Сильверсмит (ЛП) - Кларен Л. Дж.

Так я и поступлю. Выпью яд. А если не подействует, вырву себе сердце, заплачу кому-нибудь, чтобы порезал его и сжег куски.

Все равно оно принадлежало ей. Без нее оно мне не нужно.

Она была умна. Быстра. Доказала, что все еще умеет ездить верхом, как раньше. Ее тело помнило, даже если разум — нет. А теперь, после почти месяца еды и тренировок, она стала куда, куда сильнее. Сможет добраться до тех Пещер сама.

Но…

— Нет… — выдохнул я, глядя на хаос из бумаг, разбросанных по полу. — Нет.

Моя сумка была перевернута, выпотрошена до последнего клочка. Письма — наследие многих поколений мужчин из рода Мортонов — валялись повсюду, словно мусор. А на прикроватном столике лежала записка. Ее почерк. Безошибочно.

— Нет, нет, нет, нет…

Желудок скрутило, тошнота подступила к горлу, и меня накрыла волна ужаса, такого же, как в тот прошлый раз, когда она оставила мне письмо и ушла.

Я поднял листок.

Гэвин,

Я знаю, что твоя жена у Молохая, и я добровольно пойду на обмен. Я верну ее тебе. Он может забрать меня и мою силу, если отпустит ее и освободит мой народ.

Я заставлю его пообещать, что он возьмет только меня и покинет эти земли.

Ты сказал, что хочешь, чтобы я была свободна, но я хочу того же для тебя. Я бы никогда не стала такой сильной, если бы не встретила тебя, и я никогда не смогу выразить, насколько благодарна тебе за это. Ты помог мне стать человеком, которым я горжусь. И уже ради одного этого ты заслуживаешь все добро, что есть в этом мире.

Я знаю, что справлюсь.

Пожалуйста, не следуй за мной.

Будь счастлив.

Элла.

Я выдохнул сухой, выжженный рыданием звук, и слезы хлынули наружу. Я сломался сразу, целиком, рухнул, спотыкаясь, к двери, сминая записку в кулаке.

— Нет, Элла, нет!

Я вылетел наружу, в лес, и увидел следы копыт, тянущиеся на юг.

— Ариэлла!

Это была моя вина. Только моя.

Я сам распахнул свой гребаный рот тогда, в отчаянии, — сказал, что у меня есть жена, пытаясь заставить ее вспомнить, что она моя. И я знал: она не верит, что ее может быть достаточно. Тогда не верила — и сейчас не верит.

Никто не виноват, кроме меня.

Она на лошади. Доберется до лагеря за час. Если я побегу, не останавливаясь, успею за два. Лошадь могла бы ускорить, но поблизости не было ни одной, а пока я найду… будет поздно.

Так что я побежал.

Ничего не видел, ничего не слышал — кроме нее. Бежал и снова, и снова ревел ее имя в лес, надеясь, что она услышит. Что узнает, даже если никогда не вспомнит.

Я найду ее в каждой жизни.

Глава 33

Ариэлла

Я досчитала до трехсот.

Столько я позволила себе плакать.

Потом вытерла щеки и глаза рукавом зеленого свитера и сосредоточилась. Прямо на юг, без остановок. Надеюсь, лагерь найду быстро. Лучше закончить все это, пока не передумала.

Мой мерин был старым — меньше и медленнее нашей черной кобылы, — но несся из последних сил. Достаточно быстро, чтобы ледяная крупа из темного, затянутого облаками неба чувствовалась на коже как крошечные острые лезвия. Почти всю дорогу я думала о своих близких, о том, что они счастливы. Только так можно было подавить страх и не повернуть назад.

Прошел час, может, чуть больше, прежде чем впереди замерцали факелы, отбрасывая зловещий свет. Лошадь сама сбавила ход, будто чувствовала приближающуюся опасность.

В темноте двигались тени. Фигуры скользили между палатками такими черными, что я не могла понять, где кончается одна и начинается другая.

Я поежилась. Горечь в воздухе была неестественной — она вырывала дыхание из легких и превращала его в лед, едва оно покидало мои губы. Холод просачивался в самое нутро, и из него, будто голодные щупальца, тянулось зло, жаждущее поглотить каждый оставшийся в душе огонек света.

Я сжала рукоять кинжала, просто чтобы хоть немного успокоиться. Немного, не больше. Я ведь пришла не драться.

Инсидионы на страже собрались у костра на северной стороне лагеря. Я оставила коня далеко, надеясь, что они его не найдут, а если и найдут, то пощадят. Хоть кто-то из нас должен выбраться отсюда. Каждый шаг к тому огню давался с усилием, но я шла.

Первой меня заметила высокая, красивая женщина с черной гривой волос. Капюшон ее плаща был опущен на плечи. Длинные ноги и торс стянуты боевыми кожаными доспехами, у бедра — меч в ножнах. Я подумала, что жена Гэвина, наверное, выглядела именно так статно и притягательно. И молилась, чтобы боги уберегли меня от встречи с ней. Хоть в этом пусть будет легче.

Черноволосая вышла вперед, и четверо ее спутников мгновенно выпрямились. Остальные, что слонялись по лагерю, усмехнулись и остались на местах, не считая меня угрозой.

Я впрыснула в голос ложную уверенность и сказала:

— Я пришла заключить сделку с Молохаем.

Она наклонила голову, разглядывая меня. Цвет ее глаз разобрать было невозможно, но они казались… злыми. Ярко-красные губы растянулись в тревожно красивую улыбку.

— И почему бы нам не убить тебя прямо сейчас? — протянула она. — Так бездумно войти в наш лагерь. Довольно… глупо, — она переплела длинные, тонкие пальцы на талии. — Хотя лорд Молохай, несомненно, будет… рад тебе.

— Потому что я — дочь Симеона Уитлока, — я распрямила плечи, высоко подняла голову и спрятала дрожь в губах. — Та, о ком предсказала королева Кристабель.

К ней подошли еще несколько Инсидионов с теми же знаками отличия на черных лацканах.

Ее улыбка исчезла.

— Ты? — холодно произнесла она, взгляд скользнул по моей длинной серебристой косе, еще растрепанной после сна. Она пронзительно, режуще рассмеялась. — Это ты? Как… разочаровывающе.

— Ну-ну, Киана, не завидуй этой миленькой девочке, — промурлыкала другая женщина рядом с ней — пониже ростом, с бледными губами, вытянутым лицом и туго затянутыми в пучок тускло-коричневыми волосами.

Я скользнула взглядом влево — там стояли трое мужчин с грубыми лицами.

— Какую сделку ты предлагаешь? — спросила брюнетка.

— Обмен. Себя на жену Смита.

Черноволосая фыркнула. Мужчины рядом переглянулись и расхохотались. Она подняла тонкую руку, заставляя их замолчать.

— Ты готова пожертвовать собой ради Смита?

Я сжала зубы и, не ответив, сказала:

— Я хочу говорить с Молохаем.

Брюнетка подошла ближе и остановилась прямо передо мной — слишком близко. Ее ноздри дрогнули от глубокого вдоха, и в черных глазах мелькнул голодный блеск.

— Такая молоденькая, — пропела она. — Такая… готовая. Я чувствую твое желание.

— Без игр, — процедила я. — Веди меня к Молохаю.

Женщина провела пальцем по линии моей челюсти, ее бледные губы изогнулись в пустой улыбке.

— Совсем не весело, — она разочарованно вздохнула и резко врезала кулаком мне в челюсть.

Я рухнула на землю, и все погасло.

Я очнулась привязанной к дереву — голая, с замерзшей землей под собой. Сидела с разведенными в стороны руками, крепко связанными веревкой, охватывающей ствол. Я могла напрячь мышцы и встать, но не могла ни повернуться, ни спрятаться, ни прикрыть хоть часть обнаженного тела. Ледяная земля хоть немного притупляла боль в ступнях и заднице.

Холод обжигал все остальное.

Когда зрение прояснилось, я увидела как минимум десяток мужчин-инсидионов. Они разглядывали меня с нескрываемым восхищением, а кое-кто… тер возбужденный член через кожаные штаны.

Я закричала и дернулась, но веревки не поддались, и тогда по обнаженной коже груди скользнуло что-то теплое и шелковистое. Я опустила взгляд и увидела, что мои длинные волосы расплелись, упали на плечи и прикрыли грудь. Хоть маленькое, но милосердие.