Жажда крови (ЛП) - Диан Кэтрин

Всё ещё разъярённая, Мира повернулась к Киру. Он стоял, прислонившись к машине, с остекленевшими от усталости и боли глазами, но на его губах играла улыбка.

— Что? — спросила Мира, внезапно смутившись.

— Ничего.

Только когда они оказались в машине, и Кир прислонился к дверце, он сказал:

— Знаешь, даже у меня никогда не хватило бы смелости сказать это ей в лицо.

Мира улыбнулась, с облегчением услышав, что он говорит как сам с собой.

— Ну, — слегка поддразнила она, — ты защитишь меня, если она придёт за мной.

— Верно, чёрт возьми, — ответил он, вовсе не поддразнивая.

Глава 38

Кир мечтал о горячем душе, постели и уединении с Мирой, но когда они вышли из лифта аббатства, самый настоящий грохот, доносившийся из кухни, подсказал ему, что всё будет не так просто.

— Бам! Бам! — звуки шлепков чередовались с восклицаниями Сайрен.

Мира бросила на Кира испуганный взгляд. Он не смог подбодрить её, потому что, действительно, что за хрень?

Даже не уверенный, что он сам хочет это знать, Кир зашёл на кухню и увидел за кухонным столом Сайрен, которая… месила тесто?

Правильнее было бы сказать «избивала».

Пенни, выглядевшая гораздо более безмятежной, чем Кир чувствовал бы на её месте, взглянула на него и Миру, продолжая резать лук. Её рыжевато-каштановые волосы собраны в конский хвост, фланелевые рукава закатаны до локтей, и она пожала плечами, как бы говоря: «А что мне ещё оставалось с ней делать?»

Сайрен подняла голову.

— О, привет! Смотри, я делаю… какого чёрта вообще?

Она пронеслась вокруг кухонного острова, её тёмная коса рассыпалась по спине, фартук был весь в муке, а рукава из чёрного шёлка были закатаны.

— О, боже мой! Эта сука! Она вызвала — уже — о, Боже мой!

— Всё кончено. Свершилось. Ты… со мной.

Кир не смог сдержать стона боли, когда Сайрен обхватила его руками. Услышав это, она отскочила назад, и на её сердцевидном лице отразился ужас.

— Идайос, — выдохнула она, пока её руки метались в воздухе перед ним. — Кир, я не думала, что она… Ты… Боже мой, ты…

— Я в порядке.

— Потому что ты выглядишь ужасно. Ну то есть, вчера вечером ты выглядел плохо, но сейчас… ты выглядишь действительно ужасно.

— Спасибо, — сухо ответил Кир. Это не первый раз, когда ему говорили это сегодня вечером. Не таким он хотел быть, когда только что вернул Миру.

Взгляд Сайрен скользнул мимо него к Мире. Впервые Кир почувствовал себя неловко. Он никогда не представлял женщину своей сестре, а свою сестру — женщине. И Мира была не просто женщиной. Она была…

Всем.

Его парой. Его жизнью.

Она была абсолютно всем.

Как он вообще мог начать такое знакомство?

В этом не было необходимости. Потому что Сайрен пронеслась мимо него и заключила Миру в свои фирменные объятия. Они торопливо обменялись именами и обещаниями, которые он не мог отследить, сопровождаясь такими словами, как «размер обуви», «чёрное платье» и «Космо с двойным лаймом», и Кир начал вырывать Миру из объятий, потому что это развивалось в направлении, которое его не устраивало.

Но Мира смеялась, а Сайрен широко улыбалась, и… может быть, он переживёт их дамский выход в свет. Он мог бы отправить Луку на разведку.

Когда Кир притянул Миру ближе к себе, потому что не собирался в ближайшее время отдавать её Сайрен, его сестра бросила на него взгляд.

Уперев кулак в бедро, Сайрен протянула, растягивая слова:

— Я так и знала, что вчера вечером ты был в стельку пьян не из-за работы, — Кир попытался возразить, потому что ему не нужно было, чтобы у Миры возник такой образ, но Сайрен перебила его, обращаясь к Мире. — Нам столько всего нужно обсудить.

Кира охватила паника.

— Нет, нет, не нужно, — поспешно сказал он.

Сайрен улыбнулась и направилась обратно к кухонному столу. Кир посмотрел на Пенни, как будто та могла чем-то помочь. Она снова пожала плечами.

Чувствуя себя измученным, Кир взял Миру за руку и повёл её через кухню. Он сказал:

— Мы вернёмся примерно через год.

— Я оставлю вам немного хлеба! — крикнула Сайрен им вслед, когда они удалились в безопасное пространство коридора.

Когда Мира бросила на него «не-хочешь-ли-это-прокомментировать» взгляд, он признался:

— Честно говоря, я понятия не имею, что сказать.

Она усмехнулась.

Кир улыбнулся, хотя от этого у него заболело лицо.

Когда они добрались до своей комнаты, Мира последовала за ним в ванную и, прежде чем Кир успел возразить, помогла ему раздеться. Она нахмурилась, когда его футболка, прилипшая к ранам, болезненно отлепилась от кожи.

— Ты уверен, что тебе не нужно показаться доктору Ану?

Они уже обсуждали это.

— Я просто хочу душ, Мира. И кровать. И тебя.

Она улыбнулась, почти застенчиво.

Кир сел на край ванны, чтобы снять ботинки. Мира присела на корточки, чтобы помочь, убирая его руки с дороги. Он откинулся назад, испытывая облегчение от возможности не давить на раны.

Когда он встал, чтобы снять штаны, Мира тоже разделась, обнажив своё прекрасное, гибкое тело.

Как бы сильно Кир ни наслаждался этим зрелищем, у него защемило в груди от того, что она собиралась присоединиться к нему, не покидала его даже на этот краткий миг. Она прочла облегчение на его лице.

— Ты же не думал, что я собираюсь выпустить тебя из виду, нет?

У Кира встал ком в горле, и, к счастью, она не стала настаивать на ответе, а просто направилась в душ.

Тёплые струи обжигали его раны и заставили кровотечение возобновиться, но присутствие Миры, нежно промывавшей его раны, стоило каждой вспышки боли. Может, из-за того, что Кир так вымотался, а может, из-за того, что он был чертовски рад её присутствию, он позволил ей позаботиться о нём. Обычно он чувствовал, что это неправильно, что это он должен ухаживать за ней, но сейчас он нуждался в этом. И, судя по выражению её лица, по нежности, с которой Мира смотрела на него, она тоже нуждалась в том, чтобы он позволил ей это сделать.

После этого Кир на словах объяснил ей, как делать перевязку, и её пальцы были лёгкими и умелыми. Затем они поднялись на чердак.

— Просто спим, — сказала она, потянув его за руку, пока он не забрался в постель. — Мы можем поговорить позже.

Кир вытянулся на спине, а Мира прижалась к нему, стараясь не касаться его ран. Каким бы усталым и опустошённым он ни был, он думал, что заснёт. Но в этот момент существовало слишком много всего, чем можно было наслаждаться. Тепло и тяжесть её тела. Звук её дыхания.

Однажды Кир сказал ей не зацикливаться на том, что могло произойти, но в него всё равно закрался страх. Он мог потерять это время с ней.

Он всё ещё мог это потерять.

Приподнявшись на локте, Мира посмотрела на него сверху вниз встревоженными нефритовыми глазами.

— Что такое?

Кир хотел сказать «Ничего». Он хотел отогнать сомнения, которые терзали его сердце. Но вместо этого сказал ей правду.

— Я… боюсь. Что я не могу быть тем, кто тебе нужен.

В её глазах промелькнула мука.

— Ты и есть тот, кто мне нужен. Я просто… Я слишком много чувствую. С тобой. Это пугает меня.

Он тяжело выдохнул.

— Да.

— У нас ещё много времени, чтобы разобраться с этим. Я просто хочу, чтобы ты отдохнул.

Она пыталась дать ему поблажку, пыталась оставить всё как есть. Кир не хотел, чтобы она это делала.

— Моя мать полюбила бы тебя, — сказал он, и его сердце щемило от этих слов.

На глаза Миры навернулись слёзы.

— Моя мама тоже полюбила бы тебя.

Глаза Кира защипало.

— Она была… пианисткой. Она так прекрасно играла. Гастролировала по всей Европе. Были только она и я, и это было… хорошо.

За этими словами он почувствовал тяжесть ещё сотен других слов. Зрелища и звуки. То, как легко смеялась его мать. То, как она иногда играла только для него, после концертов, когда все уходили.

Может быть, когда-нибудь он сможет рассказать об этом Мире.