Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

Надежда сомкнула пальцы над потухшим светильником и зажгла его, как сделала однажды в день коронации.

— Прими его, пожалуйста! — Полушепотом повторила она. — Дай знак, что он прощен.

И в одно мгновение все светильники храма сами собой вспыхнули.

И Кадав впервые, после дня Жертвоприношения, робко улыбнулся.

Надежда подошла к Бернету и, торопясь, оперлась о его руку. Сейчас она была близка к обмороку. Воздуха катастрофически не хватало.

— Вроде бы и не особо устала… — подумала Надежда, — Или это тоже знак? Не велят вмешиваться или что другое? — но вслух шепнула только одно слово: уходим!

Кадав заметался, не зная, что же ему делать: присоединиться к общей благодарственной молитве, ведь виновником всех сегодняшних событий был никто иной, как он сам, или же следовать за своей Праки. Он выбрал второе, уже на бегу прося прощения у Защитницы, в глубине души надеясь, что она поймет и простит его и на этот раз.

Надежда обрадовалась, что смогла дойти до машины, и никто ничего не заметил. На свежем воздухе ей стало лучше. Наверное, это было не совсем вежливо, убегать, не прощаясь, но уж лучше так, чем грохнуться в обморок у всех на глазах или хотя бы дать заметить посторонним, что ей стало плохо в храме.

— Бернет, поведи машину, пожалуйста. Боюсь, что Кадав пребывает сейчас в слегка растрепанных чувствах.

В душе Кадав возмутился, но вслух перечить не посмел. И вскоре, сосредоточенно смотря в лобовое стекло, понял, что Надежда была права и слово «слегка» она употребила исключительно из деликатной тактичности. Он просто не способен сейчас нормально вести машину, да еще с такими пассажирами.

Идти в дом Надежда отказалась и ждала его в люфтере, который немедленно взлетел, как только Кадав поднялся на борт. Ему давали полчаса на сборы. Он уложился вдвое быстрее. И был безмерно счастлив, что возвращается к любимой работе.

Альгида, еще с самого утра выглядевшая слишком встревоженной и напряженной, наконец решилась:

— Рэлла Надежда, — обратилась она, заискивающе заглядывая в глаза, — можно я отлучусь часа на два? Мне в город нужно. И уточнила, — очень нужно.

Праки Милреда с изумлением смотрела на служанку Рэллы Тальконы, застывшую в дверях ее кабинета.

— Альгида, ты?

— Праки Милреда, мне нужно Вам кое-что сказать. Кажется, Рэлла Надежда беременна. Со дня Жертвоприношения. Она никогда на женские дела особого внимания не обращала и, тем более, сроков не подсчитывала. А я всегда подсчитывала и за себя и за нее, и по себе сверяла. А Рэлла Надежда еще, похоже, не подозревает. Но представляете, что со дня на день начнется?!

Праки Милреда понимающе качала головой, сосредоточенно думая, под каким предлогом ей нужно немедленно появиться во дворце. Каким образом соблазнить Рэллу Надежду на медосмотр, чотя. Хотя бы дистанционный, а еще лучше заполучить образец крови. И не стоит ли, для начала, поговорить его Мудростью Аллантом?

Аллант ушел в кабинет и закрылся там, выставив телохранителей за дверь. Время суток не имеет никакого значения, если в душе кавардак. Неприятности обладают поражающей способностью возникать, как только позволишь себе расслабиться и дашь отдохнуть.

Талькона мирным путем подтвердила свое могущество и привилегированное место в секторе. И все жители планеты с благоговением говорили о Посланнице. Даже Западный Материк прислушивался к ее словам. Пожеланиям на уровне строгого приказа. Вот и заводы строились один за другим: и горноперерабатывающий и, главное, авиастроительный. И скоро будет первый, самый первый в истории Тальконы космический корабль межсекторного класса качества, оснащенный своим же оборудованием. Матенс зря времени не терял и бурно разворачивал деятельность. Не отнимешь дар у человека! И умудрилась же Надежда обратить внимание на щуплого затравленного паренька. Не ошиблась. Теперь, женившись, он с удвоенным старанием создавал свое детище: приборостроительный завод космоэлектроники. А супруга крепко и надежно держала его в пухленьких ручках, оказавшихся к тому же очень деловитыми. Такую деятельность в новом особняке развернула! Все у нее там по струночке ходят, включая мужа.

Даже у них с Надеждой все было отлично.

Целых два счастливых месяца, которых, казалось, должно было хватить, чтоб хоть немного забылся весь ужас Дня Жертвоприношения. Надежда даже перестала испуганно вскрикивать по ночам, ища спасения у его плеча, аи, просыпаясь, смотреть виновато и смущенно. Вновь научилась улыбаться. Но вот уже третья неделя, как все из рук вон плохо.

Аллант долго сидел за столом, до онемения стиснув сплетенные пальцы. Потом решительно крутнулся вместе с креслом к компьютеру.

База Накасты отозвалась быстро, но что толку! «ДэБи-14» стояла на профилактике, экипаж в отпуске. Где точно искать на Чионе Каша знала только Надежда.

И Аллант, вздохнув, послал вызов Шетону.

— Шетон… — начал было Аллант.

— О, кого я вижу! — Перебил его рептилоид. — Не ждал, честно не ждал.

Аллант, не перебивая, давал ему выговориться.

А рептилоид, внимательно посмотрев на собеседника, мгновенно переменил тон и спросил быстро и очень серьезно.

— Что-то случилось? Ведь просто так ты не стал бы меня искать.

— Случилось. — Угрюмо подтвердил Аллант. — Но, если честно, я искал Каша. А так как не знаю его координат…

— Что случилось-то? — Настойчиво повторил ящер. — Надежда натворила что-нибудь?

— Натворить не натворила, но ваша помощь ей сейчас необходима. Рассказывать все с самого начала слишком долго, но, если вовсе коротко, то дела обстоят так: Надежда ждет ребенка.

— Но это же прекрасно! — восторженно перебил его Шетон, — У людей сезон размножения слишком редок. Насколько я помню законы вашего вида, родителей следует поздравлять. Так что присоединяюсь.

— Спасибо Шетон, — устало выдохнул Аллант.

— Не понял! Ты будто и не рад?

— Да… рад, наверное… не знаю… но вот Надежда решила, что не хочет рожать этого ребенка. У нее опять жуткая депрессия, и токсикоз страшный, и вообще… все плохо. Я только-только ее наладил, вроде бы все нормализовалось. И тут, бац, эта беременность! И все стало еще хуже, чем было. Я уже не знаю, что делать. Вы не могли бы кто-нибудь прилететь? Я полностью оплачу перелет, не беспокойтесь.

— Беспокоюсь! И очень сильно, — ехидно отозвался Шетон. — Я, между прочим, по вашим человеческим законам, вообще, прихожусь Надежде родственником. Братом. Правда, не кровным, молочным. Мне ее отец объяснял. А кровь у нас не совместима.

— Я всегда считал, — зациклено твердил свое Аллант, не очень-то слушая собеседника, — что Надежда сильнее меня и спокойнее. А она сорвалась. Опять сорвалась!.. Но, если учитывать все обстоятельства… она даже не ест почти ничего. Так можно голодом себя уморить… и ребенка этого… тоже… Короче, прилетайте, если сможете… я здесь вам все объясню.

— Успокойся и жди. Надежде не говори пока ничего.

Шетон Ог скользящей походкой приблизился к изголовью кровати.

— Ай-я, девочка! Как же долго я тебя не видел!

— Шетон… — ответ был чуть слышным, но губы скривились в жалком подобии улыбки.

— Хорошо же ты встречаешь своего старого друга!

— Извини. Я сейчас… — Надежда подтянулась на руках и села, опираясь головой о спинку кровати. — Просто я сейчас не совсем в порядке.

— Оно и видно! А мы с Шетоном-младшим и Кашем рассчитывали отдохнуть тут у вас. Где-нибудь на океане, в уединенном месте. Компанию не составишь?

— Попробую. Если Аллант не будет возмущаться.

— Не буду, не буду. Твои гости — развлекай.

— Только переоденься в форму, пожалуйста. — Попросил Шетон. — Что-то я совсем не воспринимаю тебя в этих тряпках.

Тряпками обозвали тончайший батистовый пеньюар в пене розовых невесомых кружев.

Надежда усмехнулась и с готовностью быстро кивнула, за что сразу же и поплатилась — зажала рот ладонью и опрометью выскочила из спальни, цепляясь второй рукой за стену и дверные косяки, чтоб окончательно не потерять равновесие. Альгида выбежала за ней следом.