Сильверсмит (ЛП) - Кларен Л. Дж.

— Джемма?

— Черт! — она вздрогнула, резко распахнула глаза и метнулась, оглядывая пространство, будто забыв, где находится. Потом рывком поднялась на ноги. — Прости. Я собиралась выйти на охоту, но не хотела оставлять тебя до того, как ты проснешься. Уснула прямо здесь. У тебя ведь только костный бульон остался, а яйца закончились. В погребе запасов нет, ты знала? У тебя почти совсем нет еды, Ари.

Я сглотнула и кивнула.

— Я ходила в ближайшую деревню, пыталась что-то обменять или купить, но… У меня не оказалось ничего, что можно было бы предложить.

Филипп так и не научил меня охотиться, а матушкины наставления следить за фигурой въелись слишком глубоко, чтобы их забыть, так что есть мало было… проще. Так я и протянула столько времени. А потом, когда она ушла, мне и вовсе было все равно, умру я с голоду или нет. Пока голодные спазмы не стали слишком мучительными, чтобы их терпеть.

Все эти оправдания, хоть и истинные, крутились в голове, но я не хотела произносить их вслух, не хотела объяснять, почему не сделала большего.

Так что я сделала то единственное, что умела — сменила тему. Подумала о вопросах, что мучили меня еще вчера ночью.

— Откуда ты пришла, Джемма?

— Где была, ты имеешь в виду? — она оперлась на дверную ручку, выпрямляясь. Наморщив лоб, помассировала шею, наверняка затекшую после сна в неудобной позе. — До того как вернулась сюда, металась туда-сюда между Авендрелем и Вимарой, чтобы…

— Нет, я не о том. Я знаю, что твоих родителей больше нет, но может, есть кто-то еще? Как Филипп и Элоуэн узнали о тебе? Где твои люди?

— Мои люди? — усмехнулась она.

Я скрестила руки на груди, но тут же разжала их и снова нервно сцепила пальцы.

Когда она заметила мое волнение, лицо ее смягчилось.

— Мои люди — это твои люди, Ари, и я расскажу тебе о них, но сначала нам… тебе, — выделила она, указав на мою худощавую фигуру, — надо поесть. Пока я не откусила тебе голову и пока ты не рассыпалась в прах. Если поставишь чай и растопишь плиту, я схожу за яйцами в сарай, — надеюсь, они там есть, — а потом возьму тебя с собой на охоту.

— Я сама схожу в сарай, — предложила я. — Мне бы не помешал глоток свежего воздуха.

Джемма открыла рот, чтобы возразить, но, увидев, как я натягиваю лохматые, потертые ботинки на тонкие щиколотки, сдержалась.

— Только побыстрее, холодно нынче. Хочешь, я пойду с тобой?

— Я справлюсь, — я остановилась с рукой на дверной ручке и обернулась. Ее прекрасные светло-карие глаза смотрели на меня с теплотой и жалостью. — Ты будешь ждать меня?

— Да, — она кивнула и ярко улыбнулась, — обещаю.

Шерстяная подкладка изношенных сапог почти не согревала. Я потуже затянула дырявый шарф на шее и прибавила шагу, но вчерашний плотный слой снега и тянущий голод мешали двигаться так быстро, как хотелось.

Закинув корзину на руку, я вдохнула морозный воздух и сглотнула, пытаясь унять тошнотворный комок в горле. Ветер закручивался вокруг, глаза наполнились влагой, но слезы не пролились. Бледными короткими пальцами я ущипнула кожу на предплечье, чтобы убедиться, что все это реально. Что Джемма и правда вернулась.

Я выдохнула с облегчением и зашагала сквозь предрассветный мрак к сараю, торопясь вернуться под крышу, хоть на время спрятаться от ветра. Порыв распахнул дверь настежь, и та билась о стену в тревожном ритме. Тяжелыми шагами я двинулась вперед, ухватилась за ржавую ручку и с трудом захлопнула дверь наперекор жестокому ветру. Замок не стала защелкивать, не хотелось возиться в почти полной темноте на обратном пути, надеясь выйти уже с корзиной свежих яиц. Чтобы впустить побольше света, я распахнула скрипучие ставни окна возле курятника.

Обернувшись к Дейзи, я охнула. Она не сидела в гнезде, сжавшись от холода, как я ожидала. Коричнево-белые перья были разбросаны по полу, перемешанные с алыми каплями.

Красный. Слишком много красного.

Сердце гулко забилось, отзываясь в ушах.

— Дейзи?.. — прошептала я, оборачиваясь в поисках, но след из перьев и крови обрывался в пустоте. — Пенни? — я повернула голову вправо. Пенни тоже не было в гнезде. Его и вовсе разнесло, а сбоку зиял огромный след укуса. Два яйца разбились и растеклись по полу кроваво-желтой смесью, похожей на рвоту, которая уже подступала к горлу. — Пенни, где ты?..

Из тени, отбрасываемой сундуком с инструментами у южной стены, на меня уставились глаза цвета янтаря. Глаза темной фигуры. В ее пасти я разглядела неподвижное, искореженное тело птицы — тело Пенни. Кровь медленно стекала с клыков. Все внутри меня оборвалось. Я почувствовала сквозняк и подумала, что это ее душа уходит сквозь приоткрытое окно.

Кап… кап… кап…

Безжизненное тело Пенни рухнуло на пол, когда волк метнулся в мою сторону. Я отпрянула, успев лишь пнуть его по морде, сбить с толку и рвануться к садовой мотыге в нескольких шагах.

— Нет! — взвизгнула я, но волк уже прижал меня к стене. Все, что я могла, — это тыкать в его оскаленные зубы. Я никогда не видела их так близко, только издали.

Жуткие челюсти становились во сто крат страшнее, когда им хватало всего пары секунд, чтобы оборвать мою жизнь.

Глава 3

Ариэлла

Я никогда не училась драться с человеком, а уж тем более с диким зверем. Из пасти волка стекала слюна, капая с окровавленных, гниющих зубов, срываясь с отвисшей, дрожащей губы.

— Назад! — закричала я, грозясь садовой мотыгою. Пройдет совсем немного времени, прежде чем волк поймет: этот инструмент не соперник его грубой силе и ненасытному голоду. — Убирайся прочь!

Я сдвинулась влево в жалкой попытке вырваться, и он, оскалившись, сделал несколько стремительных шагов навстречу. Я ткнула в него мотыгой, только еще больше разъярив. Слишком быстро, чтобы я успела среагировать, его челюсти сомкнулись на моей правой руке. Боль и давящая хватка вырвали из груди пронзительный крик. Волк волочил мое обмякшее тело по дощатому полу амбара, пока удар черепа о пустую кормушку не выжег из меня последние силы и не затуманил зрение.

Мир закружился вихрем. Слезы обожгли глаза, скатились по щекам, но дыхание покинуло меня, а без дыхания не бывает и слез.

— Пожалуйста! — голос сорвался в мольбе к дикому зверю. Одна лишь левая рука, целая, оставалась щитом. Я подняла ее, вздрагивая, будто знала: в следующую секунду мне конец.

…но его не последовало. Волк перестал рычать, и сквозь туман слез и ужаса мне почудился… визг.

Помещение кружилось вокруг, будто я оказалась в центре вихря. Я сосредоточилась на ладони, вцепившейся в покрытый сеном пол амбара, чтобы удержаться хоть за каплю равновесия. Сквозь мутное зрение удалось различить огромную фигуру, возвышающуюся надо мной. Мужчина. Сквозь узкие щели пробился утренний свет и выдал его силуэт: широкоплечий, могучий, одетый просто, но надежно — в темную, потерявшую блеск и потрескавшуюся кожу.

Тишину прорезал звон, его клинок упал на пол. Он пошатнулся от потрясения, а потом рухнул на колени передо мной. Его руки потянулись к моему лицу. Я застыла, беззащитная и испуганная, но руки его, грубые и мозолистые, оказались неожиданно мягкими. Я вцепилась взглядом в его лицо, чтобы мир вокруг снова не закружился. В его карих глазах, темных, как гикори⁴, жила… тоска.

На правой стороне лица тянулся рваный шрам, начинавшийся над бровью и исчезавший под темной бородой, того же цвета, что и длинные до плеч волосы, частично собранные в узел. Он был заметно старше. Гораздо моложе моего отца, но не меньше чем лет на десять старше меня.

— Кто… кто ты? — выдавила я, пытаясь усмирить дрожь в теле. Я дернулась, желая отстраниться от странно знакомого прикосновения, но не смогла бы без его поддержки. Я оказалась пойманной и не знала, в какую сторону бежать.

Услышав мой голос, он резко выдохнул, словно из груди выбили весь воздух. Его ладони скользнули с лица на плечи и стали осторожно растирать их, согревая. Этот человек, кем бы он ни был, мог раздавить меня одной рукой, но он был нежен — прикосновения его пальцев разительно противоречили его силе и суровому виду. К тому же он только что убил волка, словно это было пустяком.