Дорога Костей (ЛП) - Винтерс Деми

— Не испытывай моё терпение, Кудрявая.

— Оставь меня в покое, Джонас.

— Не могу, — раздражённо отозвался он.

— Почему? — спросила она, резко оборачиваясь. Почему ему вообще было не всё равно? Что за странный моральный кодекс у этого человека? Ее взгляд скользнул по шраму на его скуле.

— Я… я не могу сидеть на месте, — пробормотала она, отводя глаза. — Я не могу просто сидеть со своими мыслями. Мне нужно что-то делать. Нужно двигаться.

Джонас провёл рукой по волосам, потянув за узел на макушке.

— Пять минут, — тяжело выдохнул он.

Уголки её губ дрогнули, и она с трудом заставила себя не прыгать от радости.

— Твой желудок поблагодарит меня за завтрашний ужин, когда я добавлю грибы и травы в похлебку.

И когда духи леса не пошлют туман или не откроют ямы на полянах, чтобы споткнулись лошади, добавила она про себя.

Джонас что-то пробормотал, но она не расслышала. Они шли в молчании, и Силла напряжённо всматривалась в землю, надеясь отыскать что-нибудь съедобное. Но чем дольше ничего не находилось, тем сильнее опускалось её сердце. Придётся довольствоваться тем скудным пучком щавеля, который она уже собрала. Это было лучше, чем ничего.

— Ты действительно потеряла свою землю? — раздался вдруг голос Джонаса, вырывая её из мыслей.

Силла обернулась и моргнула, глядя на него. В выражении его лица мелькнуло что-то странное, неуловимое. Медленно, она кивнула.

— Мне жаль, — сказал он. Джонас приоткрыл рот, будто собирался что-то сказать… но передумал. Его взгляд ожесточился. — Но это не оправдывает того, что ты пробралась в нашу повозку.

— Поверь, если бы я знала, что это ваша повозка, я бы держалась от нее как можно дальше, — огрызнулась Силла. — Разве ты не понимаешь? Я была в отчаянии. У меня не было ни гроша. Я боялась, что люди моего дяди найдут меня и перережут мне горло. Что бы ты сделал на моём месте?

— Заработал бы себе дорогу, а не крал её.

— Ты ужасно упрямый, — выдохнула она, откинув с лица прядь волос. Этот человек был похож на тролля, окаменевшего на солнце.

— Я целеустремлённый, потому что знаю цену труду, — отозвался Джонас низким голосом. Он двинулся к ней, и Силла заставила себя не отступать. — В этом мире мне нет ничего, что досталось мне даром.

Силла не смогла сдержать смешок.

— Ты думаешь, что мне всё доста…

Он подошёл ближе, и слова застряли у неё в горле. Внезапно её сердце застучало сильнее.

— Эта работа — важна. За нее обещана самая крупная выплата, что мы когда-либо получали. Если ты всё испортишь…

Ярость вспыхнула в ней так резко, что подтолкнула к действию. Она отбросила ящик, схватила Джонаса за пряжки доспеха и резко прижала к дереву. Грудь вздымалась от дыхания, жар пульсировал в теле.

— Слушай, Волк, — прошипела она. — Я только что похоронила отца. Выжила среди гримвольфов и бандитов в Искривленном сосновом лесу. И мне не нужен воин переросток, жадный до денег, чтобы помыкать мной.

Джонас замер. Его голубые глаза вспыхнули, потемнели.

— Ты не мышь. И ты далеко не покорная.

Слова вызвали в ней странное, легкое головокружение, но она не успела осмыслить их. Руки Джонаса метнулись вверх и, прежде чем она успела отреагировать, он резко развернул их. Теперь уже она оказалась прижатой к дереву, а запястья зафиксированы у боков. Она глубоко вдохнула. Уставилась в его пронзительно голубые глаза. Он был так близко, что она чувствовала его запах — железо, кожа и тот аромат, который был присущ только ему.

Джонас наклонился, горячее дыхание коснулось ее челюсти.

— Мне не важно, что ты думаешь.

На какое-то мгновение, Силла потеряла дар речи. Но она не собиралась так просто сдаваться.

— О, но тебе важно, — выдохнула она, вглядываясь в него. — Тебе не все равно, что подумают окружающие, ведь так? Потому что это все, что у тебя есть. Лицо, на которое приятно смотреть. А под ним, уверена, ничего стоящего.

Она, должно быть, сошла с ума. Но что-то в ней получало странное, дикое удовольствие, поддевая этого человека — мужчину, который мог бы свернуть ей шею, даже не задумавшись. Но он последовал за ней в лес. Сказал, что не хочет ей зла. Каждое подергивание его челюсти, каждое резкое дыхание, соприкасающееся с ее кожей, наполняло ее новым, непонятным ощущением.

Больше. Она хотела большего.

Глаза Джонаса на мгновение метнулись к ее губам, а затем встретились с ее собственным испепеляющим взглядом.

— Тебе стоит следить за языком, Кудрявая.

— А иначе что?

Она облизнула губы, сердце заколотилось в груди. Она чувствовала, как гнев — чистый и необузданный — наполняет воздух между ними. Это должно было испугать ее, но только оживило и возбудило.

Его голубые глаза смотрели на нее.

— Ты — проблема, Силла. Но есть то, чему тебе стоит научиться.

Он наклонился ближе, и ее глаза сомкнулись. Голос его был низким, жестким.

— Не играй в игры, в которых не можешь победить.

Ее глаза распахнулись.

Его руки ослабили хватку и он отступил.

— Возвращайся в лагерь. Этот лес для тебя опасен. — Ее глупое тело пульсировало, жаждая его тепла. Но Джонас уже уходил, как волк, которым он и был.

На одно головокружительное мгновение она подумала о том, чтобы погнаться за ним. Но после нескольких глубоких вдохов лесного воздуха к Силле вернулись чувства. Взяв выброшенный ящик и вытащив из него немного щавеля, она собрала у основания дерева небольшой алтарь для духов. Добавив дрожащими руками хлебные корки, она прошептала:

— У меня нет медовухи, но, надеюсь, этого будет достаточно.

И с этими словами она направилась обратно в лагерь, ее кожа горела от раздражения… от гнева. Но когда в поле зрения появилось пламя костра, ей пришла в голову одна мысль.

За последние двадцать минут она ни разу не вспомнила о листьях… и о своем отце.

Г

ЛАВА 16

Силла всегда была тем человеком, который с радостью встречает рассвет, но в этот раз ей потребовалось усилие, чтобы выбраться из-под мехов. Она уже успела запутаться во всем, и теперь ей предстояло снова столкнуться с последствиями — с Реем, который беспрестанно выслеживал ложь в ее словах; с Геклой, чье доверие она предала; и с Джонасом… О нем она и вовсе не знала, что думать после вчерашней встречи.

— Боевой настрой, Силла, — пробормотала она себе, заплетая волосы в несколько кос. — Новый день. Новый шанс все исправить.

День выдался мрачным, небо было тяжелым от дождевых туч, а дыхание оставляло в воздухе белесые клубы пара. По пути к костру Силла прошла мимо Рея, который оттачивал череду боевых стоек с длинным мечом. Он крепко сжимал рукоять обеими руками, резко прорезал воздух мощной дугой, затем молниеносно опустился на одно колено, выставляя клинок в защитной позиции. Все это заняло не больше двух ударов сердца. Движения были отточены до автоматизма, а сосредоточенный взгляд говорил о том, что он воспринимал это так же серьезно, как и все в своей жизни.

Сигрун, дежурившая ночью, шевелила угли в костре. Когда Силла подошла ближе, та сделала жест рукой, который теперь можно было распознать как приветствие. Силла ответила тем же, и Сигрун, кивнув, направилась к ручью. Силла тут же принялась за приготовление утренней еды.

Добавив в огонь хворост, она поставила на пламя стальной чайник и высыпала зерна в котел, чтобы слегка подрумянить их перед тем, как сварить кашу. Это было облегчением — хоть на несколько часов зарыться в привычные действия, в крохотную частичку нормальности среди руин собственной жизни.

Отец бы это оценил, — подумала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

— Я скучаю по тебе, — прошептала она, грудь болезненно сжалась. Но эти нежные мысли быстро вытеснил гнев за его предательство.

К счастью, на размышления времени не оставалось — вся «Кровавая Секира» вскоре проснулась и обеспечила ей работу. Она раздавала миски с кашей и кружки горячего пряного роа, приветствуя каждого бодрым «доброе утро». Даже Геклу, которая приняла свою еду с молчаливым кивком. Даже Рея, который лишь что-то буркнул в ответ. И даже Джонаса, чей взгляд поверх огня притягивал к себе, словно зацепил ее за крючок на животе.