Пораженные (ЛП) - Бейкер Р. Д.

Постепенно мое собственное возбуждение спадает, с несчастным видом покидая мои кости. Я хочу ее. Я хочу владеть ею, попробовать ее на вкус и поглотить. Когда я чуть не поцеловал ее в лесу, мне пришлось остановить себя, потому что я знаю, что я за мужчина, когда переступаю эту границу.

Парень Вивьен обнаружил это. С болью.

Марго часто смеялась надо мной.

— Мой маленький любовный маньяк, — поддразнивала она, гладя меня по волосам. Она была права.

Я трахнул Вивьен на задворках музыкального магазина, где она работала, это должно было быть обычным делом. У нее был парень. Большего она и не хотела.

Но я это сделал.

Как только я попробовал ее влагалище, ее кровь, ее рот, я был готов. Я должен был обладать ею. Я должен был владеть ею.

Я выследил ее парня, разорвал его на куски и выбросил в канал. Вивьен думала, что он уехал из города. Я был там, чтобы утешить ее. Она охотно согласилась. Мы жили в нашем маленьком пузыре крови и секса три месяца, прежде чем я разорвал ей горло, все еще находясь внутри нее.

К тому времени, когда люди нашли тело ее парня, она была уже мертва.

Когда я смотрю, как Джульетта плывет по воде, как нимфа, которая наконец нашла свой путь домой, я знаю — эта девушка слишком чиста для меня. Я чувствую к ней то, чего никогда ни к кому раньше не испытывал, даже к Марго. В другой жизни, может быть. Но не здесь, не так. И что бы она ни думала, что чувствует ко мне, это не что иное, как страх. Она напугана и одинока.

Вот и все, что в этом есть.

Через час солнце начинает заливать лес золотистым светом, и Джульетта выходит из воды. Она стряхивает капли с волос и широко улыбается.

— Это было потрясающе, — говорит она, затаив дыхание. — Боже мой.

Я улыбаюсь в ответ.

— Ты действительно потрясающая пловчиха.

— Спасибо. — Она натягивает одежду на мокрое тело, хихикая. — Надеюсь, я высохну к тому времени, как мы вернемся.

Я ничего не говорю, просто продолжаю улыбаться ей.

По дороге домой я остро осознаю тот факт, что она продолжает смотреть на меня. Ее лицо мягкое и счастливое.

И я понимаю, что только что понравился ей еще больше.

ГЛАВА 23

ДЖУЛЬЕТТА

Моя вылазка во внешний мир что-то зажгла во мне. Я словно переродилась. Я ем больше, у меня больше энергии, мой сон намного лучше. Джина не может перестать хвалить мою улыбку.

Но в тот день что-то изменилось между мной и Сайласом, и это портит мне настроение каждый раз, когда я слишком много думаю об этом.

Я так сильно хотела, чтобы он трахнул меня, когда вылезала с того заднего сиденья. Я лежала под этим одеялом, мой разум кипел от желания, я думала о Сайласе и обо всех тех способах, которыми я хотела, чтобы он поступал со мной. Я почти заползла прямо к нему на колени. Я почти наклонилась и расстегнула его ширинку, страстно желая прикоснуться к нему любым возможным способом.

Слава богу, что он отправил меня в воду. Было холодно, но успокаивающе, как возвращение домой. И это привело меня в чувство. Когда эти феромоны улетучились, я начала ясно видеть. Я расслабилась, и все это безмозглое желание исчезло.

И я поняла, что действительно хочу, чтобы он трахнул меня.

Но он избегал меня. Я все еще чувствую на себе его взгляд, задерживающийся на заднем плане, как всегда. Удостоверяется, что никто не причинит мне вреда. Но он держится на расстоянии. Он не подходит слишком близко.

Мне становится грустно, а потом наступает плохая погода. Первые теплые дни осени проходят мимо нас, и мы вступаем в октябрь. Почти каждый день идут дожди, и становится не по сезону холодно. Мы вынуждены проводить больше времени внутри, и скука сводит с ума.

Я провожу много времени, сидя под прикрытием, завернувшись в толстый свитер, наблюдая за сменой листьев и их опаданием. Жаль, что у меня нет карандашей и бумаги, чтобы я могла рисовать. Я мысленно прослеживаю форму каждого листа, изгибающиеся пальцы ветвей на деревьях.

Наступает Хэллоуин, без празднования и фанфар. Я всегда думала, что Хэллоуин — это что-то глупое, просто предлог, чтобы выблевать конфеты и туалетную бумагу на соседской елке. Но мне нравились украшения. Моя мама делала наше крыльцо таким красивым. Не с паутиной и скелетами, а с красивыми венками на тему урожая, которые сделала сама, и большими фонариками, на которых мой папа вырезал замысловатые узоры. Мне нравилось это.

Затем наступает ноябрь, и становится так холодно, что я уверена, что пойдет снег. Может быть, в этом году у нас будет снежное Рождество. Еще один праздник, который мы больше не отмечаем.

Этим особенно холодным утром, всего за несколько дней до Дня благодарения, я сижу, засунув руки в рукава, натянув свитер до подбородка, и смотрю, как с темного неба льет дождь. Я жду, что в любую секунду дождь превратится в мокрый снег.

— Привет, Джулс.

Я оглядываюсь через плечо в направлении голоса и смотрю прямо в глаза Сайласу. Я спускаю ноги со скамейки, поворачиваясь к нему.

— Ну, привет. Я думала, я тебе больше не нравлюсь. — Я криво улыбаюсь ему. — Ты давно со мной не разговаривал.

Он выглядит застенчивым, убирая темные волосы со лба татуированной рукой.

— Извини за это. — Он поднимает черную спортивную сумку, его грудь слегка выпячивается, как будто он действительно гордится. — Но у меня есть кое-что, что, как мне кажется, может тебя подбодрить.

Я поднимаю бровь.

— И что же это такое?

— Пойдем со мной, и ты узнаешь.

Я больше не задаю вопросов, слишком довольная тем, что снова оказалась в его присутствии, чтобы беспокоиться о том, что находится в этой черной сумке. Я следую за ним через двор, торопливо пробираясь под проливным дождем. Мы проходим мимо кухни и административного корпуса, огибаем несколько складских помещений и направляемся прямо к ряду аккуратных желто-белых домиков.

— Ты заберешь меня к себе? — спрашиваю я, хихикая.

Он улыбается мне через плечо.

— У тебя есть место получше?

Я поднимаюсь по ступенькам следом за ним, и он открывает дверь в милую маленькую комнату. Посередине стоит большая кровать, а перед огороженным металлическим камином кресло. У противоположной стены расположен письменный стол с большим стулом, рядом с которым находится книжная полка, заставленная книгами.

Я снимаю мокрый свитер и подхожу к книжной полке.

— Ты любишь читать?

— Да, всегда любил. Думаю, ты тоже, раз ты — дочь учителя английского и все такое.

— Это точно. Книги в подарок, на каждый день рождения. — Я указываю на полку. — Не возражаешь, если я взгляну?

Он машет мне рукой.

— Конечно, нет.

Я просматриваю корешки, читаю названия, некоторые мне знакомы и о некоторых я никогда не слышала. На одной из полок лежит выцветший полароидный снимок под старой кассетой. Я не могу разобрать многого, но похоже, что это очень молодой Сайлас с симпатичной рыжеволосой девушкой. Они оба смеются. На кассете черной ручкой выведены слова «Для Гарри» и два неровных маленьких сердечка.

— Кто это на фотографии? — спрашиваю я.

Удар сердца, секундная заминка, во время которой воздух почему-то становится тяжелее. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и его глаза устремлены вниз.

— Она была моей лучшей подругой в детстве.

Его голос немного напряжен, и легкое подергивание его челюсти говорит мне, что, возможно, мне не стоит настаивать на этом, не тогда, когда мы только что с трудом нашли способ вернуться друг к другу. Вместо этого я подхожу к нему и осматриваю все, что он разложил на столе.

— У тебя есть принадлежности для рисования? — я смотрю на него с благоговением. — Как тебе это удалось?

— Я отправил специальный запрос в один из семейных центров, — отвечает он. — Они прислали мне кое-что, очевидно, излишки.

Я смеюсь, наклоняюсь, чтобы открыть блокнот, пробегая пальцами по плотной бумаге.

— Это потрясающе, — я улыбаюсь ему. — Мы собираемся рисовать вместе?

— Ну, погода дерьмовая, и мне не хочется идти в спортзал, так почему бы и нет?