Пораженные (ЛП) - Бейкер Р. Д.

— Ты когда-нибудь играла в «поймай и поцелуй», маленький кролик? — я медленно крадусь за ней, подстраиваясь под каждый ее спотыкающийся шаг.

— Сайлас, что с тобой не так? — она убирает волосы с лица, когда их развевает ветер. — Сайлас?

Я обнажаю на нее клыки.

— Беги, — приказываю я голосом, который не принадлежит мне. — И поверь мне, когда я поймаю тебя, я не просто поцелую.

Она вздрагивает, когда я рычу, вторя раскатам грома в облаках над нами.

— Беги. Я хочу посмотреть, смогу ли почувствовать страх в твоей крови.

Молниеносно она бросается в лес, и длинные волосы развеваются позади нее. У нее, конечно, есть скорость, но она ничто по сравнению со мной. Я повторяю каждое ее движение, пока она лавирует между деревьями. Дождь начинает усеивать землю, обрушиваясь тяжелыми каплями.

Тьма внутри меня визжит и щелкает, вырываясь из своей клетки, по мере того как страх Джульетты становится все более и более сильным. Я легко догоняю ее, отступая, чтобы продолжить игру, пока ее дыхание не становится таким громким, что я не могу этого выносить. Я так чертовски возбужден, что если не овладею ею сейчас, то сойду с ума.

Я бросаюсь к ней, мои руки обвиваются вокруг ее талии, и прижимаю ее к стволу высокого дерева. Она хнычет и тяжело дышит, ее голова откидывается назад, на мое плечо, когда она произносит мое имя и умоляет меня.

— Недостаточно быстро, маленький кролик — Я смеюсь ей в ухо. — Ну, и что мне теперь с тобой делать?

Я заламываю ей руки за спину, прижимая ее к себе одной рукой, в то время как другой обхватываю ее горло. Она втягивает воздух, когда я сжимаю ее.

— Знаешь, я мог бы сломать эту хорошенькую шейку пополам.

Ее ответный стон приводит зверя внутри меня в ярость. Я отпускаю ее шею и прикусываю мочку уха, вызывая тихий вскрик удивления.

— Тебе это нравится, правда, грязная маленькая шлюха? — Я срываю с ее плеча рубашку, царапая клыками ее обнаженную кожу, и она вскрикивает. — Насколько сильно ты хочешь, чтобы было больно?

— М-м… еще, — заикается она.

— Еще? — я кусаю ее за плечо, выпуская недостаточно яда, чтобы заставить ее кончить, но достаточно, чтобы послать волну удовольствия по ее телу.

Я стягиваю с нее брюки, срываю трусики с ее тела и бросаю лоскуток ткани на землю. Я прижимаю ее к дереву, раздвигаю ноги, грубо вводя в нее два пальца. Она откидывает голову назад, сопротивляясь давлению моей руки на ее предплечья.

— Такая мокрая, неужели моей маленькой грязной куколке нравится, когда за ней гоняются?

— О, о боже, — она дрожит.

Ее запах ошеломляет, кровь бурлит громче ревущего ветра.

— Ты боишься меня? — я дышу ей в ухо.

И моя девочка качает своей гребаной головой, поворачивая свой рот ко мне и постанывая.

— Н-нет. — Она зажмуривается, когда мои пальцы перемещаются от ее киски к клитору. — Позволь мне прикоснуться к тебе, я хочу… Ах, о, Сайлас, черт. — Она дрожит рядом со мной. — Я тоже хочу прикоснуться к тебе.

Дикий зверь внутри меня так взволнован, что я почти отпустил ее. Она не боится. Страсть и грех. Но она прислоняется ко мне, издавая низкий звук «Ооо», говорящий мне, что она почти у цели.

— Ты собираешься кончить со мной, ангел?

— Сайлас, пожалуйста. — Она издает сдавленный стон, когда я убираю от нее пальцы.

Я разворачиваю ее, опускаясь на колени, не заботясь о том, что земля пропитана грязью, что дождь льет на нас обоих или что шторм уже совсем близко. Она вскрикивает от удивления, когда я закидываю ее ноги себе на плечи, зарываясь ртом в ее набухшую, жаждущую киску.

— Сайлас, — стонет она. — Черт, черт. О боже.

Темная тварь внутри меня обнажает зубы, рыча от дикого восторга, потому что ни один мужчина никогда не пробовал этого. Ни один мужчина никогда не сосал этот клитор губами и не слышал этих прекрасных гребаных стонов, эхом отдающихся в ушах. Дураки они все.

Но слава богу, потому что теперь это принадлежит мне. Эта сладкая киска моя. Я погружаю свой язык в нее, возвращая его к ее клитору, и Джульетта шипит мое имя. Ее руки перебирают мои волосы, когда она дрожит. Оргазм, в котором она так отчаянно нуждается, так близок, что я могу ощутить его вкус. Она такая чертовски мокрая. Ей нужно кончить прямо мне на лицо.

Но мне нужно кое-что еще. Мне нужно, чтобы моя маленькая грязная куколка кончила сильнее, чем когда-либо в своей жизни, и ей нужно сделать это с моим членом, погруженным в нее. Красная дымка теперь такая сильная, что я едва могу видеть, пробуя ее на вкус, когда малышка начинает дрожать и стонать. Как раз в тот момент, когда она собирается перевалить через этот край, когда ее возбуждение начинает стекать по моему подбородку, я останавливаюсь, и она вцепляется ногтями в мой затылок, пытаясь вернуть мой рот обратно к своей киске.

— Не останавливайся, не останавливайся! — она почти рыдает.

Я прижимаю ее к дереву, поднимаюсь на ноги и спускаю брюки ровно настолько, чтобы освободить свой член. Я погружаюсь в нее одним резким движением. Ее крики прерываются, когда она кончает, дрожа и громко постанывая, когда над головой гремит гром. На вкус она как страх, и любовь, и секс, и грех, горячая и сладкая, согревающая мое горло и вены, когда она проникает в меня.

Я продолжаю упиваться ею, пока трахаю ее, пока белый жар, вспыхивающий у основания моего позвоночника, пронзает меня насквозь, и ее ногти впиваются мне в спину, когда я наполняю ее киску своим освобождением. Когда ее кровь стекает по моему горлу, зверь внутри меня замолкает, насытившись.

Сквозь мое тяжелое дыхание, сквозь дождь, охлаждающий мой затылок, и длинные движения моего языка, когда я слизываю ее кровь, туман рассеивается.

И я впадаю в панику.

Я мгновенно отстраняюсь, и она прижимается ко мне. Черт. Я потерял контроль. Я укусил ее, как только кончил.

Что, черт возьми, я наделал?

— Джульетта? — я хватаю ее за подбородок руками, запрокидываю ее голову, ожидая увидеть кровь, ожидая увидеть глаза, пустые от смерти.

Ты причинил ей боль. Ты разрушил ее. Ты монстр. Ты разрушаешь все.

Голос ядовито шепчет мне на ухо.

Но паника рассеивается, жужжащая чернота, застилающая мое зрение, проясняется. Я смотрю в пару серых глаз, на лицо, усыпанное веснушками, которые танцуют вокруг ее розовых губ, когда она вздыхает и улыбается мне. Ее рука поднимается, чтобы погладить меня по щеке.

— Ты в порядке? — спрашивает она.

Я недоверчиво смотрю на нее.

— Я в порядке?

Она кивает.

— Ты застрелил того парня, а потом ты вроде как, не знаю, сошел с ума?

Я ставлю ее на ноги, и она шатается, упираясь руками мне в грудь.

— Это была жажда крови, иногда убийство может привести к такому результату.

Она слегка вздыхает.

— Ну, типа, ты хочешь за кем-нибудь поохотиться?

— Что-то в этом роде. Я…мне жаль. Я не хотел тебя напугать.

— О, ты меня не напугал, — говорит она, пристально глядя на меня. — Ты просто немного удивил меня, вот и все.

Эта девушка. Я рассматриваю ее с отвисшей челюстью на мгновение, прежде чем подхватить на руки. Я прижимаю ее к себе, упиваясь ее ароматом, вкусом ее крови, которая жужжит у меня на языке. Я не могу удержаться от смеха. К ней пристает вампир в разгар приступа жажды крови, а моя грешная, грязная девчонка просто удивлена. Я запрокидываю ее голову и целую.

Моя девочка. Моя. Моя. Моя.

Она хихикает мне в губы и облизывает свои собственные, отстраняясь от меня.

— Я могу попробовать себя на вкус, — говорит она, и ее глаза сверкают от всей той грязи, которую так хорошо скрывает ее ангельская внешность.

Над нами начинает завывать ветер, и громкий раскат грома напоминает мне, что нам нужно вернуться в лагерь как можно быстрее.

— Пошли, надвигается гроза. Пошли.

— Что насчет парня? — Джульетта спрашивает, поправляя одежду. — Мы просто оставим тело?