Невеста для полковника (СИ) - Ф. Татьяна

— Аенцад…

Ее не было весь следующий день. Проснувшись утром и не обнаружив Сати рядом, рассердился. Просто так уйти и не сказать ничего? Так поступают только мудаки. Но так как субъектом мужского пола сейчас был я, то чувство противоречия и элементарного упрямства не позволили плюнуть на все и уйти.

Из еды обнаружил воду и хлеб. Забавно. Откорм закончился? Назло съел все до последней крошки и сел ждать. Она появилась на закате, верхом на навьюченной лошади. Ловко спрыгнула, словно не каталась целый день, и увидев меня, мотнула головой, мол заходи. Злой и голодный шагнул в лачугу. На полу стояла еда. Жареная рыба, запеченные овощи, хлеб. От кувшина шел знакомый запах.

— Сати.

— Ешь, — в который раз скомандовала девушка и опять уткнулась в свое треклятое шитье.

— Сати, что происходит? — я сложил руки на груди, намереваясь все-таки получить кое-какие ответы на свои вопросы.

— Я привезла еду. Ешь.

Сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Эти короткие рубленые ответы начали напрягать.

— Сати, давай поговорим.

Я сел, скрестив ноги, прямо перед ней. Она, не отрываясь, продолжала свое незамысловатое шитье. Ресницы отбрасывали длинную тень и глаз практически не было видно.

— Сати, посмотри на меня.

Она подняла глаза. Так, уже хорошо.

— Давай не будем делать вид, что вчера ничего не произошло, — попытался я мягко вывести ее на интересующую меня тему.

— А что произошло? — она так удивленно моргнула, что на секунду я усомнился в своей адекватности.

Но нет. Я не мальчик, чтобы несколькими глотками не самого крепкого вина меня можно было отправить в забытье. Я отчетливо помнил каждый сантиметр ее тела, округлые формы и прерывистое дыхание. То, что было вчера, мне точно не приснилось. И я хотел знать точно, почему она это сделала. И я бы спокойно принял то, что, живя здесь одна, она вполне могла соскучиться по мужской ласке. Но я был первым, и это увы был неопровержимый факт, возлагающий на меня как минимум моральную ответственность.

— Чтобы споить меня, моя дорогая Сати, и воспользоваться, нужен напиток куда крепче, чем вино, — ответил я, вглядываясь в эти удивительные глаза, вспоминая поволоку в них вчера. — Я военный и пить, не пьянея, умею. Зачем Сати? Ты не хотела, чтобы я помнил? Или сомневалась в результате?

— Никто не хочет ведьму, — вдруг сказала девушка.

Мне показалось, я ослышался. Ведьму?

— Какую ведьму? Ты о чем?

— Ешь, — упрямо повторила девушка.

— Сати! Какая ведьма?

— Я потратила весь день, чтобы найти тебе еды! — вдруг взорвалась девчонка, отбросив в сторону свое шитье.

— Отлично! — я тоже повысил голос. — Заткнись и ешь, так? И не задавай вопросов? Нет, Сати, так не пойдет. Когда двое занимаются сексом, без вопросов уже не обойтись.

Девушка начала ругаться, по-своему, на каком-то местном наречии, смотря в потолок. Я же, вместо того, чтобы продолжать расспрос, протянул руку и коснулся ее шеи, тонкой, нежной и смуглой. Она замерла, прервав поток брани и как будто задержала дыхание. Я провел пальцем по тонкой коже, зарылся пятерней в мягкие, шелковистые волосы и резко притянув девушку к себе, впился в ее губы поцелуем. Она ответила, тихо застонав. Черт возьми, я же собирался говорить, мелькнуло где-то на задворках сознания. От этой женщины я становился пьяным без вина.

Когда следующим утром ситуация повторилась, я стал анализировать. Голову необходимо было включать хотя бы пока девчонки не было рядом. Едва вспомнив ее грудь, все ниже живота налилось кровью. Точно ведьма. О чем она там говорила? Никто не хочет ведьму? Это она то ведьма? Я готов был допустить тот факт, что в местах, куда цивилизация добралась в минимальном варианте, еще могли жить средневековые мифы. Когда не обладаешь определенным багажом знаний об окружающем мире, пытаешься объяснить все происходящее вмешательством богов, потусторонних сил, приспешников дьявола, и прочей лабудой, что старательно вытравливалась в цивилизованном обществе. Не удивлюсь, если здесь, в горах, еще есть поселения, где в подобное продолжали верить. Разноцветные глаза и седая прядь для таких людей вполне могли стать причиной навешивания ярлыка. Тогда становится понятно имя Налкудта. Не нужная. Ребенок, помеченный дьяволом, действительно не нужен. Господи, куда я попал? Как такая красивая девчонка с этими потрясающими глазами, в которые хочется вглядываться и постоянно находить там что-то волшебное, будь то блеск радости или сияние счастья, может быть ведьмой? Если ее травили всю жизнь за то, что она не такая как все, вполне объяснимо то, что она предпочла скрываться.

Рассуждая, я закипал. Энергию нужно было скинуть, иначе злость выльется на нее. Если вернется.

Колодец что ли выкопать?

Я начал переживать, когда стемнело, а девчонка так и не вернулась. У меня было время, чтобы изучить весь малочисленный скарб, что нашел в лачуге и за ней. Каково же было мое удивление, когда в огромной куче хвороста, которую решил разобрать, нашелся большой железный таз, изготовленный еще наверно в послевоенное время. Да, местами он был покрыт ржавчиной, но при помощи песка я его очистил и потратил примерно часа четыре на то, что задумал. Поэтому, когда Сати соизволила вернуться, ее ждала «ванна», полная горячей воды. Она зашла в землянку, в седельной сумке снова притащив еды и остановилась как вкопанная, увидев таз, от которого исходил пар.

Тратить время на объяснения я не стал, просто подойдя к ней, отставив еду в сторону и принимаясь разматывать ткань. Она не сопротивлялась, не сводя глаз с воды. Распаковав девчонку, приподнял ее над землей и просто опустил в воду.

— У тебя мыло есть? — спросил, вытаскивая большой кусок мяса в пряностях, от которого потекли слюнки.

Сати рассеянно кивнула, водя руками по воде, словно впервые принимает ванну и махнула в сторону одного из углов. Покопавшись, нашел кусок хозяйственного мыла. Мда. Не густо. Но лучше так, чем совсем ничего.

Сел рядом и вернул ей ее же фразу, слегка подкорректированную:

— Без озера не обойтись, терпи.

Мылил волосы, мылил тело, мужественно терпя, чтобы не присоединиться. Вымытую до скрипа девушку подхватил на руки и вынес на воздух. Она на удивление легко приняла холодную воду, чем меня несказанно обрадовала, потому совсем не хотелось сейчас истеричных женских криков. Она была стойкой и терпеливой ко всему, что вызывало по меньшей мере уважение, а по большей хотелось крепко прижать ее к себе и доказать, что ее глаза способны вызывать лишь восхищение. А седая прядь цивилизованному человеку могла рассказать лишь о том, что девушка пережила какой-то стресс, но не более того.

После ванны она как будто немного оттаяла и даже позволила немного покормить ее. Вино я демонстративно убрал. Словив ноту сожаления в ее взгляде, потянулся к ней и поцеловал. И если пока не получалось говорить, за меня скажут мои руки.

Казалось, я все сделал правильно. Сделал все, чтобы она рассказала больше, чем пока себе позволяла. Не знаю почему, но это стало для меня важным. Но меня постигло жесткое разочарование.

Рано утром она растолкала меня, сказала одеться и выйти из лачуги. Что-то случилось?

— Иди, — она махнула в ту сторону, куда обычно уезжала сама. — Уходи. К полудню будешь в ауле. Там найдешь Абдулу. Скажешь нужна дорога. Отдашь вот это.

И протянула мне сложенный в несколько раз сверток ткани. Я догадался, что это то самое рукоделие, которому она посвящала все свое свободное время.

— Что это? — не беря в руки ткань, спросил я.

— Защита. Бери. Отдашь. Абдула отведет.

Меня прогоняют?

— Не угодил? — зло спросил я. — Чем? Рожей не вышел? Или недостаточно хорош?

Буквально на секунду в ее глазах промелькнула обида, словно я сказал что-то неправильное. Но тут она вздернула свой нос и повторила: