Укушенная (ЛП) - Грей Джордан Стефани

Этот момент не может быть настоящим.

Он не должен быть настоящим.

Син и я не можем так жить, прикасаясь друг к другу, целуясь, постанывая. Это зашло слишком далеко, и мы должны остановиться. Он — принц при дворе Королевы Волков. А я… Я просто Ванесса Харт. Укушенная и презираемая. Мы должны остановиться. Но я не могу заставить себя сделать это. Его руки находят подол моей рубашки, и он приподнимает её настолько, что его ладони скользят по моим бёдрам и бокам. Его пальцы касаются нижней части моей груди. Я дрожу. Мир раскрывается перед нами, и кажется, что он бесконечен. У меня никогда такого не было. Никогда ни с кем не было такого. Другие парни — те, чьи имена я не могу вспомнить или заставить себя задуматься о них — были целомудренными поцелуями, юношеской влюблённостью. Это… это гибель.

— Син, — выдыхаю я, прижимаясь к нему.

— Скажи это ещё раз, — умоляет он, прерывая поцелуй, чтобы провести губами по моему подбородку. Он покусывает меня, и я самозабвенно выгибаюсь навстречу ему. — Не переставай повторять моё имя. — Я стону, а его язык скользит к чувствительному местечку под моим ухом. — Чёрт, ты такая сладкая, Ванесса. Я хотел сделать это с тех пор, как впервые заключил тебя в объятия. — Ещё один поцелуй. Еще один укус. — Даже когда я чувствовал, как в тебе бушует ярость, даже когда знал, что ты ненавидишь меня, я не мог перестать думать о тебе. — Ещё один поцелуй, и я извиваюсь на нём. — Я не могу перестать думать о тебе. Это постоянно. На встречах, за завтраком, на уроках… я думаю о тебе, Ванесса. Ты сделала мою жизнь намного сложнее, чем она должна была. Ты всё разрушила.

Честность. Столько искренности в сочетании с приливом пьянящего удовольствия, что мне ничего не остаётся, как снова пробормотать его имя, — он проводит большим пальцем по кончику моей груди, — и снова его язык проникает в мой рот. Он впитывает каждый мой стон, и, возможно, он также поглощает частичку моей души, потому что я не могу не признаться, задыхаясь и распущенно:

— Я… ты мне нравишься, Син. Мне не следовало бы, но это так.

Он отодвигается на дюйм. Этого достаточно, чтобы я смогла увидеть его красивое лицо, залитое лунным светом.

— Ты прекрасен, — бормочу я, нежно касаясь его щеки. Он целует мою ладонь.

— От тебя захватывает дух, — говорит он, пристально глядя на меня, пока его губы скользят вверх по моему запястью.

Я запускаю пальцы в его волосы, едва осмеливаясь дышать. Этот момент кажется слишком нежным — как сон, и я могу проснуться в нескольких секундах от него.

— Ну, разве это не восхитительно? — Моя дверь распахивается, и Эви входит, громко топая, так что пол содрогается. Вот так просто сон превращается в кошмар. — Наследный принц спутался с дворняжкой.

Я спрыгиваю с Сина так быстро, как только позволяют мои рефлексы, и падаю на землю. Брошенный гвоздь вонзается мне в руку, но я не вздрагиваю. Страх сжимает мою грудь. Я резко втягиваю воздух, когда принцесса Эвелин Ли появляется в дверном проёме, скрытая тенью в темноте, её красные глаза горят яростью.

— Не мог придумать что-нибудь получше? — спрашивает Эви Сина, скрестив руки на груди, и её когти почти впиваются в собственную плоть. — Знаешь, я всегда считала тебя настоящей занозой в заднице, но никогда — дураком.

— Полагаю, даже принцессы совершают ошибки, — небрежно говорит Син. Он разваливается в кресле, его тело расслаблено, будто он совсем не смущён. Не напуган. Я, однако, не знаю, как себя вести, растянувшись полуголой на полу. У меня не хватает слов, и волна унижения разливается по венам. Гвоздь всё ещё впивается в ладонь, но я почти не чувствую этого. Я медленно поднимаюсь на колени, натягивая позаимствованную рубашку так низко, как позволяет ткань. Эви бросает на меня взгляд и презрительно усмехается.

— Если ты закончила на полу, королева Сибилла зовёт нас в тронный зал. — Она облизывает кончики своих клыков. — Может, сначала переоденешься, пёсик, я вижу твои соски. — Затем, обращаясь к Сину, она говорит: — В следующий раз, когда будешь с кем-нибудь трахаться, выбери породу получше. Нам нужна госпожа, а не дворняжка. — Развернувшись на каблуках, Эви, не говоря ни слова, уходит по коридору. Я изумлённо смотрю на Сина, который лишь пожимает плечами.

— Поверь мне, — говорит он, — всё могло быть намного хуже.

И хотя он говорит правду, я всё равно в это не верю. Эви только что застала меня на коленях у своего будущего жениха. Она ни за что не отпустит меня, отделавшись парой оскорблений и щелчком по волосам. Я выдёргиваю гвоздь из ладони и поднимаюсь на ноги, испытывая отвращение к тому, как дрожат мои ноги. Мои колени вот-вот подогнутся. Если я в чём-то и уверена, так это в том, что я увидела смерть в её глазах, и я не могу винить её за это.

Син принадлежит ей.

Если раньше я не была её целью, то теперь точно стала.

26

Весь двор собирается в тронном зале, и я внезапно переношусь на несколько месяцев назад. Только на этот раз никто меня не замечает. Кажется, никому нет дела до того, что я здесь. Даже Эви присоединятся к своему двору, ни разу не оглянувшись.

Перекинувшиеся оборотни рычат и скалятся у края помоста, и их человеческие аналоги сбиваются в круги вокруг мраморной комнаты. Гобелены растрёпаны, ковры пропитаны вином, вылившимся из бокалов, упасших со столов. Бета ударяет когтем по стеклянной шахматной доске, и фигуры разбиваются о стену.

— Что происходит? — шепчу я, бросая взгляд на Сина.

Однако его больше нет рядом со мной.

Проходя по проходу, он пробирается сквозь толпу оборотней к своей матери. Королева Сибилла сидит на троне, её чёрные глаза прищурены, а в кулаке зажат серебряный кинжал с позолоченной рукоятью. Лорд Аллард наклоняется, чтобы что-то сказать ей тихим голосом, выражение его лица мрачное. Эви уже там, у подножия лестницы, её волосы заправлены за уши. Она плотнее запахивает шёлковый халат на талии. На самом деле — я оглядываюсь по сторонам, и сердце подскакивает к горлу — все оборотни, которым ещё предстоит превратиться, одеты в какую-то разновидность ночной одежды. Внезапно я понимаю, что никто не ожидал их здесь увидеть. Что бы это ни было… это нехорошо.

Не зная, что ещё делать, я медленно продвигаюсь вперёд, надеясь уловить окончание шёпота королевы. Вместо этого я слышу обрывки примерно из двенадцати разных разговоров.

— …беспрецедентное убийство…

— … с Корой этого бы никогда не случилось…

— …подписала наши свидетельства о смерти собственной кровью…

Оборотень поворачивает голову в мою сторону, когда я прохожу мимо, и его глаза становятся тёмно-карими. Он бросается на меня, будто хочет укусить, но я отшатываюсь… прямо на Порцию. Она нежно подхватывает меня, но шум толпы толкает меня вперёд. Прямо в твёрдую спину Каликса. Он разворачивается, хватает меня за плечо, прежде чем я успеваю споткнуться, и сажает на место рядом с собой, у передней части помоста.

— Харт, — бормочет он, и его хватка ослабевает, как только я обретаю равновесие.

— К-Каликс. Что всё это значит?

— Мы ещё не уверены. — Он стоит неподвижно, его мышцы напряжены, он готов к драке.

От энергии, царящей в комнате, волосы у меня на затылке встают дыбом. Это ощущается как… перемены, будто мы стоим на пороге чего-то — возможно, смерти, если судить по сияющим глазам и сверкающим зубам вокруг нас. Я инстинктивно придвигаюсь ближе к Каликсу. Он тоже следит за чересчур усердными оборотнями своим пристальным взглядом, наблюдая и выжидая.

Чего, я не знаю.

— В этом дворе уже более десяти лет не совершалось убийств! — восклицает кто-то, в то время как другие соглашаются с ним. Это оглушает, так громко, что у меня могут лопнуть барабанные перепонки. Или, возможно, вместо этого треснет крыша или стены. Весь тронный зал сотрясается от их возмущения.