя и выслушает, что ты захочешь сказать. И он определенно доверится любой информации, сказанной после того, как нанесешь ему удар в спину.
— Ты в порядке? — спрашивает Сарисса, и я пожимаю плечами.
— Отлично.
Она подняла бровь, но предпочла промолчать, и мы молча пошли по рыночной площади. Для меня это уже не интересное волшебное место. Вместо этого рынок стал олицетворять для меня предательство.
Яркие цвета привлекают моё внимание, и я не могу не остановиться. Женщина с зелёной кожей врезается в меня и шипит что-то, что не разобрал мой переводчик, её локоть врезался в мои ребра, когда она проходила мимо меня. Я игнорирую её, глядя на картины.
— Ого, — шепчу я, и Сарисса молча последовала за мной, пока я приближалась к кради продавца.
Цвета не такие яркие и сочные, как те, которые я видела на Земле. Они более… приглушенные, но от того не менее прекрасные. Фактически, для того, чтобы нарисовать картину, не имея доступа к тем краскам и кистям, которые у нас были…
— Невероятно.
На картинах изображены сцены со всего Агрона. На одной из них старик с рогами сидит на крыльце в лесу и выглядит довольным, хотя и немного одиноким. На другой дракон летит над Большой Водой на закате, его отражение переливается внизу.
— Это Драгикс, — шепчу я, и Сарисса кивает.
— Смотри. — Она указывает, и моё сердце останавливается. Арикс восседает на своём троне в полуночной короне. Он смотрит на кого-то сверху вниз, его брови слегка нахмурены в задумчивости, угол рта приподнят, а длинные пальцы обхватывают украшенную драгоценностями чашку.
