Слуга Земли - Хоули Сара

— Встань, — приказал Роланд.

Заключённая поднялась. Это была девушка-человек, худощавая, с тёмными, спутанными волосами, слишком похожими на мои собственные и волосы моей матери. Ей едва исполнилось шестнадцать, но в её взгляде не осталось жизни. Изорванные одежды открывали спину, исполосованную шрамами.

— Ты обвиняешься в попытке сбежать от своих обязанностей. Сознаёшь ли вину? — Он прекрасно знал, что она не может говорить. Когда та осталась безмолвна, он щёлкнул пальцами. — Как угодно.

Палач рывком опустил её на колени перед мраморным блоком. Девушка безмолвно положила голову на гладкую поверхность. В следующий миг топор опустился, и её голова покатилась по камню.

Я прикусила губу, сдерживая крик, когда кровь заструилась вниз, собираясь у её безжизненного тела. Двое воздушных фейри с длинными пальцами и тонкими крыльями бесшумно подхватили тело и унесли прочь. За ними остался алый след.

Что-то было не так с моей реакцией. Я знала, что это ужасно, но мои эмоции были приглушены; даже шок ощущался словно издалека. Вино словно отрезало меня от самой себя.

Роланд щёлкнул пальцами, и палач освободил второго узника — приземистого фейри-прислужника. Тёмная, звёздная кожа выдавала в нём Вечного духа, подобных Эйдену.

— Ты обвиняешься в краже украшения у гостя из другого Дома. Сознаёшь ли вину?

— Я не делал этого, мой принц, — прошептал тот, но в голосе его не было уверенности.

Палач резко поставил его на колени перед блоком и вытянул руку на мрамор. Узник дёрнулся, но воздушный фейри прижал его руку. Топор опустился, и кисть, отделённая от тела, рухнула на камень. Фейри закричал, алые капли хлынули из раны.

Я бросила взгляд в сторону делегации Пустоты, пытаясь понять, что чувствует Каллен, наблюдая, как один из его подданных подвергается наказанию со стороны Дома Света. Он угрюмо смотрел на спутника, которого волокли прочь, казался спокойным — за исключением сжатой в кулак руки. Было что-то неестественное, почти противоестественное в его облачении — тунике белоснежного цвета, подобной облаку. Его тёмные, словно ночь, волосы и глаза цвета полуночи не гармонировали с этой одеждой, и у меня возникло тревожное ощущение, будто передо мной хищник, закутанный в шкуру оленя.

Наказания и казни продолжались.

Преступники были ворами, беглецами и теми, кто осмелился проявить неуважение к Благородным Фейри. Тем, кто позволял себе дурно отзываться о них, Роланд вырезал языки своим кристальным кинжалом. А уличённым в шпионаже в пользу другого дома выжигали глаза. Фейри-прислужники исцелялись быстрее людей, но их раны были слишком серьёзны, чтобы восстановиться полностью; они оставались изувеченными до конца своих дней. Вскоре мраморный пол меж каменных глыб окрасился в кроваво-красный цвет, но казни не прекращались.

Единственная передышка настала спустя час, когда всем присутствующим раздали ещё по бокалу вина. С каждым глотком я чувствовала, как напряжение улетучивается, мысли становятся яснее, а зрение обостряется. Я видела мельчайшие трещинки в мраморе, переливы граней кристального ножа и каждую каплю крови. И чем больше я пила, тем сильнее отдалялась от происходящего, пока не стала наблюдать за расправами с холодной, непоколебимой праведностью.

Да, они заслужили это наказание.

Когда настала очередь Благородных Фейри, вывели пятерых. Я задумалась, не постигнет ли их такая же участь — ведь даже бессмертные фейри не могли полностью восстановить утраченные части тела. Лара рассказывала мне, что, если конечность удастся пришить, рана затянется, но создать из ничего новое тело невозможно.

Клинок Роланда сверкал в солнечных лучах. Его губы тронула насмешливая улыбка, когда вперёд вывели первую осуждённую.

— Нелда из Дома Земли, — произнёс он. — Ты обвиняешься в том, что осмелилась дурно отзываться о короле Осрике. Признаёшь ли ты свою вину?

Нелда покачала головой.

Я никогда прежде не видела её в Доме Земли. Впрочем, я знала далеко не всех Благородных Фейри. Я повернулась к Ларе:

— Ты её знаешь?

— Незначительная особа, — ответила она равнодушным тоном. — Но Ориана будет в ярости.

Стражник отвёл Нелду в центр круга, но не заставил её преклонить колени. Вместо этого он оставил её стоять перед алтарём, а сам отошёл за каменные глыбы. Роланд поднял руки, и кристаллы начали светиться. Он направил в них солнечный свет, и с каждой секундой сияние усиливалось. Лучи сошлись в одной точке.

Нелда закричала.

Я зажмурилась от ослепительной вспышки. Когда зрение прояснилось, её изуродованное тело уже валялось на земле. Сквозь грудь зияла дымящаяся дыра.

Её останки унесли, а на её место вывели следующего осуждённого.

Все пятеро были обвинены в том, что осмелились злословить о короле. И каждого казнили тем же способом. Роланд демонстрировал свою магию, а не просто мастерство владения клинком.

Воздух наполнился запахом крови и палёной плоти. Всё происходящее было ужасно — от невозмутимого выражения лица Лары до багровых пятен, растёкшихся по двору. Но и этот ужас ощущался отстранённо, словно между ним и моей душой стояла невидимая преграда. Часть меня, которая хотела кричать и протестовать, оказалась заперта в этом стеклянном саркофаге.

Я закрыла глаза, глубоко вдохнула.

Скоро всё закончится. Совсем скоро.

Последним вывели фейри, которую я узнала. Это была та самая дама Огня, что сидела на коленях у Друстана в зале из кварца. Её тёмно-бордовые волосы сбились в спутанные пряди, кожа испачкалась пылью и потом, а по щекам текли слёзы.

— Эдлин из Дома Огня, — произнёс Роланд. — Ты обвиняешься в заговоре против короля и подстрекательстве к мятежу.

В толпе Благородных Фейри прокатился ропот, но Друстан оставался невозмутим. Он скрестил руки на груди, туника простого белого цвета подчёркивала его мощную фигуру.

— Признаёшь ли ты свою вину? — спросил Роланд.

— Да. — Эдлин упала на колени. — Прошу, умоляю… Я не знала…

— Чего именно ты не знала?

— Вы пощадите меня, если я скажу правду? — обратилась она к королю Осрику.

— Это зависит от того, что ты скажешь.

Эдлин бросила виноватый взгляд на Друстана.

— Принц Огня велел мне поговорить с дамами Иллюзии. У меня не было выбора.

Толпа загудела. Друстан лишь лениво приподнял бровь, выглядя скорее развлечённым, чем обеспокоенным.

Тревога вспыхнула во мне, сотрясая стены, державшие мои эмоции в плену. Всё будет хорошо, убеждала я себя. Друстан — принц, а значит, его слово весомее обвинений незначительной фейри.

Но страх не отступал. Он разрастался, пробивая трещины в моей броне, и ужас возвращался. Кожа покрылась липким холодным потом, а кровь, растёкшаяся по мрамору, казалась чересчур ярко-алой под солнечными лучами — жадное море смерти, прилив которого не прекращался.

— Почему он велел тебе это сделать? — спросил Роланд, бросая жёсткий взгляд на Друстана.

— Он сказал, что нам нужно выяснить, насколько верен королю его собственный дом и нет ли среди них тех, кто склонен к мятежу.

— Когда состоялся этот разговор?

— На следующий день после испытания Земли, возле зала из кварца. — Эдлин сжала руки у груди. — Пожалуйста, ваше величество… У меня не было выбора.

— Видимо, был, — заметил Осрик после долгой паузы. Эдлин уже начала расслабляться, но он продолжил: — Только выбор труса. Ты могла бы сообщить мне о приказе принца Друстана, прежде чем его исполнить.

Эдлин разрыдалась.

— Он мой принц…

— А я твой король. Твоя преданность прежде всего принадлежит мне.

Осрик постучал пальцами по подлокотнику трона.

— Проверим правдивость её слов. — Он жестом указал Роланду.

— Принц Друстан из Дома Огня, — объявил тот. — Ты обвиняешься в заговоре против короля и подстрекательстве к мятежу.

Паника наконец прорвала стеклянную стену, возведённую вином, и вместе с ней рухнула моя притуплённая бесчувственность. Я смотрела, судорожно теребя ткань юбки, как Друстан вышел в центр каменного круга и встал рядом с Эдлин, которая всё ещё стояла на коленях, умоляюще подняв лицо.