Сердце с горьким ядом (ЛП) - Уивер Бринн

— Есть ли другие? — спрашивает Коул.

— Только по рекомендации мистера Хассана.

— Мы не можем вернуться в Царство Теней, так что придется лететь обычным рейсом, — Коул скептически смотрит на меня. — Сможешь сдержаться столько часов в железной банке со шведским столом из людишек?

Эрикс смеется, звук словно летний ветерок.

— Не глупи, Коул. Лу имеет доступ к Царству Света. Я могу провести ее в Каир через портал в Голубой Водопад.

Я перевожу взгляд с одного на другого.

— Это сработает, — кивает Коул. — Эдия, я достал кое-что у ведьм. В твоей сумке.

— Видела. Спасибо. Хорошее начало, — она ест, не отрывая глаз от тарелки.

— Твой гримуар и запасы сгорели?

— У меня есть запасные копии менее используемых заклинаний и более редких ингредиентов в Фэрфилде.

— Отлично. Эрикс, завтра отвези Лу в Голубой Водопад и доставь в Каир. Мы с Эдией поедем в Фэрфилд, соберем ее вещи и встретимся с вами.

Эдия замедляет жевание, мы обмениваемся тяжелым взглядом. С момента пленения мы не расставались, если не считать моих ежедневных вылазок с Галлом в камеру пыток. Она не хочет разлуки так же, как и я. Но ее взгляд скользит по моим не зажившим синякам, порезам, поту на коже. Она проглатывает кусочек, смиряется, кивает. Это лучший план.

— Я знаю, вы доверяли только друг другу, — Коул прерывает нашу немую беседу.

Эрикс кладет руку на плечо Коула, улыбаясь.

— Мы не просим доверия. Дайте нам шанс доказать его. Баланс между мирами хрупок, и только вместе мы сможем его сохранить.

Я смотрю в глаза Коула, пытаясь разглядеть его душу. Если он сказал правду, он отказался от крыльев ради этого шанса.

В груди теплится крошечный огонек, когда я вижу в его взгляде надежду. Может, не ту же, что у него. Мне важнее помешать Царству Теней в любых их планах. Но это хоть что-то. Огонь, который можно раздуть.

Я киваю.

«Окей», — беззвучно говорю.

Коул расплывается в улыбке. Эрикс буквально сияет, свет от кухонных приборов отражается в его перьях и на его коже, как в солнечных лучах. Я опускаю глаза, чтобы не видеть их энтузиазма, но не могу скрыть легкую улыбку на губах.

Сползаю с табурета, салютую своим неожиданным союзникам, забираю термос и кружку, извиняюсь взглядом перед Эриксом, который старается скрыть отвращение к крови.

Ноги будто свинцовые, когда я поднимаюсь по лестнице. Мышцы ноют после дней бездействия в камере. Быть почти человеком больно, слабость непривычна после пяти тысяч лет неуязвимости.

Ставлю кружку в ванной, беру сумку из комнаты, включаю душ. Почти пританцовываю от радости при мысли снять лохмотья. Хочу сжечь их или смыть в унитаз. Или, и то, и другое.

Пока вода нагревается, роюсь в сумке в поисках пижамы. Нахожу майку и шорты, кладу на стойку, затем ищу зубную щетку.

Пальцы натыкаются на холодный металл в кожаных ножнах. Рукоять моего кайкена.

Вытаскиваю кинжал, затаив дыхание, будто он может исчезнуть. Провожу пальцами по лезвию, закрываю глаза. Его вес словно часть меня, наконец вернувшаяся. Когда я снова могу дышать, всматриваюсь в темноту сумки, все еще сжимая в кулаке рукоять кайкена, как будто со дна может выскочить что-то зловещее и укусить меня. Мои пальцы касаются плоского кожаного куска, и я сразу понимаю, что это такое.

Достаю дневник, который дал мне Жнец.

Сердце пропускает удар, кровь стучит в ушах, заглушая звук воды. Слезы жгут глаза. Я сглатываю внезапный комок в горле, который подпитывает вечно горящее пламя.

Листаю страницы. Вижу свои записи и слышу его ответы. Улыбаюсь сквозь слезы на странице с надписью «МУДАК» разными шрифтами. Читаю незаконченную записку в Каире, которую пыталась написать в Каире, но не смогла закончить, ту, в которой говорилось бы о том, что я буду заперта в Царстве Света. И его обещание: «Я все равно найду тебя».

Читаю последнее, что написала ему. Рядом — клочок страницы, которую швырнула к его груди перед поцелуем.

«Я не такая, как все вампиры».

Из моей груди вырывается смех. Я определенно такая, как все вампиры, это точно. В тот момент я и представить себе не могла, насколько правдивым окажется это утверждение.

На следующей странице — неровность.

Записка другим почерком. Четким. Аккуратным. Каждая буква имеет значение. Как будто каждая из них была священной, когда ее писали.

«Прости». Рядом приклеено мое ожерелье от Эдии.

Выдыхаю, уставившись в это слово и в его бездну смыслов.

Срываю ожерелье, захлопываю книгу, будто в ней скрыто что-то еще, что может провернуть нож в моем сердце.

ГЛАВА 6

Это самый восхитительный прием душа за всю мою жизнь.

У Коула и Эрикса на полках в ванной очень много гелей для душа, шампуней и кондиционеров. Я пробую каждый. Абсолютно. Каждый. Стою под струей, пока кожа не становится красной, а вода — ледяной.

На выходе мне немного лучше, но даже мокрой и в полотенце я чувствую, что температура тела не в норме. После встречи с Семеном мой внутренний термостат настроен на «томление». Мне постоянно жарко. Я не привыкла и не хочу привыкать. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится идея отправиться с Эриксом в Царство Света, чтобы добраться до Каира. Если мистер Хассан сможет помочь, я готова на все. Даже понюхать член мертвого гибрида. Черт, даже живого. Так что да, вы понимаете, я серьезна.

Я сушу волосы, переодеваюсь и возвращаюсь в комнату, надеясь выспаться. Звуки смеха и разговоров внизу убаюкивают меня. Однако, несмотря на надежды, я просыпаюсь глубокой ночью от кошмаров. Похоже, Царство Теней не хочет меня отпускать.

Решив, что сон безнадежен, я встаю, закутываюсь в вязаный плед, беру дневник и вонючую одежду. Черт, они правда смердят. Теперь мне жаль Коула, который сидел с нами в машине. Чистой, я чувствую этот запах в десять раз сильнее.

Приоткрываю дверь, стараясь не разбудить новых соседей. В доме темно, все спят. Слышу ровное дыхание трех пар легких и чей-то легкий храп. Сердце Эрикса бьется, как у колибри. На губах появляется тень улыбки. Бесшумно спускаюсь на кухню, нахожу зажигалку для гриля и выхожу во двор с кайкеном на бедре.

Луны нет. Звезды как яркие шары, мерцающие в черном одеяле ночи. Как я и надеялась, во дворе есть кострище рядом с сараем и прудом. Вода неподвижна, отражает небо, как зеркало. Высокие камыши обрамляют берег, лягушки квакают в траве.

Четыре кресла окружают кострище. Я кладу вещи на то, что лицом к сараю, складываю дрова и разжигаю огонь. Когда пламя разгорается, бросаю в него одежду и наблюдаю, как она превращается в пепел.

Перебираю дневник, пальцы скользят по тисненым золотым узорам. Даже без луны видно, как они мерцают. Мысль о том, что Жнец выбрал этот дизайн, потому что он мне понравится... от этого факта, правдивый он или нет, не хочется сжигать его. Я вышла сюда, чтобы сбросить кожу, превратить воспоминания в пепел. Но... не могу. Может, если бы злилась. Иногда злюсь. Или если бы грустила. Часто грущу. Сейчас же я просто пуста, вычищена.

Открываю на последней записке.

«Прости».

Не смотрю долго на это слово, будто оно — заголовок пустой книги несбывшихся обещаний. Эти мысли горькие, мрачные. Но мы, вампиры, иногда не можем иначе, слишком много лет капля за каплей наполняют колодец памяти, который никогда не иссякнет.

Не отрываю взгляд от огня, медленно отрываю страницу. Волокна рвутся, как кожа, сходящая с плоти. Я знаю эти звуки. Галл позаботился, чтобы я их не забыла, даже если моя вампирская память когда-нибудь исчезнет.

«Прости».

Бросаю последний взгляд на слово, сжимаю страницу в кулаке и кидаю в огонь. Бумага вспыхивает оранжевым, края обугливаются, слова исчезают навсегда.

Вырываю следующую страницу. «Я не такая, как все вампиры». Сжимаю, бросаю в пламя.