Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

В один из дней занятых рутинными делами, к Алланту в кабинет вбежал охранник из тех, кто был с Надеждой.

— Ваша Мудрость, мы не знаем, что делать. Там дождь начинается, а Рэлла Надежда сидит и, похоже, вставать не собирается. А Бади никого к ней и близко не подпускает, убивает и всё тут. Рэлла Надежда промокнет, простудится…

Бади, действительно, стояла около Надежды, ласково хрюкала ей в ухо и аккуратно слизывала со щек слезы. Ни охранников, ни своего хрунтера, что постоянно ухаживал за ней она ближе десяти метров не подпускала, угрожая зубами и когтями. С грехом пополам, только при помощи Бридана, удалось увести Надежду от слишком заботливого зверя.

Аллант с самого утра был не в духе. К полудню он разогнал все свое ближайшее окружение и закрылся в кабинете. И никто не рисковал появиться там и нарушить его уединение.

Наследник Империи качался на стуле. Совсем по-мальчишески, ничуть не заботясь о правилах приличия, с детства навязших в зубах. Он знал, что делать так не принято и, тем не менее продолжал настойчиво раскачивать жалобно скрипящий стул. Ему было плохо. Всё с самого начала шло наперекосяк. И он уже не понимал, кого же ему нужно сейчас жалеть — Надежду или самого себя. Дворцовый врач не сказал ничего определенного. Твердил одно: что физически она вполне здорова, что, если все происходящее только из-за травмы, то детки должны родиться вполне нормальными. Утешил, называется.

И дела, как назло идут совсем не так, как хотелось бы. Эта неразрешимая проблема с Западным материком. Он до сих пор не мог убедить местных представителей власти, что нужно перестраивать всю экономику, до сей поры направленную только на развитие горно — рудной промышленности. Добытая руда и прочие полезные ископаемые перевозились через океан при помощи грузового флота. И люди, привыкнув жить по старинке, никак не могли понять, что давно уже пора строить крупнейший на планете грузовой космопорт, благо и территория, очень неравномерно населенная и людские ресурсы позволяли это сделать.

За пять лет в Патруле Аллант насмотрелся на жизнь других планет и понимал, что Тальконе давно пора переходить из чьего-то сырьевого придатка на вполне самостоятельную роль в секторе. Жаль, другие не хотели этого понять. На Западном материке к тому же полная, доходящая до фантастичности религиозность. Вот если бы его идеи поддержали священнослужители, то было бы все совсем по-другому. Но его ещё не воспринимали, как реальную силу, относясь к его предложениям как к мальчишескому бреду, даже в Совете далеко не все поддерживали его сторону. Но он же знал, абсолютно точно знал, что будущее планеты, её процветание и политический вес в выходе на межсекторную торговлю, а космопортов такого уровня на Тальконе и в помине не было. И корабли её космофлота в основном покупные, оснащенные покупным же оборудованием. А давно уже пора производить его самим и такого качества, чтоб другие стремились заполучить электронную начинку для своих кораблей, изготовленную именно на Тальконе.

Аллант даже умудрился сманить Матенса, и тот тоже загорелся подобной идеей. Завод электронного оборудования — это было то, о чем гений микросхем и мечтать не смел. Конечно, к бесшабашному в делах управления Матенсу необходимо приставлять опытных администраторов, но, занимаясь только любимым делом и не отвлекаясь, на туманные для него понятия управления производством, новоявленный владелец, несуществующего пока завода, мог вершить чудеса. Уж что-что, а способности изобретать какие-то замысловатые устройства и десятки раз переделывать уже имеющиеся, Матенсу было не занимать. А пока завод существовал только в проектах, и ещё готовилась площадка под его будущие корпуса.

Стоило лишь помянуть Матенса, как он немедленно появился в дверях, причем на левом плече у него висел леггер. От неожиданности Аллант даже сумел улыбнуться.

— Ты откуда взялся? Да ещё с оружием? И как тебя только пропустили.

— Пропустили, пропустили, — эхом отозвался Матенс, подтягивая к себе стул и усаживаясь на него боком. — Всё никак не могу привыкнуть, что ты у нас теперь важная птица. Еле уговорил твоих церберов, что я тебя убивать не собираюсь. Говорю им, что леггер не рабочий — не верят и все тут. Я уж и твоему Найсу предложил сделать пробный выстрел. Он попробовал, убедился, что не стреляет и всё равно ворчит, что с оружием не положено.

— Оно, вообще-то, и в самом деле не положено…

— По технике безопасности? — ничуть не смущаясь, съязвил Матенс, перекладывая леггер на колени.

— А чья персоналка внутри?

— Твоя, Ваша Мудрость, но зачем кому-то постороннему знать, что она вообще существует? Я сегодня утром сидел над чертежами, и мне пришла в голову одна идейка. Только сначала нужно проверить кое-что. Вот я леггер и захватил. — Матенс быстро облизнул сухие, покрытые корочкой губы.

— Слушай, изобретатель, ты хоть завтракал сегодня? Вид у тебя…

— Не помню, — честно сознался Матенс, — кажется, нет…

— Оно и похоже. Может тебя женить, пока не поздно? А то умрешь с голоду или от недогляду, и никакого завода не будет. А он мне позарез нужен. И ты нужен. Живой.

— Да ну тебя, — отмахнулся Матенс. — Скажешь тоже, жениться. Да что я с женой делать буду? За ней ухаживать нужно, ублажать. Да и не люблю я никого.

— Тогда я тебе парочку служанок пришлю. Посимпатичнее. Чтоб приглядывали за тобой. Договорились?

— Да что ты ко мне привязался! И разговор сейчас идет не обо мне, а о Надежде. Давай, вставай, Всемогущий. Пошли, мне не терпится проверить, правильно я мыслю или нет.

— Пошли, пошли, мыслитель. — Заворчал Аллант, поднимаясь. — Хоть бы и объяснил для начала, что к чему.

— Потом. Я потом ВСЕ тебе объясню и растолкую. А пока молчи, слушай и поддакивай.

Надежда нисколько не удивилась, когда увидела Матенса с леггером. Она в последнее время редко удивлялась, поэтому, как стояла у окна, так и осталась стоять, не ответив даже на приветствие.

Матенс сделал вид, что ничего не заметил, подошел к ней вплотную и снял с плеча леггер.

— Твои охранники просили показать, как он разбирается. Может, сама им покажешь?

Надежда медленно поводила головой из стороны в сторону.

— Ну, не хочешь как хочешь. — Матенс положил оружие на журнальный столик и перенес поближе к Надежде. — Вот здесь у окна светлее будет. — И начал разбирать леггер, пытаясь объяснить его устройство ничего не понимающим охранникам. Они, повинуясь быстрым жестам Алланта и строгому выражению его лица, подошли к столику.

Матенс разобрал все детали до единой, даже то, что и разбирать не полагалось, и теперь все это лежало аккуратными рядами.

Надежда шагнула к столику, очень долго смотрела на детали, как будто в первый раз в жизни видела разобранный леггер, потом взяла одну из них в руку, покачала, взвешивая, на ладони. И все это не произнося ни слова.

Аллант с Матенсом внимательно наблюдали за ней, гадая, что же будет дальше.

А Надежда, так и не выпуская детали из рук, накрепко зажмурилась, морща нос. Свободной от детали рукой быстро обвела границы столика. Легко касаясь, ощупала лежащие на нем детали и вдруг, начала сборку. Очень быстро. Не раскрывая глаз. Как собирала на спор в былые времена. Её руки все же помнили то, что забыл разум. Закончив сборку, она открыла глаза и удивленно посмотрела на оружие, явно не понимая, как все получилось. Надежда медленно положила леггер на столик и беззвучно заплакала. Аллант прижал её к себе, гладил по голове, утешая, хотя ему самому сейчас хотелось заплакать. Получалось, что Матенс был прав.

Через три дня, сразу после завтрака, Аллант пригласил Альгиду себе в кабинет, где довольно долго с ней беседовал. А вскоре он, бодро улыбаясь, пришел к Надежде и заговорил о том, что ей неплохо было бы слетать куда-нибудь отдохнуть, например на Даярду. Надежда сидела напротив мужа и равнодушно его слушала, ничего не возражая, но и не оказывая никаких признаков радости. Ей уже второй месяц было абсолютно все равно, что происходит вокруг.