Клетка для дикой птицы (ЛП) - Фаст Брук

— Он был твоим отцом, — прошептала я. — Уверена, ты надеялась, что он изменится.

— Он бы никогда не изменился; этот человек был грёбаным монстром, — прошипела Яра. — Когда Фарил Коутс повысил его до финансового директора, Эндлок существовал всего пять лет, и граждане до смерти боялись арестов — в Дивидиуме был самый низкий уровень преступности за всю историю города.

Я кивнула, вспоминая свой разговор с Вейлом. — Я помню то время. Родители думали, что Эндлок закроют, потому что казалось, что он провалился.

Не хватало заключённых для охоты, а значит, Эндлок не приносил достаточно дохода. Это было время надежды в Нижнем секторе.

Яра сглотнула, глядя на свои руки, стиснутые на коленях. — Так бы и случилось, если бы не мой отец. Он придумал стратегию создания искусственного дефицита продовольствия в Нижнем секторе и представил план Коутсу и Совету. Как только они увидели цифры финансовых прогнозов и то, насколько его стратегия увеличит число арестов и доходы Эндлока, в течение недели в Нижний сектор полетели новости, распространяющие ложь о гибели урожая.

Я застыла. Отец Яры был тем, кто придумал эту стратегию.

— Я не знала, пока не убила его. Мама рассказала мне всё, когда он умер — всё, что она слишком боялась озвучить раньше. Не знаю, почему рассказываю тебе об этом сейчас, но это пожирало меня изнутри. Наверное, мне просто нужно было, чтобы ты знала.

Она ковыряла кутикулу, и как бы непринуждённо она ни старалась держаться, в линии её плеч было напряжение, а между бровей залегла складка. Когда я не ответила сразу, она подняла на меня глаза и, должно быть, прочитала мысли, которые я не смогла скрыть на лице, потому что у неё отвисла челюсть.

— Ты знала.

Я покачала головой. — Я узнала только недавно, но я не знала, что идею подал твой отец.

— Вейл рассказал тебе?

— Да. Кажется, репортёрша раскопала эту историю в прошлом году, и Коутс упёк её за решётку, чтобы всё скрыть. Но… — Я нахмурилась. — Вейл, похоже, не знал, что за нехваткой еды стоял твой отец.

— Это не то, о чём я болтаю на каждом углу, — прошептала Яра. — Но ты из Нижнего сектора. Его выбор напрямую повлиял на тебя, и меня от этого тошнит. Нижний сектор должен знать, Рейвен.

Как отреагирует Нижний сектор? Будет ли правды наконец достаточно, чтобы все объединились и дали отпор?

Впервые я подумала о том, каково это — помочь свергнуть Совет.

Странный трепет пронзил меня.

Я протянула руку, накрывая её ладонь своей. — Спасибо, что рассказала мне. Когда мы доберёмся до Северного поселения, мы поговорим с Коллективом. Найдём способ сделать так, чтобы все узнали правду о том, что натворил Эндлок.

Маленькая, полная надежды улыбка тронула губы Яры.

Несмотря на то, что голова шла кругом от всего, что она мне только что рассказала, в животе разлилось тепло от осознания, что я перевариваю эту информацию не в одиночку.

Яра доверилась мне достаточно, чтобы рассказать то, что знала.

До Эндлока я не знала, каково это — иметь друзей, и, вопреки тому, что говорила мне Эгги, я не считала их слабостью. Они были причиной, по которой у меня вообще появился реальный шанс на побег.

Яра схватила меня за руку, рывком поднимая на ноги, и жестом велела следовать за ней из камеры.

— Начинай думать о том, что возьмёшь с собой, когда мы уйдём, — прошептала она, полностью меняя тему и наклоняясь ко мне так близко, чтобы никто из заключённых по пути в столовую не услышал. — Вейл работает над тем, чтобы поменять Кит местами со мной в мастерской, так что он сможет отправить вас двоих устанавливать диффузор в вентиляционную систему.

Умно. Это не должно вызвать слишком много вопросов, если он отправит нас под предлогом ремонтных работ.

— А как насчёт взлома системы безопасности? — спросила я. — Август говорил, что пытается найти для Кит уединённое место для работы.

Яра поморщилась. — У нас уже есть уединённое место; просто мы не могли рассказать тебе о нём, пока ты не узнала, что Вейл нам помогает. Она использует личную комнату Вейла.

Я резко остановилась, и какой-то заключённый врезался мне в спину. Я виновато извинилась, а он выругался, обходя меня.

Я и забыла, что Вейл упоминал о своей собственной комнате.

Я бросилась догонять Яру. — Это идеально.

Она ухмыльнулась. — Смотри на цель, охотница. Только не на ту, о которой ты думаешь.

Мои щёки вспыхнули, и я пихнула её плечом. — Я не об этом думала.

Она смотрела на меня, пока я не перестала улыбаться. — Ладно, об этом. Но теперь нет. Теперь я на сто процентов сосредоточена на плане, как зрелый взрослый человек, которым я и являюсь.

— Верю, — пропела Яра. — Но, как я уже сказала, теперь, когда вы нашли другую секцию туннеля, дела пойдут быстро — Вейл начнёт собирать припасы и еду. Я оставила ещё кое-какие вещи от мамы в твоём комоде, так что выбери прочную одежду, которая поместится в небольшой рюкзак, и он переправит всё в туннели перед нашим уходом. Но выбирай с умом. В Пустошах днём, может быть, пекло, а ночью температура падает ниже нуля.

Я кивнула, поёжившись, когда мы вошли в столовую. Какой бы ни была моя ситуация, даже в Эндлоке у меня всегда была крыша над головой. А теперь нам предстояло провести несколько недель, ночуя под открытым небом.

После завтрака охрана погнала нас обратно в блок, и я не могла не вспомнить, как ещё пару недель назад была готова уйти без этих людей. Совет причинил им столько же зла, сколько и моей семье. У всех них были люди, которых они любили и ради которых готовы были рискнуть собой — и не только кровные родственники. Они были готовы рискнуть всем друг ради друга, ради своей названой семьи, и я хотела быть частью этого. Я хотела, чтобы у Джеда это было.

Мои мысли разлетелись, когда Ларч с грохотом распахнул дверь шлюза, рыча на нас, чтобы мы двигались быстрее, возвращались в камеры и готовились к отбору на охоту. Он казался более раздражительным, чем обычно, нетерпеливо толкая одних заключённых и огрызаясь на других.

После нашей последней охоты мой рейтинг вырос до девятки. Цифра гордо светилась на цифровом табло над моей камерой. Не так устрашающе, как твёрдая десятка Августа, но выше, чем у многих в блоке — и я надеялась, это значит, что охотники выберут меня, а не Джеда.

У Кит и Яры были восьмёрка и девятка соответственно.

Рейтинг Момо держался на восьмёрке всё то время, что я была в Эндлоке. Только самые жестокие охотники выбирали детей в качестве мишеней.

Стражи ввели группу охотников в блок, и моё сердце ухнуло вниз, когда я узнала знакомое лицо — советница Эдер. На ней был алый брючный костюм с закатанными рукавами, открывающими татуировку на предплечье — три переплетённых чёрных кольца, символизирующих три сектора. Все советники и их семьи носили эту метку. Она шла на каблуках — таких тонких и острых, что они практически были оружием. Туфли добавляли ей и без того немалого роста, и она возвышалась над Ларчем. Образ завершала багровая лента, украшавшая её шею, словно кровь, текущая из перерезанного горла, и золотая цепочка, оттягиваемая вниз единственным отполированным коренным зубом.

Высокомерие исходило от неё волнами; она поворачивала голову из стороны в сторону, вглядываясь сквозь прутья наших камер, и её губы кривились в разочаровании.

Теперь я понимала настроение Ларча. Он не хотел выглядеть плохо перед советницей. Не мог разочаровать её.

Не снова.

— Вот та, о которой я тебе говорил, Калтриона, — сказал Ларч, шокировав меня панибратским обращением к советнице по имени, и привлекая её внимание к моей камере. — Охотница за головами.

Она подошла к моей решётке.

— Симпатичное ожерелье, — сухо заметила я.

— Закрой рот, — прорычал Ларч, хватаясь за дубинку.

— Всё в порядке, Рот, — сказала советница Эдер, положив руку ему на грудь. — Мы просто беседуем.

Она снова повернулась ко мне. — Это зуб моего мужа. — Она с любовью погладила зуб, и я побледнела. Обычно граждане забирали зубы только у тех, кого убили на охоте. Носить зуб мужа, который недавно погиб в пожаре… интересный выбор. — Рейвен Торн, верно?