Судьба самозванки (ЛП) - Джонс Амо

Как солнце и океан. Я смотрю на край острова, на острые скалистые утесы, выглядящие так, будто не ведут ни к чему, кроме облаков. Чувства в агонии, в сто раз превосходящей то, что было раньше. Я слышу внизу плеск волн. Чувствую в воздухе запах соли.

Острова Изгнанных нет в Рате.

Он спрятан на Земле.

И пытаюсь сосредоточиться на том факте, что я снова на знакомой Земле, ищу чувство покоя, но его нет. Сейчас больше, чем когда-либо, ощущаю, что мне здесь не место, но когда я смотрю на великолепную девушку, ведущую меня по черной каменной дорожке, в груди зарождается небольшая боль за нее.

Потому что на самом деле она тоже должна это чувствовать. Все здесь должны, и я полагаю, в этом весь смысл, заставлять их покидать свои дома и попадать в мир, к которому они даже не принадлежат.

Это наказание более жестокое, чем смерть.

Девушка поправляет кинжал на бедре, перебрасывает длинные волнистые черные волосы через плечо и смотрит на небо. Я слежу за направлением ее взгляда, и мои глаза расширяются, когда не один, а три Дракона вылетают из-за утеса, прижав крылья к бокам, они мчатся высоко в небо, и звук их тел проносится над головой. Так же быстро, как появляются, они исчезают, оставляя за собой только шлейф дыма.

‒ Срань господня.

Девушка хихикает.

‒ Да. Они более конкурентоспособны, чем Оборотни, ‒ говорит она, глядя вперед, и я рассматриваю ее получше.

Кожаные сапоги темно-коричневого цвета без каблука чуть выше колена. Брюки выглядят, как леггинсы, но материал я не узнаю, и черная майка заправлена за пояс. На плечах что-то вроде кобуры, того же цвета, что и ботинки, толстые ленты обхватывают плечи и сходятся у позвоночника, где сливаются воедино. Она плотно прилегает к спине, обвивается вокруг ребер и застегивается, как комбинезон без клапанов. У нее есть кинжалы, вложенные в ножны с правой и левой стороны, и пояс-кобура, свободно закрепленная на талии, с двумя маленькими мешочками с каждой стороны, но я не могу догадаться, что в них. У нее даже есть маленький головной убор ‒ опять же, идеально подходящий к снаряжению и ботинкам, ‒ который закрывает лоб, а ремешки скрыты под густыми черными волосами.

Небольшой драгоценный камень вправлен в середину, и когда она смотрит на меня через плечо, я замечаю такие же, вживленные в кожу на висках. Глаза такие же темные, как волосы, а губы густо-лилового цвета. Она похожа на какую-то принцессу-воительницу, которая только что сошла с мифического поля битвы.

Она улыбается, и я понимаю, что последние пять минут разглядываю ее.

‒ Извини.

‒ Не надо, ‒ говорит она своим скрипучим тоном, пристальный взгляд путешествует по мне. ‒ Ты и сама не так уж плоха, малышка.

Верно. Она стройная и, должно быть, ростом пять футов девять дюймов. Может быть, выше.

Черт, я, наверное, выгляжу для нее каким-то барахтающимся, слабым подобием женщины.

Во мне всего пять футов, глаза опухшие, красные от слез, и у меня, вероятно, засохшая рвота на коленях. Руки обхватывают живот, чтобы попытаться притупить боль.

Маленькая Эл.

Маленькая Лондон.

Маленькая куколка.

Я вздрагиваю, когда голоса мальчиков Деверо обрушиваются на меня все одновременно, избавляя от странной вибрации, пульсирующей глубоко в сознании.

К счастью, девушка начинает говорить, поэтому я прилагаю все усилия, чтобы сосредоточиться.

‒ Итак, как я уже сказала, это Остров Изгнания. Учитывая то, как ты смотрела на Драконов, я собираюсь предположить, что вы не совсем знакомы, поэтому позволь мне рассказать об этом так, как будто ты новичок. Это место для нежеланных, неукротимых и неуправляемых. Большинство людей предполагают, что все дело в том, что плохих парней вышвыривают на обочину за все то дерьмо, но это не совсем так. Почти сто процентов Одаренных здесь ‒ Стигийцы. Они действительно совершали плохое дерьмо, но плохое по мнению Министерства. Некоторые находятся здесь всего лишь из-за отказа поступить в Рате в университет, другие хладнокровно убиты, по словам людей, которые вынесли им приговор.

‒ Так что, никто на самом деле не представляет угрозы? ‒ спрашиваю я, надеясь на правильный ответ.

‒ О, нет, ‒ она смеется. ‒ В этот момент они все предоставляют угрозу, и девочка, не пойми меня неправильно. Я только начала. У нас действительно есть убийцы, дикие Оборотни и откровенные психопаты. У нас есть люди, которые потеряли веру в Темную Корону, другие, которые ненавидят Министерство, и те, кто восстает против всего этого. Те, кто не были так опасны, когда прибыли, опасны сейчас, потому что это место существует для того, чтобы свести нас с ума.

Она останавливается, черная каменная дорожка заканчивается в полудюйме перед ее ботинками. Открывает мешочек на левом боку, вытаскивая небольшую пригоршню блестящей черной пыли. Выдувает ее по прямой линии перед собой.

Каменистая тропа, ведущая к линии деревьев в нескольких милях отсюда, начинает расплываться, пока в центре ее не разверзается черная дыра, открывающая правду ‒ далекая тропа ‒ это иллюзия, призванная заслонить то, что находится по другую сторону.

Девушка оглядывается на меня.

‒ Если бы Бездарные наткнулись на остров, этот маленький трюк заставил бы их идти на месте многие мили, ‒ она ухмыляется, поднимая руку, как будто гордится. ‒ После тебя.

‒ Такое когда-нибудь случалось?

Интересно.

Она кивает.

‒ Пару раз. Вампиры обескровили их за считанные минуты после приземления, ‒ она пожимает плечами. ‒ Иллюзия ‒ результат последней, и, эй, тот вертолет, на котором они прилетели, дал нам такое дерьмо, с которым мы никогда не думали столкнуться. В любом случае. Иди.

Делая полный вдох, я вхожу в проем, глаза расширяются, когда я осматриваю это место. Бетонные здания и старые хижины построены глубоко среди деревьев, которые я заметила, когда Дракон подлетел поближе, и впервые я замечаю больше Одаренных. Некоторые свисают за ноги с ветвей деревьев, в то время как другие борются в гигантском слое грязи.

Слева раздаются крики, справа ‒ глубокое рычание, и мои ноги замедляются.

‒ Сегодня спокойный день, ‒ она замечает мою нерешительность и впервые поворачивается ко мне лицом. ‒ Я думаю, я должна просто сказать тебе сейчас, если это еще не было очевидно. Тебе это здесь не понравится. Это не вопрос, просто факт. Ты официально одиночка в своей прошлой жизни, и она никогда не станет лучше. Боль никогда не притупится. Это не одна из тех ситуаций, когда все лечится со временем. На Острове Изгнания все наоборот, ‒ она оглядывается назад и снова смотрит на меня.

‒ Ты полностью заблокирована от всех, кто находится за пределами этого места. Для них ты больше не существуешь, кроме как в их воспоминаниях, но они не заблокированы от тебя.

‒ Что это значит?

‒ Это означает, что если ты с кем-то связана, или тебе нравится бегать в стае, или что-то еще, что связывает тебя с другими, ты будешь чувствовать их каждый божий день, всегда, но они не будут этого знать. Они ничего не почувствуют от тебя, так что со временем… они исцелятся и забудут тебя, но тебе никогда не предложат такой же отсрочки. Это извращенная игра, в которую Министерство любит играть с нами. Пытка без прикосновений, как нам нравится это называть. Судя по тому, как ты вышла из пещеры, она открыла тебе кое-что дерьмовое. И, основываясь на моем опыте, я бы сказала, что у тебя есть пара. Извини, но ты будешь чувствовать его всю оставшуюся жизнь, и, к сожалению, у тебя нет возможности взять здесь свое. Это буквально единственная магия, которая здесь заблокирована. Временная смерть ‒ обычный инструмент, который все мы используем, но постоянная? ‒ она качает головой, длинные темные волосы падают на плечи массивными волнами. ‒ Министерство никогда бы не позволило нам такой роскоши.

Я оглядываю остров.

Это похоже на нечто из того шоу, которое раньше смотрел Бен ‒ «Голый и испуганный». Все сделано на скорую руку, но с добавлением волшебства. И детали вертолета.