Укушенная (ЛП) - Грей Джордан Стефани

— Принц Синклер не просто выберет своих наугад, он отберет их вручную. Его первого генерала. Его пару — нашу будущую королеву. Затем он и Эви выберут трех или четырех других, в зависимости от того, что они представляют для своего ближайшего окружения. С того момента, как Вознесение завершится, будет сформирована его стая, и души ее членов соединятся навечно. Они будут продолжать тренироваться, узнавать и расти вместе, пока не станут единым целым, более сильным, чем любое другое.

Я в замешательстве качаю головой, жалея, что у меня нет в руках этого блокнота, чтобы делать заметки.

— Что… что произойдёт, если кого-то не выберут?

Что со мной будет дальше?

— Члены королевской семьи формируют свои собственные стаи… ожидается, что Эрик Ли займёт место короля и королевы Азиатского двора… в то время как другие могут взять на себя роли, возложенные на них родителями. Они не будут выбирать стаи во время Вознесения. Они просто присягнут на верность Семи Дворам и обретут полную силу, а затем отойдут в сторону. Давая им меньше времени на общение с их будущей стаей, они ограничивают свою силу и, таким образом, становятся ниже регентов, как того требует иерархия Семи Дворов. Регенты должны оставаться сильнейшими из всех. Но другие… Они могут понизить свой рейтинг и перейти на более низкую должность, если пожелают. Порция Монтгомери с детства открыто заявляла, что хочет быть Дельтой, и если принцы и принцессы не выберут её в свои соответствующие стаи — в свои внутренние круги, если хочешь, — она вполне может вернуться домой и присоединиться к меньшей стае, которая уже сформировалась.

Я хмурю брови.

— Почему?

— Давление и жестокость, связанные с высокой должностью, не для всех.

Что ж, это правда. Но…

— Что насчёт меня?

— Принц Синклер Севери мог бы выбрать тебя. Королева, безусловно, ожидает этого от него. Ты особенная, Ванесса, и никто толком не знает, что влечёт за собой твоя сила. Даже Оракул не смогла сделать верного предположения. Но ты глупа, если полагаешь, что это освобождает тебя от правил поведения при дворе. Социальный изгой, не успевающий делать уроки, неспособный завести больше одного друга или даже контролировать свои эмоции. Ты безрассудна. Ты — обуза. Принц не может допустить такого в свой ближний круг — даже волка с фиолетовыми глазами.

Волка с фиолетовыми глазами.

Эти слова словно зажигают спичку в моей груди, пока каждый мой орган не начинает гореть, и я… я не могу дышать. Социальный изгой. Безрассудна. Обуза. Они и так достаточно плохи. Я и так достаточно плоха, чтобы ещё и быть… кем-то ещё. Кем-то, кого я не понимаю. И не важно, сколько книг я прочту или сколько раз спрошу инструктора Альвареса, упоминались ли где-нибудь в истории оборотней фиолетовые глаза, ответов нет. Я по-прежнему остаюсь загадкой. Но я стараюсь не думать об этом. Я должна.

Не имеет значения, какого цвета у меня глаза, если они принадлежат трупу.

— Если никто не выберет меня…

— Да, — говорит она, подтверждая все мои опасения. — Ты станешь Одиноким Волком. Если ты не сможешь помочь королеве и её двору, она позаботится о том, чтобы тебя изгнали. Она не позволит неизвестной силе перейти в чужие руки. Ты должна быть избрана. Если не принцем, то Эриком, когда его родители будут здесь, чтобы защитить тебя.

— Эрик никогда не выберет меня. Он меня ненавидит. Его сестра хочет моей смерти.

— Знаю. — Уна обхватывает ладонями мои щеки, в её карих глазах тепло и доброта, и в них есть всё, чего я не заслуживаю в этот момент. — Знаю.

Тогда Син.

Син — мой единственный выход.

Но кого он заменит из своей стаи? Для меня? Он не разговаривает со мной на уроках. Мы не появляемся вместе на людях. О Боже. Я знала… всё это время я осознавала, что Син не может быть связан со мной, но я не думала о том, какие последствия это будет иметь для моего будущего. Я… я вообще не думала о своём будущем.

Куда я пойду после этого? После того, как разоблачу убийцу, оборотней, которые разрушили мою жизнь? Если Син не выберет меня, у меня будет… я стану… никем. Нет, хуже того, я буду мертва.

— Ванесса, пожалуйста, — шепчет Уна. — Ты должна сосредоточиться. Ты должна попытаться.

Я смотрю на неё, на округлые, как у Купидона, губы. Веснушки покрывают её нос, щеки и лоб. Я чувствую, что она — единственная частичка дома, которая у меня осталась.

— Я хотела стать морским биологом, — тихо признаюсь я, хотя в этой комнате моя мечта звучит нелепо. В этом замке. Два оборотня хранят это как тайну, а змеи на витражном окне скользят по саду роз, а звезды мерцают и мечутся по моему зеркалу. — Мне всегда нравилась наука. Факты и цифры можно оспаривать. Гипотезы можно подвергать сомнению. Но правда всегда остаётся за ними. Это как математика, где больше свободы, и пляж… Это был мой дом вдали от дома. Мы с Селестой каждое лето проводили, лежа на спине на песке. — Я сглатываю слёзы, кашляя, чтобы заглушить свою печаль. — Я не хочу быть такой.

— Ты не обязана быть такой… вот что я тебе говорю. Твое будущее может быть таким, каким ты его себе представишь, как только пройдёшь Церемонию Вознесения. — Она нежно берёт меня за подбородок. — Пока ты служишь принцу, можешь проводить дни, патрулируя пляж или изучая алхимию с инструктором Бхатом. Ты можешь создавать зелья, строить гипотезы об исчезновении фейри или составлять звёздные карты. Мир принадлежит тебе, Ванесса. Даже если ты — оборотень.

— Но мой дом, мой отец…

— Неужели ты думаешь, что ему не будут рады в замке, если его дочь будет третьей, четвертой или пятой в королевской семье?

Моё сердце снова начинает колотиться, но на этот раз по-другому. Это похоже на хлопанье крыльев. Свеча, которую задули на глиняном пироге.

— А Эви?

— Она не взойдёт на трон ещё много лет. У тебя есть время до её коронации. И если ты станешь частью её стаи, она начнёт доверять тебе. Смысл формирования стаи в столь юном возрасте в том, чтобы установить эти связи и укрепить свои силы.

Должна ли я просто притвориться, что она не убивала мою лучшую подругу? Я хочу спросить. Но не делаю этого. Моё будущее связано с той самой женщиной, которая разрушила моё прошлое.

Я кусаю губу, пока Уна не щелкает меня по носу.

— Это… это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Она фыркает.

— Это не так. Это просто первая надежда, на которую ты можешь надеяться за последние недели. Церемония Вознесения состоится, независимо от твоих решений. Будет создана самая могущественная стая в мире. Ты можешь творить историю или стать ею сама. Всё очень просто.

Так и есть, но и не так.

Каждой клеточке моего мозга наплевать на этот двор или законы об оборотнях. Его волнует только моё прошлое и то, что я потеряла. Но… я не хочу умирать. Я могу это признать.

Склонив голову, Уна соскальзывает с кровати.

— Я дам тебе пространство и время подумать. — Она указывает на лежащий на полу блокнот. — А пока соберись с мыслями. Напиши то, что тебе нужно запомнить. Сотри то, что тебе не нужно.

— Спасибо, Уна. — Я встаю с кровати и беру блокнот. На обложке красивым каллиграфическим почерком выгравированы буквы «ВХ», украшенные розами и виноградными лозами. — За подарок и за то, что не прогнала меня, когда я чуть не спалила нас дотла.

Она останавливается в дверях, и её взгляд смягчается настолько, что она выглядит чуть ли не моложе меня.

— Я служу многим в этом замке. Ни у кого из них нет такого сердца, как у тебя. Не теряй его, Ванесса, независимо от твоего выбора. — От неё исходит аромат солёных слёз и корицы. Это пахнет печалью. — Ты… ты хороший друг.

С этими словами она уходит, а я прячу дневник под матрас, отчаянно стараясь не расплакаться.

Я по-прежнему ненавижу красный цвет.

Даже когда я надеваю пышное, ниспадающее платье из алого и чёрного шелка, я с трудом могу смотреть на него. Но Уна была права. И после ещё одной ночи беспокойных метаний я понимаю, что у меня действительно есть выбор. Я могу проявить себя в этом дворе настолько, чтобы найти убийцу и покончить с этим делом. Мне не нужно умирать в конце этой истории. Мне просто нужно, чтобы Эви предстала перед судом.