Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

Машина тронулась, и Надежда очень долго сидела, глядя в одну точку на спинке переднего сиденья. Аллант, глядя на неё, даже начал беспокоиться, не возвращается ли вновь её болезненное состояние. Но она, коротко вздохнув, полностью втянула в рот губы, посидела так ещё с полминуты и, пристально глядя в лицо Алланту, произнесла:

— Я не могу ни понять, ни вспомнить, куда я собиралась лететь. И как я вообще попала на этот корабль?

— Не думай обо всякой чепухе! — ласково обнял её Аллант, — хочешь, я устрою завтра такой праздник, какого не помнит Талькдара со дня своего основания? В честь твоего спасения.

— Поехали лучше прямо сейчас купаться на океан. Тем более — никто меня не спасал. Я сама.

— Вот именно!

— Так что, мы едем купаться или нет?

Вволю наплававшись, Надежда выбралась на берег. Охранники вежливо отводили глаза, когда она, обнаженная, шла по пустынному пляжу к Алланту, который терпеливо ожидал её, сидя на расстеленной у воды меховой накидке с заднего сиденья машины. Аллант накинул ей на плечи свою рубашку, боясь, что она озябнет. Надежда долго сидела, обхватив колени руками, смотрела на прибой и молчала. Потом перевела взгляд на свою левую руку. На запястье не было привычного браслета, а вместо него виднелся след от уже зажившей, довольно глубокой, почти круговой ссадины.

— Не поня-я-лла-а? — вслух удивилась она, разглядывая руку то с одной стороны, то с другой. Перевела взгляд на правое запястье и обнаружила похожий шрам.

— Аллант, теперь я совсем ничего не понимаю. Может быть, ты мне объяснишь?

— Что именно? — не поднимая головы, переспросил он.

— Для начала ответь, где мой браслет и что у меня с руками. Я абсолютно ничего не помню.

— О, Небо, может это и к лучшему! — только и успел подумать Аллант, как Надежда тут же, уловив его мысль, спросила:

— Что, к лучшему? Что у меня какой-то непонятный провал в памяти? И для кого это лучше, для тебя? — всерьез рассердилась она.

— Я был бы рад все забыть…

— Нет уж! Давай, рассказывай!

— Полтора месяца назад тебя пытались убить…

10

Надежда любила ездить к океану. Вот и сегодня она сидела на берегу, поджав ноги, и молча смотрела, как волны накатываются на мелкий, почти белый песок широкого пляжа. Возвращаться во дворец ей не хотелось категорически. Где-то сзади, за спиной, ее терпеливо ждали охранники, которые тоже замерли, даже разговаривать перестали. Знаменитая Найсовская вышколенность. Привыкли к различным проявлениям хозяйской придури. Надежда ничего не имела против этих рослых красивых парней, постоянно присутствующих рядом, но и не испытывала к ним никаких чувств, как будто они и не существовали вовсе. Наверное, она была не права и интуитивно чувствовала это, но перебороть себя не могла и не хотела. Охранники были для нее абсолютно чужими. Да, они добросовестно выполняли приказ Найса охранять ее, и не пожалели бы собственных жизней ради ее защиты, но никакого ответного отзыва в душе не получалось.

− Видимо, Аллант был все-таки прав, — думала она, не отводя глаз от пенистых гребней, — и нужно выбрать для себя постоянных телохранителей. Но, почему-то, никто из охранников не вызывал у нее личной симпатии и желания ежедневно видеть его рядом. Может быть, немного отталкивала слишком откровенная услужливость. Но то, что охранники считали обязательной нормой поведения, Надежда пока принять не могла.

С чего однажды вечером пришла ей в голову эта идея, она не помнила, но сказала Алланту:

− Если уж вам с Найсом так хочется, чтоб рядом со мной везде и постоянно торчали охранники, то ты не против, если я выберу их сама? И желательно не из Найсовской гвардии, а из Джанерской Школы.

Аллант против не был. А вот Найс обиделся. Хотя и не показал виду.

Но именно он позаботился, чтоб из выпускной десантной группы отобрали двоих, на его взгляд самых достойных претендентов. И уже потом сообщил Рэлле Тальконы, что можно посетить Джанерскую Школу.

И долго, в укоризненном молчании, чуть покачивая головой, смотрел, как Надежда, в сопровождении Альгиды и двух охранников идет к готовому ко взлету люфтеру.

Она опять была одета не совсем по дворцовым правилам, хотя и попыталась частично соблюсти положенные каноны. Светло-голубой не застегнутый блейзер, белая, тонкой полупрозрачной ткани блуза и темная широкая юбка со многочисленными клепочками — застежками сверху донизу. Изо всех признаков принадлежности к правящей династии Тальконы только ажурная диадема из голубых топазов с подвесками обрамляющими лоб, и прикрепленная к ней тончайшая кружевная голубоватая вуаль до полу.

Рэлла Тальконы двигалась свободной, легкой, почти летящей походкой, и начальник охраны все больше убеждался в том, что с радостью подчиняется непослушной и отчаянной молодой женщине, которая, похоже, собирается понемногу перевернуть все правила жизни во дворце.

Джанерская Школа ждала Рэллу Тальконы. Люфтер опустился на вычищенную до стерильности посадочную площадку, которую к ее прилету мыли едва ли не вручную. Одинаково побеленные, симметрично расположенные корпуса учебного заведения, ровные дорожки, чистейший плац…

Надежда предупредила, чтоб занятий к ее прилету не прерывали, и поэтому Императорский люфтер встречали только директор Школы и пятеро ее преподавателей. Визит такой важной гостьи был великой честью.

Первое, что бросилось в глаза, едва она переступила порог Школы — парадный портрет Алланта, изображенного в джанерской форме. И перед ним роскошная корзина цветов на драпированной голубым шелком высокой подставке.

— Как же! Почетный выпускник Школы! — Надежда с трудом подавила усмешку, стараясь держаться официально и спокойно.

По сверкающим чистотой коридорам Школы Рэллу Тальконы провели к дверям спортзала, где в данное время проходила тренировка у выпускной десантной группы.

Курсанты немедленно прекратили занятия, а развлекались они фехтованием, и срочно выстроились. Их было двадцать три — стройных, коротко стриженых парня в салатового цвета форме с виднеющимся в вырезе воротника — стоечки тонким белым свитером с внимательным любопытством взирающие на Рэллу Тальконы. Все знали, зачем она здесь, и кое-кто по-черному завидовал избранным начальством счастливчикам.

Директор представил ей группу и предложил:

— Не желаете взглянуть на ваших будущих телохранителей?

И был несказанно удивлен, когда Рэлла Тальконы, чуть склонив голову к левому плечу, очень тактично отказалась:

— Я бы хотела сама сделать выбор. Это возможно?

− Да, конечно, конечно… — Что ему еще оставалось делать в этой ситуации, стремительно выходящей из-под контроля и полностью ломающей намеченный план визита?

Надежда сделала три шага вперед, к строю.

— Я понимаю, что, вероятно, нарушаю ваши планы на будущее. До выпуска осталось совсем немного. И я не хотела бы, чтобы чья-то мечта о профессии джанера не сбылась по моей вине. Давайте сделаем так: Сейчас те из вас, кто абсолютно не приемлет службы во дворце и жить не может без космоса, сделают два шага назад. Я гарантирую, что никаких претензий с моей стороны и со стороны руководства Школы не возникнет. И это никаким образом не отразится на вашей будущей карьере. И мне будет проще сделать выбор. Итак, пожалуйста…

Строй дрогнул. В нем, к ужасу директора и прочих сопровождающих, осталось одиннадцать человек.

— Благодарю вас. — И повернулась к мертвенно-бледному преподавателю: Будьте так добры, отпустите пока остальных курсантов.

Он сделал знак рукой, и отказники стремительно и бесшумно покинули зал.

— Ну вот, — облегченно вздохнула Надежда и сдержанно улыбнулась. — Теперь мне будет значительно легче. А требования к претендентам у меня будут такие: Вы должны будете показать, на что вы способны, чтобы я была уверена, что, в случае чего, вы, действительно, сможете защитить меня. И мне бы не пришлось отвлекаться на то, чтобы оберегать и вас тоже. Вы сейчас занимались фехтованием. Что ж. С него и начнем.