Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

Под блейзером блуза выглядела вполне благопристойно. И, прикрыв вуалью все лицо до глаз, Надежда сама себе скорчила мерзкую рожу в зеркале, вскидывая брови и предельно опуская вниз уголки губ. После чего она шумно вздохнула и спокойно вышла, чтобы продолжить знакомство со Школой.

Следующая аудитория в которую пригласили войти Надежду, судя по вывеске на двери — третий курс пилотской группы.

Когда все восемнадцать курсантов после довольно четкого приветствия заняли свои места, преподаватель, заметно волнуясь, доложил, что проводится опрос по теме «вывод корабля в гиперпространство» и позволил себе предположить, что тема сегодняшнего занятия, возможно, будет неинтересна из-за большого количества цифр.

— Но почему же? — возразила ему Надежда. Она оперлась ладонями о подоконник, почти сев на него, и приготовилась слушать.

Преподаватель поднял курсанта из-за второго стола, и тот начал отвечать на вступительный вопрос, пожалуй, даже чересчур бойко. И у Надежды невольно начали закрадываться подозрения:

— А нет ли тут инсценировки? Или, может быть, преподаватель, чтоб не ударить в грязь лицом, поднял наиболее старательного ученика…

Надежда чуть-чуть послушала парня и вежливо прервала:

— Благодарю Вас, достаточно.

И тут же повернулась к преподавателю:

— Следующий вопрос… — но ей было не совсем удобно чувствовать себя в роли инспектора.

Следующий вопрос был четко конкретным: «параметры вывода корабля». Преподаватель поднял курсанта из-за первого стола, но Надежда возразила:

— Извините, можно я сама… — и обвела глазами аудиторию. И от нее не ускользнуло, как один из курсантов, за последним столом у окна, быстро отвел взгляд. Его она и подняла… И не ошиблась. Парень замялся.

— Параметры выхода… параметры выхода…

— А дальше? Первая цифра ввода?

Кто-то шипел курсанту сбоку:

— 8…8…

— Ну…8… - повторил он, краснея.

— Ровно восемь?

Сосед по столу отчаянно мотал головой.

— … Восемь и восемь… — поправился курсант.

— Да?! — откровенно удивилась Надежда и обвела взглядом курсантов, осторожно настраиваясь на их мысли. И тут же четко уловила, как один из них про себя тихо молился:

— Только бы не меня. О, Защитница, только бы пронесло.

Именно его, со злорадной внутренней усмешечкой, Надежда и подняла. И, слушая, как тот мямлит что-то вовсе несуразное, чувствовала, как в ней закипает ярость. Она не смотрела на преподавателя, не видела, как его лицо пошло нервными красными пятнами, как он судорожно мнет в руках какие — то бумаги. Она уже вполне целенаправленно искала того, кто еще не в состоянии припомнить первую цифру параметров ввода. И подняла еще двоих. Правда, последний, с третьей попытки вывез положенное «8,72», но это уже не помогло. Надежда не выдержала:

— Вот теперь мне вполне ясно, почему с Тальконы не вербуют в Патруль Контроля! Какие из вас Патрульные, когда вы в азах управления путаетесь! Немудрено, что у вас даже Императорские корабли не могут нормально совершить посадку. Спасибо! Утешили и предупредили об уровне подготовки местных джанеров! В следующий раз, когда мне нужно будет куда-либо лететь, я лучше уж сама сяду управлять кораблем, чем доверюсь местным пилотам!

И резко повернулась к побелевшему директору — Будьте добры, доведите до сведения остальных курсантов, что я не потерплю такого уровня подготовки в Вашей Школе! Первое замечание данным курсантам я уже сделала. Если еще дважды я обнаружу, что они подготовлены к занятию так же, как и сегодня, то я прикажу Вам отчислить их. И еще. Через полгода у них практика. Так вот. Объявляю всем. Я сформирую экипаж корабля из таких вот «умников». Четверо в этом экипаже уже есть. Задание будет самое простое: самостоятельно взлететь, добраться до пункта назначения, совершить там посадку и вернуться. И всего-то! А ваших многоуважаемых отцов посажу пассажирами. Можете предупредить родителей уже сегодня. А то, может быть, у кого дела дома не доделаны, например, завещание не составлено… А кто не доволен условиями, может уже сегодня писать заявление об отчислении. Я шутить не намерена. И если сегодня вас заранее предупредили о моем приезде, то в следующие разы я буду появляться здесь неожиданно. И я теперь от вас не отстану. Мне больно и обидно, что джанеры Тальконы, оказывается, ни на что не годятся!

И повернулась, чтобы выйти. И уже в спину ее догнал отчаянный восклик:

— Рэлла Тальконы!

Она резко обернулась.

Встал высокий парнишка с третьего стола. Лицо его горело:

— Так нечестно! Рэлла Тальконы! Так нечестно! Вы же нарочно спросили только тех, кто не знал! Да они же никогда ничего не учат! Да они, окончив Школу, даже люфтер сами водить не будут! У них же личные пилоты даже сейчас! Вы же спросили откровенных халтурщиков. У них же родители в Совете Тальконы. А сейчас очень престижно иметь джанерское образование! А остальные готовы ответить! — И обернулся к группе: Ну, что же вы, вставайте! Вставайте, кто готов! Спросите нас, пожалуйста! Любого! Ну, вставайте, вставайте же! — голос его отчаянно звенел. И он сейчас уже не боялся, что за такую дерзкую выходку может получить нагоняй по полной программе и даже вылететь из Школы.

И на его призыв хоть и не сразу, по одному, начали подниматься другие курсанты. И встали две трети группы. И все ждали, что же скажет высокая гостья.

И она, сглотнув, проговорила:

— Спасибо. Я верю, что вы действительно знаете материал. И прошу извинить меня. Я не хотела обидеть ВСЕХ курсантов. Но меня бесит нежелание некоторых нормально учиться. Не хотите, лучше совсем не учитесь, но не позорьте, пожалуйста, профессию джанера! — и повернулась к застывшему в ужасе преподавателю: Пожалуйста. Продолжайте занятие.

И уже с порога добавила: Но мое заявление о контрольном самостоятельном полете остаётся в силе. И мне совсем неважно, какое положение в обществе занимают ваши родители. Почему Император Тальконы, кстати, окончивший вашу же Школу, прекрасно водит корабли, а для Ваших нежных ручек это, видите ли, никак? Я для такого дела корабля не пожалею! Я сама приеду в космопорт и лично перед взлетом отключу на том корабле всю автоматику. Сумеете после меня что-то восстановить — ваше счастье. Не сумеете — вообще поведете вручную. Но у вас еще есть время. Готовьтесь.

Круто развернулась и вышла.

Никогда еще директору Школы не было так плохо!

— Никогда меня еще так открыто не позорили, — думал про себя директор, невольно прижимая левый локоть плотнее к боку. Сердце зашалило. — Даже тогда, когда в Школе, действительно, учился Его Мудрость Аллант, храни его Небо! Но Рэлла Тальконы! Она каким-то непостижимым образом умудрилась изо всей группы выбрать себе в телохранители двух самых закадычных друзей. Парни были настолько неразлучны, что некоторые преподаватели сомневались, как они будут жить друг без друга, когда окончат Школу. Мало того, что из намеченных кандидатов в телохранители остался только один — Бернет Вилет. Мальчик, действительно, достойный и из приличной семьи, и живет в Талькдаре. Но второй! Второй… Способный, конечно, но голытьба! Из глуши, из рабочего поселка. Даже не платящий за образование, а обучающийся за государственный счет. И с первого курса взятый Бернетом под опеку, в ответ помогая тому по некоторый предметам. О, Кадав, Кадав! Не пришлось бы мне своей собственной головой отвечать за то, что ты сегодня натворил.

И дверь следующей аудитории перед высокой гостьей директор открывал с трепетом сжавшегося сердца. Хотя здесь, в этой аудитории находился, директорская гордость — самый новый в Школе тренажер, который два месяца назад собственноручно закупил и привез Его Мудрость Аллант. Такие же тренажеры были на Базе Патруля. Он сам первым опробовал его после установки. Тренажер — имитатор. Закрытая, полностью изолированная кабина, как у маленьких орбитальных или бортовых истребителей, которые по размерам меньше иных десантных ботов. Ощущения полета — один к одному. Даже перегрузки.