С этими словами он накрыл своими губами мои губы, сжав в объятии так резко и крепко, что я задохнулась.
Поцелуй был горячим и жадным. Таким глубоким и обжигающим, как будто контраст льда и пламени на моих губах.
Я отдалась этим ощущениям с головой, сделала то, чего так давно хотела – прикоснулась к его жестким серебряным прядям, а он запустил пальцы в мои волосы, перебирая их на затылке.
От него пахло морозом, кристальным холодом с едва различимыми нотками цитруса и ветивера. А я была разгоряченная и распаренная после ванной, и ловила этот холод, наслаждаясь контрастом между нами.
Долгий поцелуй был таким долгожданным – ненасытная страсть сменилась нежностью, но затем снова страстью.
Одной рукой он трогал мои волосы, но другая его рука скользила по моему телу, по тонкой ткани халата, который был слишком хрупкой преградой.
По моим бедрам и талии, выше – к самому вороту, Данте взялся за шелковистую материю и обнажил плечо.
От уголка моего рта он спустился вниз, по подбородку к шее, покрывая ее поцелуями, от которых у меня внутри все переворачивалось.
Дрожь желания заставляла выгибаться, когда я чувствовала на своей шее его твердые прохладные губы.
Прижимаясь к нему все крепче и крепче, я плавилась, как лед на солнце, а в ушах гремели его слова.
Сильнее всего на свете…
Скользкий черный шелк стек к моим ногам – я осталась перед ним обнаженная, пылающая от неистовых поцелуев, которые опускались все ниже и ниже.
Как во сне, Данте подхватил меня на руки, отнес на кровать и усадил к себе на колени.
Мы целовались, очень долго целовались – медленно и сладко.
Я расстегивала тугие серебряные пуговицы его камзола, глядя в его глаза, которые сейчас стали такими яркими, точно синее пламя.
Водила кончиками пальцев по его мускулистой груди, сильным бицепсам – этому великолепному мужскому торсу, по кубикам пресса, таким твердым, как будто из стали.
Я, конечно, предполагала, что Данте находится в отличной физической форме, но не предполагала, что настолько. Обнаженный, он был красив, как бог.
Откинувшись назад, на прохладные простыни и мягкие подушки и чувствуя тяжесть его тела на себе, я так сильно хотела его принять, я тонула в этих тягучих ощущениях, в этой сладостной неге…
В прошлом мире и в прошлом теле у меня, конечно, были мужчины, но только сейчас я в полной мере поняла, насколько несерьезными и какими-то ненастоящими были те отношения.
По сравнению с этой близостью, настоящей всепоглощающей и всепроникающей близостью, которую я испытала с Данте.
Мои щеки стали пунцовыми, я тяжело дышала, глядя в его красивое лицо, я видела в его темно-синих глазах свое отражение.
– Сделай это. Прошу… Почему медлишь?
– Мой брат тебя не касался. Я – первый твой мужчина?
Как-то я позабыла, что в этом мире была еще девственницей!
Я нахмурилась и чуть по лбу себя не хлопнула с досады.
Этот досадный факт требовал немедленного исправления!
Но Данте по-своему понял выражение моего лица.
– Тебе страшно?
Мне стало приятно, что он заботится обо мне и том, что я почувствую. По правде говоря, не ожидала такой чуткости от мужчины, воспитанного в условиях средневековья.
Я усмехнулась, приподнялась и поцеловала его.
– Мне совсем не страшно с тобой. Я тебе доверяю.
Он чуть улыбнулся, кивнул и нежно провел костяшками пальцев по моему подбородку.
Мой первый опыт в своем мире был не из особо приятных, но, по крайней мере, я знала чего ждать, потому и не боялась. Хотя и понимала, что поначалу будет неприятно.
Но все оказалось совершенно не так, как я помнила!
Боли не было, было только наслаждение.
Было много касаний и нежности, которая сменялась испепеляющей страстью. Было много вдохов и выдохов и долгих, глубоких взглядов.
Было мое имя на его устах, и его – на моих.
А в конце я прошептала, как же мне было хорошо с ним.
А потом мы лежали в моей постели вместе, и каждая клеточка моего тела пела о пережитом блаженстве.
Моя голова покоилась на его плече и наши руки были соединены – его большая, а на ней моя – маленькая.
Вместе они смотрелись идеально.
– Настоящее завещание Валериана у меня, а у моей матери – лишь копия, – вдруг сказал он. – Пытаясь ее подделать и заменить там мое имя на имя Эдриана, она лишь впустую тратила свое время и силы…
Я приподнялась от неожиданности.
– Неужели это правда?
Он притянул меня к себе и внимательно посмотрел в глаза:
– Если хочешь, я уничтожу оригинал, и мы сможем просто скрыться из Серинити. Поселимся где-нибудь в тиши. Например, в Феодории, в местечке, вроде той поддельной фермы, якобы принадлежащей маркизу Адлеру, которую ты всем показывала…
– И оставить бедную империю на произвол Эдриана с Агнесс, чтобы они ее угробили? Если Эдриан станет императором, то тут же захочет расправиться с тобой!
– И со всеми темными. А на тебе жениться, – усмехнулся Данте. – Брат влюбился в тебя, Ева. По-настоящему влюбился. Я же вижу.
– Полагаю, Эдриану будет полезно несколько… обмануться в своих ожиданиях…
– В жизни ничего не видел прекраснее, чем эта коварная усмешка на твоем лице, – хохотнул Данте.
Мы принялись обсуждать все тонкости нашего злодейского плана, но в процессе немного увлеклись, и в итоге он ушел под утро.
А мне пришлось сделать перед Мод вид, что я прекрасно выспалась, а не пережила самую счастливую и потрясающую ночь в своей жизни.
Это было очень сложно – при воспоминании о Данте улыбка не хотела покидать мои губы.
Но я должна была притворяться.
Ради нас.
ГЛАВА 86
Вечером перед четвертым испытанием в дом Клиффа Гастелло доставили две фиолетовых коробки, перевязанных желтыми бантами.
Мало бы кто обратил на это внимание, но одна из коробок была на пару тонов темнее, а вторая – светлее.
Ту, которая посветлее, тут же с довольной улыбкой заграбастала Агнесс.
– Желаю вам удачи на испытании, моя милая сестра Ева, – с улыбкой пожелала персиковая.
Ее можно было бы принять за добрую и искреннюю, но на самом деле то была улыбка превосходства.
В следующем испытании Агнесс намеревалась серьезно сжульничать и наивно полагала, что я об этом не подозреваю.
После того, как я объявила ей, что не претендую на Эдриана и дала совет по его завоеванию, Арахнесс снова принялась строить из себя передо мной добродушную сестрицу.
Благо, смотреть на ее кривляния мне сейчас приходилось не так уж и часто.
Теперь Агнесс была занята – постоянно занималась со специально нанятыми ей учителями по искусству, чтобы в самое сердце поразить Эдриана своими знаниями.
На то и был расчет – пока Агнесс корпела над альбомами с работами великих художников и прилежно зубрила их имена и техники в бешеном стремлении вернуть расположение Эдриана, она как-то не задумывалась о том, что водной силы у нее осталось совсем мало.
Так же она совсем не заботилась о предстоящем испытании…
Тем более, ей прислали именно ТУ САМУЮ коробку, которая обеспечивала ей идеальное прохождение.
– Взаимно, Агнесс, – без улыбки сказала я и удалилась вместе со своей коробкой в комнату, где меня уже ждал Фобос.
Когда мой темный дух войны и власти вернулся с задания и узнал, что мы с Данте заключили тайный союз, то он был на седьмом небе от счастья.
И тотчас принялся выяснять подробности.
– Заключить-то вы его заключили, – с энтузиазмом проговорил он. – Но, главное, скрепили хоть?
– Что значит, скрепили хоть? – против воли покраснела я.
Посмотрев на меня, крыс потер лапки.
– Вижу, скрепили и весьма плодотворно, – удовлетворенно хмыкнул темный дух. – Умница ты моя! Сразу поняла, чем брать мужика!
– Это было не ради нашего с тобой плана…
Я покачала головой, вспомнив те горячие поцелуи и объятия.
– Зато идеально в него вписалось, – хмыкнул крыс. – Ишь ты, каков темный генерал! Мы-то думали, придется мудрить с завещанием, чтобы протолкнуть его на трон, а у него все было, оказывается, уже схвачено. Ой, хорошая партия, ой удачный брак будет. Даю свое благословение, ага.
