Слуга Земли - Хоули Сара

Как будто этого было мало, Друстан с хитрой улыбкой поглядывал на Леди Света на другом конце комнаты, а вокруг него звучали приглушенные смешки еще нескольких девушек.

Я задержалась в дверном проеме, ощущая, как во мне закипает ревность.

У меня не было на него никаких прав, но видя его с этими женщинами вызывал во мне желание вырвать им волосы. Хотелось оттолкнуть их, залепить ему пощечину… а потом поцеловать так сильно и страстно, чтобы он забыл обо всем, кроме меня.

Он бросил взгляд в сторону входа, и я постаралась придать лицу выражение скуки.

Прошла мимо, надеясь, что он поймет намек.

Он догнал меня, когда я уже почти дошла до нашей тайной комнаты у Дома Огня. Странно, что я теперь мысленно называла ее нашей. Это была его комната. Я не имела на нее прав, как и на него.

— Ну? — спросил он, накладывая на дверь защитное заклинание.

— Извините, что отвлекаю, — я попыталась сохранить безразличие, но безуспешно. Голос прозвучал холодно.

Его брови взметнулись.

— Так почему же ты это сделала?

Мое лицо вспыхнуло.

Я почти поддалась искушению развернуться и уйти, но это было бы мелочно и трусливо. Уязвленное самолюбие не имело значения. Важнее было спасти Мистей от тирании короля Осрика.

— У меня есть для тебя информация. Возможный союзник.

— О? Расскажи мне больше, моя сладкая Кенна.

Я вскинула подбородок, все еще стараясь сохранять невозмутимость.

— Лара не поддерживает разрыв нейтралитета, но Селвин — возможно.

— Селвин? Он еще ребенок.

— Не такой уж и ребенок. Через несколько лет он пройдет Испытания. Лара говорит, он мечтает об обществе, в котором все фейри равны. Он хочет перемен.

Мне было неловко выдавать Ларины тайны, но на кону стояло больше, чем наша дружба. Кроме того, если Селвин действительно хотел изменить Мистей, разве он не должен был получить такой шанс?

Глаза Друстана слегка прищурились — он обдумывал возможности.

— Все это время я ломал голову, как склонить Дом Земли к нашей стороне, и даже не подумал о нем.

— Он не заговорит от имени всего Дома. Ориана слишком давно придерживается политики нейтралитета, а Лара боится ослушаться мать или короля. Но, возможно, Селвин сможет убедить их лучше, чем я.

— Я поговорю с ним. Как бы холодна ни была Ориана, она любит сына. Он может оказаться убедительным союзником.

Я не показала этого, но гордилась, что он прислушался ко мне.

— Я сообщу, если узнаю что-то еще.

Его голос остановил меня, когда я уже была у двери.

— Уходишь так быстро?

Я глубоко вздохнула и обернулась.

— А зачем мне оставаться? Я сказала, что хотела. К тому же, тебе не стоит заставлять своих спутниц ждать.

Он рассмеялся, и мои щеки вспыхнули.

— Ну, Кенна, мне кажется, ты снова ревнуешь.

— С чего бы?

Он двинулся ко мне, словно охотник, загоняющий добычу.

— Потому что ты хочешь меня.

Мое сердце бешено забилось, но я окинула его ленивым взглядом и пожала плечами.

— Возможно, ты меня развлекаешь.

Его смех эхом разнесся по комнате. Он резко схватил меня за плечи и притянул к себе.

— Любопытное ощущение.

— Какое? — я пыталась сохранить самообладание, но его близость, его тепло…

— Быть объектом ревности. Фейри редко испытывают ее. Мы живем так долго, что сильные чувства быстро угасают. А люди… люди чувствуют слишком ярко, — его голос охрип. — Это опьяняет.

— Я не ревную.

— Ты увидела меня с другими и теперь холодна ко мне.

— Я не холодна. Просто у меня есть дела.

Его руки медленно скользнули по моим плечам вниз, оставляя за собой дорожку мурашек.

— А если я скажу, что ухаживаю за ними только ради преданности? Чтобы привлечь их на свою сторону?

— У меня все равно есть дела.

Его ладони опустились ниже, обхватили мои ягодицы, притягивая меня к нему.

— Мне нравится, когда ты холодна, — прошептал он. — Но еще больше мне нравится, когда ты горишь.

Глава 32

В последующие недели я больше не слышала о попытках Друстана убедить Селвина присоединиться к нему. Однако принц Огня сдержал своё слово. Мы встречались в нашей комнате каждые несколько дней, и каждый раз он заставлял меня гореть.

Остальное время я проводила, сопровождая Лару на приёмах и исполняя свои обычные обязанности. Никто не знал, в чём именно будет заключаться Испытание Крови, ведь главы дома, который мог бы направить его проведение, не существовало. Шпионаж не дал бы мне никакой пользы — сам Осколок Крови каким-то образом должен был направлять кандидатов.

При мысли о том, насколько могущественны эти Осколки, по коже пробегал холод. Это ведь всего лишь застывший камень, насыщенный магией… но как холодный камень мог даровать видения? Как он мог проводить испытания? Неудивительно, что фейри поклонялись Осколкам, словно богам так же, как люди поклонялись самим фейри.

По ночам, в самые тихие, самые тёмные часы, я думала о Гаррике. Его убийство было оправданным, но я не могла забыть, как это произошло. Лезвие скользнуло в него так плавно, прежде чем я повернула его, как жестокий палач. Мне понравилось, как он смотрел на меня с ужасом, какого я никогда не видела прежде. Это сделало меня сильной.

Кайдо оставался безмолвным в такие ночи, позволяя мне бороться с виной в одиночестве. Он не мог испытывать вины, напоминала я себе, когда злилась из-за его молчания. Что бы ни наполняло этот кинжал странным сознанием, оно не знало сомнений и с готовностью убило бы снова.

В каком-то смысле моя вина приносила мне облегчение. Я не была чудовищем.

Вскоре наступило летнее солнцестояние — последний праздник перед Испытанием Крови. В коридорах развесили зеркала, отражающие свет факелов, так что каждый проход сиял, словно полдень. Среди зеркал располагались молочные кристаллы и верёвки из алмазов. Праздник был священным для Дома Света, поэтому церемония проходила во внутреннем дворе их наземного дворца. День выдался солнечным и тёплым, небо растянулось над нами безоблачным сводом. Осколки стекла после недавнего испытания были убраны, а мраморный пол очищен до ослепительной белизны. В центре двора стоял мраморный блок, окружённый кольцом гигантских кристаллических менгиров.

Я принесла вино для Лары и себя, и мы вместе пили, наблюдая за происходящим. Лара никогда прежде не бывала на этом празднике, и ей, как и мне, было интересно, что нас ждёт.

Вино было почти прозрачным, лишь с лёгким золотистым оттенком. Я ожидала, что оно вызовет во мне то же тёплое головокружительное удовольствие, как и другие вина фейри, но оно, напротив, сосредоточило меня. Взор стал ясным, сердце билось ровно, а вместо томного удовольствия, как от Огненного вина, или лёгкости, как от напитков Дома Земли, в груди начала копиться холодная ярость.

Остальные гости, облачённые в белое, выпили, и улыбки начали исчезать с их лиц. Разговоры постепенно стихли. Когда принц Роланд вышел в центр круга, напряжение возросло настолько, что у меня выступил холодный пот.

— Добро пожаловать, — произнёс он, держа в руке кристальный кинжал. — Летнее солнцестояние, самый длинный день в году, даёт нам возможность пролить свет на самые тёмные уголки. Только столкнувшись со своими преступлениями, мы можем очиститься.

Это не предвещало ничего хорошего.

Король Осрик наблюдал за происходящим с трона на краю двора. Его улыбка была ещё более тревожной, чем напряжённые выражения лиц окружающих. Он хлопнул в ладони.

— Да начнется суд.

Я услышала знакомый лязг цепей. Через толпу медленно продвигалась цепочка фейри и людей. Их вёл палач, которого я помнила по прежним казням, — огромный крылатый фейри-прислужник с молочно-белыми глазами и гладкой золотистой кожей, лишённой рта. В одной руке он держал конец длинной цепи, а в другой сжимал топор.

Среди заключённых были как фейри-прислужники, так и люди. Их серые лохмотья не скрывали закованных рук. Они шли, опустив головы. Когда первый из них достиг края каменного круга, вереница остановилась, и узники опустились на колени. Я вздрогнула, когда палач поднял топор и обрушил его на звено цепи, отделив первого пленника от остальных.