Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

В результате разговора, уже через час три дворцовые машины с эскортом выехали из ворот дворцового комплекса, направляясь в космопорт.

Небольшой пассажирский корабль «Прукрант», принадлежащий туристической фирме Талькдары, уже был готов к старту и взлетел через пятнадцать минут после того, как Рэлла Тальконы в сопровождении служанки и четырех охранников поднялась по его трапу, ради такого случая, покрытого ковровой дорожкой.

Репортер одной из инфостудий столицы, неизвестно каким образом узнавший про полет и умудрившийся снять прямой репортаж из космопорта, едва успел перебежать до дверей здания центра управления полетов, куда проследовал Император Тальконы, чтоб попытаться взять у него интервью. Он прошел внутрь, удивляясь тому, что его не задерживает охрана, и стал невольным свидетелем почти что паники творящейся в центре. Один лишь Император молча сидел в кресле и внимательно смотрел на экран локатора. За его спиной замер смуглый чужак в форме Патрульного. Из переговоров диспетчеров и их отчаянных попыток связаться с только что взлетевшим кораблем, стало ясно, что на орбите случилось что-то ужасное. Корабль на связь не выходил, хотя и не исчезал с экрана локатора. Беда была ещё и в том, что орбита была неустойчивой, позволяющей кораблю находиться на ней только определенное, недолгое время, после чего корабль начнет неумолимо снижать высоту, войдет в плотные слои атмосферы и просто-напросто сгорит.

Это был бы сенсационный репортаж, но это было и все, что удалось узнать репортеру, пока его не заметили и с треском не вышвырнули вон, едва не разбив дорогую камеру. Он сидел на траве, вытирал кровь с разбитых губ и про себя ругал слишком суровую охрану. Это была катастрофа. И зрители их канала первыми узнают о ней.

А на корабле царила самая настоящая паника. Бортпроводницы никак не могли хотя бы немного успокоить пассажиров, выбежавших из своих кают в центральный зал. А паниковать была из-за чего. Едва только корабль вышел на орбиту, и пассажирам разрешили покинуть противоперегрузочные кресла, как последовал сильнейший толчок. Некоторые пассажиры получили травмы. И, как заведенное, очень громко понеслось из динамиков, расположенных везде по кораблю:

— Тревога! Тревога! Тревога! Внимание экипажу! В результате взрыва произошла разгерметизация первого, второго и четвертого носовых отсеков. Автоматическое управление кораблем заблокировано. Экипажу срочно перевести корабль на ручное управление. Орбита неустойчива. Через двадцать девять минут корабль сойдет с орбиты и начнет вхождение в плотные слои атмосферы планеты. Повторяю…

И опять все с начала. Автомат не устанет и не испугается. Только с каждой минутой срок, отведенный для спасения, все сокращался и сокращался. И лишь немногие, кроме бортпроводниц, понимали, что первый носовой отсек это не что иное, как пилотская кабина. И, что если экипаж до сих пор не предпринял никаких действий для спасения корабля, значит, там просто не осталось никого в живых.

Альгида вывела Надежду в центральный зал. Среди всеобщей паники, слез, криков и обмороков, только они вдвоем и оставались абсолютно спокойны. Да еще, пожалуй, их охранники.

— Через девятнадцать минут корабль сойдет с орбиты. Это катастрофа. При катастрофах вызывают Патруль Контроля… Патруль Контроля… — Надежда медленно подняла руки и сжала пальцами виски, пытаясь сосредоточиться. — Патруль Контроля… Патруль Контроля… 2, 42. (Когда-то эти цифры кое-что для неё значили. Когда-то…) — Уже все больше пассажиров опускалось на колени в молитве, зажигая в обыкновенных блюдцах крепкие винные напитки, создавая подобие жертвенных храмовых светильников. Голубоватое пламя плясало в глазах.

— Патруль Контроля… Патруль Контроля!

Медленно заводя правую руку от виска на затылок, Надежда опустила подбородок к груди. И так же медленно, вцепляясь себе в волосы, потащила кисть от затылка ко лбу, стягивая вуаль и диадему, не жалея собственных волос, словно желая содрать с себя скальп. Медленное движение закончилось резким рывком. Она отбросила вуаль в сторону и быстро крутнулась на месте, отыскивая глазами ближайшую из бортпроводниц. Подбежала к ней, вздернула девушку с коленей, не давая закончить истовую молитву.

— Где у вас аварийные комплекты? Где, я спрашиваю? Мне скафандр нужен… Ну, быстрее, быстрее, быстрее! Время уходит! И заблокируй за мной выход. Проверь потом герметичность дверных уплотнителей. И нечего хлопать глазами, как кукла!.. Делай, что тебе говорят, пока мы ещё не гробанулись! — И, оставив ошеломленную девушку стоять посреди аварийного отсека со скафандрами, быстро повернулась к Альгиде.

— Помоги расстегнуть застежку на платье. — И нетерпеливо дернула плечами, — понаделали застежек сзади, не вылезешь без посторонней помощи. Быстрее, быстрее! Время!

Она не видела, что Альгида, стоя у неё за спиной и торопливо расстегивая мелкие пуговки, счастливо улыбается и плачет одновременно.

Уже в скафандре, но с незакрытым пока гермошлемом, у самых дверей ведущих к переходу, Надежда обернулась. За ней следовали не только бортпроводница, но и все её охранники.

— А вас куда несет? Успокаивайте пассажиров, прекращайте панику. Я сейчас, я быстро!

Оставалось тринадцать минут времени до рассчитанного момента катастрофы, когда в центре управления полетами установилась связь с аварийным кораблем.

— Я «Прукрант», вызываю центр управления полетами. Прошу аварийной посадки.

— «Прукрант», слышим вас хорошо.

— Обеспечьте мне место для аварийной посадки, и побыстрее, пожалуйста. У меня тринадцать минут времени.

— Рэлла Тальконы, может быть Вам удобнее будет вывести корабль на устойчивую орбиту и подождать спасательную команду?

— Нет, спасибо, сидеть в этом скафандре я не намерена. Что вы там возитесь, как будто в первый раз сидите за пультом! Итак, быстренько мне координаты космопорта, свободный сектор для посадки и маячок. Долго я вас ждать обязана!?

Она даже не подозревала, с какой радостью слушал Аллант эту немного раздраженную уверенную скороговорку. Как они обнимались с Матенсом на глазах у ничего не понимающих служащих космопорта, думающих, что Император так радуется тому, что корабль не погибнет, а благополучно сядет.

Надежда выбралась из пилотской кабины, не дожидаясь, когда подадут трап. Спрыгнула, и первым делом сняла шлем, с наслаждением вдыхая ненормированный, пахнущий озоном воздух. Аллант уже бежал к ней от машины, раскидывая руки, чтоб не секунды не медля заключить жену в объятия. Он с удовольствием отметил живой блеск её глаз. А это значило, что все было в порядке. В полном порядке!

— Ну и дрянь же воздух в этих скафандрах! Ваша Мудрость, Вы не могли бы приказать переоснастить заправочную аппаратуру на принадлежащих Вам кораблях?

— И это первое, что тебя беспокоит? — удивился Аллант.

— Нет, конечно. — Вполне серьезно отозвалась Надежда. — Там, в пилотской кабине два трупа.

— Ну и что! — отмахнулся Аллант. — Главное, что с тобой все в порядке. Сейчас мы поедем домой. А остальное все потом. — И, придерживая под локоток, он увлекал супругу к машине, стоящей прямо на территории посадочного сектора, в непосредственной близости от «Прукранта».

— Ты меня не понял! — Надежда высвободила руку. — Там, на корабле мертвые члены экипажа, два человека. В пилотской кабине. В том самом виде, какой бывает после гибели от разгерметизации отсека. Одного из них я сама стаскивала на пол из пилотского кресла, чтобы было куда сесть. Ты меня понял? Их нужно убрать оттуда! Нужно распорядиться, чтобы их семьям была оказана необходимая помощь в организации похорон…

— Но это уже не моя забота! И не твоя! — прервал её Аллант. — Ты Рэлла Тальконы, не забывай!

— Не забыла, не забыла, — проворчала Надежда, садясь в машину. — Поехали, мне бы вылезти поскорей из этого дурацкого, неудобного скафандра. Как в них местные джанеры могут работать, не понимаю!