Слуга Земли - Хоули Сара

На его боку висела рапира с золотой рукоятью, вспыхивавшей в солнечных лучах, и моё сердце забилось чаще, когда он расстегнул пояс с оружием и положил его на землю. Жест капитуляции? Затем он выпрямился, раскинув руки, и посмотрел прямо на трон.

— Так вот как вы обращаетесь с принцем, Ваше Величество? Подвергаете суду, опираясь на слова незначительной дворянки?

— Это серьёзное обвинение, — ответил Осрик, прищурив глаза. В воздухе вокруг него дрожало марево, словно пространство над его пальцами, ритмично постукивавшими по подлокотнику трона, искривлялось под невидимой силой. — С какой стати ей лгать?

— Она труслива и боится за свою жизнь. — Слова Друстана прозвучали, как удар хлыста, и Эдлин вздрогнула. — А если вы спрашиваете, почему она решила обвинить именно меня, — он бросил на неё презрительный взгляд, — думаю, причина в том, что я давно не навещал её постель. Она чувствовала себя отвергнутой.

Эдлин была его любовницей?

— Нет, — всхлипнула она. — Ты сам велел мне это сделать.

Друстан проигнорировал её, снова обратившись к принцу Роланду и королю Осрику.

— Она указала, где и когда ты говорил с ней, — заметил Роланд, явно не веря в его оправдания.

— Она солгала. Я никогда не был с ней наедине. В тот момент рядом находилась леди Гвенейра из Дома Света, она может это подтвердить. Кроме того, мои слуги могут засвидетельствовать, где я был до и после той встречи.

Из толпы выступила та самая леди Света, с которой он тогда кокетничал. Она была безмятежно красива: утонченная фигура, коротко подстриженные каштановые волосы — для фейри такая стрижка была необычной, но ей удивительно шла. Поклонившись королю, она заговорила спокойным, ясным голосом:

— Это правда, мой король. Я была там. Мы говорили только о испытаниях и последних модных тенденциях.

Роланд и Осрик, казалось, опешили от её слов. А я наконец вспомнила, где прежде слышала этот голос. В тот день в библиотеке третьим заговорщиком была леди Гвенейра. Она работала с Друстаном и Лотаром.

Эдлин в отчаянии переводила взгляд с Друстана на Гвенейру.

— Она врёт!

— Молчать, — резко осадил её Роланд. Он посмотрел на Осрика, и впервые на его лице появилось выражение сомнения. — Леди Гвенейра моя кузина, — сказал он королю. — Её репутация безупречна, и она никогда не лгала мне.

О, если бы он только знал.

Гвенейра опустила ресницы, лукаво улыбнувшись:

— Благодарю, кузен. Ты должен знать ещё и то, что среди дам у леди Эдлин давно сложилась репутация… неуравновешенной.

С этим убийственным приговором она вернулась на своё место в толпе.

— Ты дрянь! — закричала Эдлин ей вслед.

Роланд ударил её по лицу, сбив на землю. По виску стекала кровь.

Он снова повернулся к Друстану, но теперь в его взгляде мелькала тень сомнения.

— Даже если она солгала о вашем разговоре, почему бы ей замышлять заговор против короля без твоего ведома?

Друстан пожал плечами:

— Потому что она глупа? Потому что ненавидит своё положение второстепенной дворянки и жаждет власти? Кто может понять, что движет преступниками?

— Она из твоего Дома. Ты отвечаешь за её поступки.

— Я отвечаю за каждую женщину, которая совершает безрассудные поступки из-за ревности?

Его холодные слова заставили меня вздрогнуть. У его ног Эдлин громко разрыдалась. Я с усилием подавила в себе сочувствие — она сама навлекла это на себя, предав восстание.

— В последнее время у меня была другая любовница, — продолжил Друстан, — и Эдлин не понравилось оказаться на втором месте. Я не удивлён, что она взбесилась. Она всегда была ревнивой.

Моё сердце болезненно сжалось. Он говорил обо мне.

Только один фейри взглянул на меня — Каллен. В его глазах мелькнуло нечто похожее на жалость. Я встретила его взгляд, заставляя себя казаться безразличной.

Каллен отвернулся.

Друстан должен был так поступить, убеждала я себя. Он рисковал не только собственной жизнью, но и будущим всего дела, которому служил. Он обязан был играть роль беспечного принца, который берет себе любовниц и безжалостно бросает их, который переходит от одной женщины к другой, не заботясь о их чувствах. Лучше так, чем если бы Осрик догадался, кем он является на самом деле.

— Леди Эдлин всегда была известна излишней эмоциональностью, ваше величество, — неожиданно вмешался Эдрик, представитель Дома Огня. Сделав шаг вперёд, он почтительно поклонился. — В нашем Доме никого не удивит, если она предала Друстана из-за обиды.

— Она предала меня, — спокойно поправил его король Осрик.

— Не хотел нанести вам оскорбления, мой король, — Эдрик склонил голову. — Но она предала сперва вас, а затем и Друстана, когда попыталась втянуть его в свои преступления. Я готов поклясться своей жизнью в верности и чести принца Друстана. Он бы никогда на это не пошёл.

Из толпы послышались одобрительные голоса других фейри Огня.

Роланд и Осрик явно колебались перед лицом столь единодушного мнения.

— Хорошо, — наконец сказал Осрик. — Принц Друстан, обвинение снимается. Пока что.

Я выдохнула с облегчением. Друстан склонился в поклоне.

— Я живу, чтобы служить вам, мой король.

Он поднял меч и вышел из круга казней.

Он не бросил ни единого взгляда на Эдлин, даже когда Осрик подал Роланду знак казнить её.

Она закричала, и когда ослепительный свет угас, её тело с зияющей дырой в груди рухнуло на землю. Опустевшие глаза, в которых застыла боль, смотрели вслед уходящему принцу Огня.

***

Мы были вынуждены оставаться во дворе после помилования Друстана, пить вино — на этот раз обычное красное — и вести непринужденные разговоры, словно не стояли по колено в озере крови. Когда наконец удалось ускользнуть, солнце уже клонилось к закату, а подол моего белого платья был пропитан багрянцем.

Лара сразу отправилась домой, но меня разрывали беспокойство и гнев — слишком сильные, чтобы просто уйти. Я металась по коридорам в застывшем от крови платье, сжимая кулаки так крепко, что начинали болеть кости.

Наверное, я надеялась, что Друстан сам меня найдет.

На пятый раз, проходя мимо рампы, ведущей к Дому Огня, я увидела его. Он стоял, привалившись к стене, все еще в одежде, в которой встречал солнцестояние. Его рыжие волосы резко выделялись на фоне светлой ткани. Он протянул мне руку, и, несмотря на обиду и злость, я вложила в нее свою ладонь.

В защищенной чарами комнате мы разошлись: он направился к столу, а я опустилась на диван.

— Жаль, что тебе пришлось это видеть, — сказал он.

Он достал из ящика графин, налил в два бокала вино. Я молча взяла свой.

— Ты должна понять…

— Что? — Вино согревало горло. Было так заманчиво осушить бокал и попросить еще, но нет. Заглушить этот момент — значит сбежать от него. А я уже слишком много выпила сегодня.

— Я готовил это восстание десятилетиями, — сказал Друстан. В его пальцах вспыхнул огонь. — Десятилетия союзов, исследований, планов, и вдруг все это могло рухнуть за несколько недель до конца из-за одного из моих людей… — Он покачал головой, и пламя исчезло. — Я должен был сказать все, что могло заставить их поверить мне.

— Я понимаю, — тихо сказала я, перебирая складки платья. Подол, затвердевший от крови, неприятно скребся о мои босоножки. — Но Эдлин… Ты унизил ее. Назвал ревнивой, чересчур эмоциональной.

Как и меня.

Друстан, похоже, не уловил этой параллели. Он лишь пожал плечами:

— Так и было. Мы спали вместе, это правда. Она не ценила моего безразличия.

Я прикусила губу.

— То, что ты сказал о ней, было жестоко.

Я до сих пор слышала ее плач. И тот последний, ужасный крик.

— То, что сделала она, было хуже. — Он опустился передо мной на колени, его голос стал напряженным, взгляд пылал убежденностью. — Кенна, в этом восстании — надежды тысяч людей. Она могла разрушить все, лишь бы спасти свою жизнь. Она обрекла бы нас всех на смерть.