Ёнсу в шоке распахнул глаза. Кажется, его удивление достигло предела.
– Да как ты… – кажется, он хотел повторить мне свою прошлую реплику слово в слово. Видимо, его заклинило и новой он придумать не мог. Но в этот раз его голос прозвучал вяло, а рука как бы невзначай стекла с моего плеча.
– Кто тебя трогает! – выплюнул Ёнсу. – Кому ты нужна? Много чести!
– У вас же чести вовсе нет, – перебила я, поражаясь собственной выдержке: – Позорите хранителей своей семьи недостойным поведением. Выгоняете ту, кого должны защищать, даже без видимости расследования. Да помилуют вас боги.
Ёнсу сжал зубы. Желваки проступили на его острых скулах.
Он всё ещё был красив, но моё сердце больше не трепетало при виде него. Наоборот, в груди было холодно, будто душу обернули в ледяной кокон, а в центр вонзили иглу. Я любила его… Нет – скорее свои иллюзии. И теперь эта любовь во мне мучительно умирала.
Пока Ёнсу и его мать собирались с мыслями, выдумывая мне новые оскорбления, я подхватила узел со своими вещами.
– Кулон, – напомнила я, насколько могла сурово взглянув на госпожу Рокомо.
– Подавись, дешёвка! – взвизгнула Рокомо, швыряя мне в лицо кулон. “Металлический” голос и мой отчаянный напор – сработали. Я чувствовала себя обессиленной этим моральным рывком. А кулон полетел мимо меня – на землю рядом.
Я подхватила его до того, как он упал и разбился, и убрала за пояс кимоно.
Но взгляда мельком было достаточно, чтобы понять: кулон утратил магию. Не было свечения. Абсолютно пустой предмет. Видимо, магия из него вышла в миг моей… (ох, никак не могу привыкнуть это произносить, даже мысленно!)… моей смерти.
Мне пока что было сложно поверить в то, что случилось.
– Бракованная девка, и артефакт бракованный! – процедила мне вслед Рокомо.
– Не забудьте прислать мои вещи, – перехватив узел с самым дорогим поудобнее, я бросила на Ёнсу последний взгляд.
Он дёрнул уголком губ и отвернулся.
И в моём сердце умерло ещё немного любви.
Больше ни на кого не глядя, я шагнула к воротам.
Глава 2
“Город Хаака выл и стонал как умирающий зверь. Его пожирало беспощадное демоническое пламя – трещали балки домов, пылали факелами зелёные рощи. Крича от ужаса, люди бежали по улицам, спасаясь от огня, от дыма и от чёрных монстров, что ползли из огромной трещины в пространстве.
Люди молили богов о спасении.
Но боги были глухи. Зато их прекрасно слышал Ёкай, что завис в воздухе над пылающим городом. Его чёрный хвост разъярённо хлестал по воздуху. Рваное кимоно и красные, как запёкшаяся кровь волосы развевались на диком ветру. Глаза Ёкая были залиты тьмой, и тьма же струилась по его ледяному лицу.
В крупных прорехах кимоно виднелись бугристые шрамы – от плетей, от ножей, от огня – но на самом деле они все были от людей.
Ёкай Шиарей собирался взять плату за каждый из них”.
“Кровавый дождь над Хааки”
Я резко проснулась, садясь на своём прохудившемся футоне.
В маленькой комнатке моего родового дома было так сумрачно, что едва угадывалось очертание скудной мебели. За окном царила ночь. Глаза щипало от слёз, и я вытерла их тыльной стороной ладони. Потёрла солнечное сплетение – изнутри будто камень давил.
Хотя во сне я всего лишь читала книгу, но то, что происходило в ней, будто увидела собственными глазами. А ещё ярко почувствовала эмоции – смертельный ужас, отчаяние людей… И ледяную ненависть ёкая.
Я не могла заглянуть в мысли этого демона, но откуда-то знала – в нём нет ни капли жалости к тем, кто мучил его многие годы. Его душа страдает от чёрной боли и Шиарей желает утопить в этой черноте человечество. Он полностью уверился, что люди недостойны существовать как вид. И желает стереть их с лица земли, а тех, кто останется – превратить в жалких рабов – чтобы теперь не ёкаи прислуживали людям, а наоборот.
Хаака пострадает первой. Потому что именно здесь Ёкая купил, а затем мучил последний из хозяев. И судя по датам… продажа Шиарея последнему хозяину случится буквально на днях.
Я нахмурилась, обдумывая свой план. Завтра я пойду на невольничий рынок. И если видение правдиво – если увижу именно того ёкая – я должна… обязана купить его первой!
Денег нет, но я что-нибудь придумаю. Можно продать драгоценный гребень – последний подарок отца. Он мне дорог, но не время выбирать. Возможно, пустую реликвию тоже… но она ведь не только моя, она принадлежит семье.
Я опустила взгляд на свою руку. Глаза уже привыкли к сумраку, и теперь я видела лучше… На ладони, которой я разбила реликвию, виднелось четыре продольных шрама – четыре тонких белых линии, будто кот когтями провёл. Чем не доказательство, что всё взаправду? Ведь сейчас артефакт цел, а шрамы остались.
Значит, видение не было бредом.
Завтра я обязана стать новой хозяйкой ёкая и увести его из города к…
– Линари, что-то случилось? – вдруг раздался голос справа, заставляя меня вынырнуть из мыслей.
На пороге комнаты стояла моя младшая сестра Ами. Ей уже десять лет. Но в сумерках она казалась совсем крохой. Неужто недоедает? На её ночное кимоно и вовсе было грустно смотреть.
Как бы мне хотелось помочь и ей и маме, чтобы они ни в чём не нуждались! Если бы я стала женой Ёнсу…
Сердце болезненно сжалось.
Нет! Нельзя думать об этом! Ёнсу в прошлом и там ему самое место! Тем более, что какой толк от женитьбы, если человечество ждёт печальная судьба.
А даже если бы будущее окажется безоблачным – я всё равно не вернулась бы к Ёнсу!
Пока я была с ним, то будто забыла себя настоящую. Играла роль кроткой невесты, ведь он повторял, что не любит говорливых. Не любит, когда ему смотрят в глаза. И что проявлять эмоции и громко смеяться – это для бедняков. “Ты ведь не такая, Линари?” – спрашивал он. И я отвечала: – “Не такая”…
Хотя до встречи с ним я была именно такой – болтливой, жизнерадостной и даже драчливой. Ведь приходилось вступаться за сестру. Но вот мне стукнуло четырнадцать, я узнала, за кого выйду замуж… И за следующие четыре года я будто отказалась от самой себя…
В итоге он обвинил меня в неверности – опозорил и вышвырнул вон. Жаль, я не дала Ёнсу звонкую пощёчину! Он её заслужил!
Я встряхнула головой и подняла взгляд на свою сестру, которая всё ещё ждала ответа, с беспокойством вглядываясь в моё лицо.
– Всё хорошо, – ответила я с успокаивающей улыбкой.
– Ты кричала во сне, Лина…
– Это мне плохой сон приснился. Я маму не разбудила?
– Нет…
– Иди сюда, – я протянула к Ами руки, и она, мягко ступая, скользнула ко мне на колени. Прижалась. Я обняла её крепко-крепко. Погладила по белым волосам. Столь необычный цвет достался нам от бабушки, которая была чужестранкой.
– А это правда, то что мама сказала? И то, о чём в городе судачат?
– Правда, – ответила я погрустнев.
После сцены с Ёнсу, я вернулась домой … и ожидала, что мама меня ударит от злости. Или хотя бы крикнет. Но она только обняла меня. И больше не сказала ничего – только помогла разобрать вещи, присланные из дома Ёнсу.
Некоторые праздничные юкаты оказались порваны, будто их специально изрезали. На дорогих вазах нашлись сколы. Я подозревала, что это госпожа Рокомо напакостила напоследок.
Как же это гадко! Бесчестно!
Мы с мамой уже запросили компенсацию через старосту города. Но какую бы сумму нам не выплатили – это не решит проблем. Хватит на месяц-два. Но долги придётся закрывать ещё лет пять. А также на что-то есть и пить, и сестру хорошо бы обучить. Только совсем не на что!
– Значит, свадьбы не будет? – уточнила Ами, заглядывая мне в глаза так искренне, как умеют только дети. – Ты и господин Ёнсу… расстались навсегда?
– Да…
– Ну и правильно! – воинственно встрепенулась Ами. – Он не хороший человек. И семья у него злая!
Я удивилась этим словам. Неужели получалось, что только я была слепа?
