Рассвет Оникса (ЛП) - Голден Кейт

Вода и водоросли стекали с моих сапог. Я бежала к поляне и молилась, чтобы тепло влилось в мои дребезжащие кости. В лунном свете я едва могла различить большую, гладкую фигуру, мчащуюся ко мне.

Ночь снова пронзил шум, вырвавшийся из пасти в придушенном реве. Другая химера. Плачущая в агонии по своей подруге.

Я побежала в другую сторону, дважды возвращаясь к озеру.

Но он был слишком близко. Я не успеваю добежать до воды, как он настигнет меня. Я приготовилась к удару.

Но его не последовало.

Второе существо пронеслось прямо мимо меня и с плеском упало в воду. Он жалобно заскулил и попытался привести в чувство свою бессознательную пару, но холодная вода захлестнула его и заставила плескаться.

Я могу идти прямо сейчас. Назад к дубу. Вопреки всем ожиданиям, мой план сработал, и я могла добраться до борроурута до затмения. Я посмотрела на луну. У меня еще было время. Может быть, несколько минут.

Из всплывшей твари, все еще пытавшейся спасти свою подругу, вырвался последний истошный вопль. Она издал придушенный крик, который эхом разнесся по деревьям, а затем забурлил, когда вода утащила его под воду.

Кровоточащие Камни.

Я не могла поверить, что собираюсь сделать это.

Я снова нырнула в воду.

Агония снова впилась когтями в мою кожу. Это погружение было в тысячу раз хуже, зная, как холодно будет. Я поплыла к первой химере, которая все еще была без сознания. К счастью, вода поддерживала существо, позволяя мне перенести ее на берег. Я подтолкнула ее массивное тело к краю озера и перекатила на траву.

Со второй было сложнее. Я подплыла к шипящей химере и попыталась поднырнуть под его огромные передние лапы, но вместо этого получила размашистый удар когтями по лицу, и вспышка жгучей боли пронзила мою скулу. Я подтянулась и нырнула под ледяную глубину.

Меня охватила тишина.

Подталкивая его вперед, я пыталась вывести зверя на более мелкую мель. Толкаясь и рыча, лапы скребли по покрытому водорослями дну пруда. Наконец тварь вылезла когтями из пруда, захлебываясь водой и полупереваренной олениной. Вонь стояла тошнотворная, но времени на рвоту не было.

Первая химера не дышала.

Я быстро добралась до нее и начала делать массаж грудной клетки. Но как только мои руки коснулись ее меха, я поняла.

Нет, нет, нет.

Было слишком поздно.

Проглотив всхлип, я положила руки на мех груди существа. Слова Дагана были предельно ясны: сосредоточиться на своих чувствах, а не на мыслях. Или на том, чего я боюсь.

Я чувствовала раскаяние. Глубокое, болезненное, специфическое, как игла, пронзившая мое нутро. Раскаяние в том, что от ужаса я чуть не убила двух невинных существ.

В моих ладонях вспыхнул золотой свет, и я протолкнула холодную воду через легкие химеры, как через лабиринт. Воодушевленная, я двинула руки вверх по пищеводу. По мере того, как я работала, свет, исходивший от моих рук, становился все ярче над горлом химеры. Нажимая и надавливая, я тщательно выводила воду.

Вторая тварь надвигалась на меня. Он угрожающе шел на меня с ревом, от которого сотрясались деревья над нами.

Но у меня не было времени бояться.

— Она будет жить, — сказала я, стиснув зубы. Я знала, что она не сможет меня понять. — Я могу спасти ее, если ты меня не разорвешь. — Я влила силу из кончиков пальцев в ее тело, пока вода, застрявшая в легких, пробивалась наружу.

Вторая химера посмотрела на меня, потом опустила глаза. Медленно он лег рядом со своей подругой, уткнувшись мордой между ее спиной и лесной подстилки, и тихонько заскулил.

После последнего толчка из пасти химеры вышла струя воды, и я увернулась. Она перевернулась и задохнулась, а я в свою очередь выдохнула. Облегчение было словно твердый груз в моих ладонях. Ощутимое и заземляющее.

Спасибо Кровоточащим Камням.

Спасенная мной химера вяло поднялась на четвереньки и отряхнула мокрый мех. Ее пара прижалась к ней и лизнула, после чего повернул обратно к лесу. Я решила, что пора уходить, и бросила последний взгляд на двух существ, но они уже удалялись в другом направлении. Химера покрупнее обернулась ко мне, и ее меланхоличные белые глаза на мгновение задержались на мне.

Но времени у меня явно не было. Затмение было высоко в небе, окрашивая весь лес в пугающий голубой цвет. Мои конечности отяжелели от напряжения сил, но я помчалась к поляне и свернула направо, на сверкающее серебро меча Дагана. Я отодвинула в сторону тушу оленя и увидела, что каждый лист борроурута подо мной распускается в потрясающий лотос под моими пальцами. Я сорвала столько, сколько смогла, и сунула их в сумку. Через мгновение затмение закончилось, и цветы исчезли. Искривленное дерево вновь окуталось бледным лунным светом.

Я могла бы заплакать от облегчения.

Я заплакала.

Я замерзла, и, скорее всего, мне понадобится шесть или семь теплых ванн, чтобы отойти. Я промокла насквозь, была вся в грязи, с лица капала кровь, а запястье я вывихнула до чертиков. Меня все еще тошнило и все болело от ужасного выбора, сделанного вчера вечером из-за вина, но я была жива.

И у меня был борроурут.

Мысль о том, что впервые за долгие годы я могу дать матери хоть какую-то надежду, переполняла меня. Меня пронзили рыдания, и я наклонилась, упираясь руками в колени. Пора было возвращаться.

Я потянулась за мечом Дагана, встала и тут увидела его.

Более ужасное существо, чем я могла себе представить.

Желтые, прорезанные глаза. Бешеная, рычащая пасть, усеянная острыми зубами. Мокрая, хитрая морда. И что еще хуже — широкоплечий и телосложение жестокого, одержимого создания. Я застыла на месте, кожа покрылась колючками, а внутри все похолодело. Несмотря на дрожащие руки и сердце, я повернулась и побежала обратно к замку так быстро, как только могли нести меня ноги.

Волкоподобный зверь бежал за мной на четвереньках, с коленями, локтями и под разными углами. Невероятное зрелище, которое я, скорее всего, никогда не смогу забыть. Я знала, что он быстрее меня. Я захлебнулась рыданиями, на глаза навернулись слезы. Я бежала, бежала и бежала — ужас пульсировал в моих суставах, ногах, легких. Я не могла так умереть.

Я резко свернула направо, надеясь потерять волкодлака, но его рычание преследовало меня на повороте и дальше, через лабиринт дубов и сосен. Я свернула еще раз направо, но он с легкостью настиг меня. Спотыкаясь и поскальзываясь на переплетенных ветвях под ногами, я попятилась назад и готова поклясться, что увидела в его глазах первобытное удовольствие. Хищник, наслаждающийся охотой.

Мне никогда не удастся его обогнать.

У меня был только один способ выбраться из этого леса живой.

Я остановилась, выхватила клинок Дагана и направила его на зверя.

Мои легкие горели.

Тварь затормозила, и я замахнулась, промахнувшись мимо шеи и рассекая бицепс. Зверь заскулил от пореза, а затем зарычал на меня. У меня не хватало дыхания, чтобы плакать, рыдать или умолять.

— Ты, ничтожное дитя! — Его голос был как бритва по металлу — нечеловеческий и отталкивающий. У меня вырвался крик от шока, что он может говорить, и я попятилась назад, все еще держа меч наготове.

Каждый раз, когда мне казалось, что я постигла всю глубину опасностей этого мира, на меня обрушивалось что-то новое, еще более ужасное, чем предыдущее.

Зверь сделал выпад, и на этот раз он повалил меня на землю, выбив из меня дыхание и впечатав мой позвоночник в камни внизу. Из моего горла вырвался всхлип — яростный, дикий и полный агонии.

Но я оттолкнула его, собрав все силы, и поднялась на ноги, прежде чем он успел вонзить когти в мое тело. Я снова подняла меч — Даган не был бы доволен моей стойкой. Из-за истощения и вывиха запястья я держала его не как меч, а скорее как летучую мышь.

Лицо волкодлака исказилось, и я с полной ясностью поняла, что такое волчий оскал. Его это позабавило.

— Не ожидала, что волк заговорит?

Я попыталась ответить, но не смогла найти свой голос, так как он приблизился ко мне. Я хотела закричать, но вырвалось лишь хныканье. Мои дрожащие ладони вспотели на кожаной рукояти меча.