Академия Аркан (ЛП) - Кова Элис

— Я тоже знаю океан, в котором ты тонешь. — Слова даются ему тяжело, он сжимает расстояние, между нами. — Я знаю эти течения.

— Откуда? — Я не думаю, что Каэлис солгал бы о таком, не сейчас. Но предостережения Бристар сидят в голове крючьями.

— Моя мать.

— Королева? — я слышала о ней лишь как о затворнице, всё время проводящей в замке с младшим принцем.

— Не королева, — он почти рычит. — Эта женщина не моя мать. — Я моргаю, поражённая. Никогда прежде я не слышала намёка, что Каэлис родился от союза не короля и королевы. Перед глазами всплывает портрет, который я видела. — Мой отец убил мою кровную мать.

— Каэлис… — кроме его имени, у меня нет слов. Шок сменяется тупой болью, неожиданной даже для меня самой. Мы разделяем понимание, которого я никак не ожидала: утрату матери.

И снова то же самое: стоит мне решить, что я готова ненавидеть его и уйти навсегда, — он тянет меня обратно. Делает что-то непредсказуемое, и вдруг я снова не знаю, где верх, а где низ. Сердце завязывается в узел.

Каэлис отодвигает стул, но не садится, а облокачивается рядом со мной на стол.

— Всю жизнь я был пленником в собственном доме. Моё детство прошло в мучениях воспоминаний, которым не было объяснений — улыбка женщины в чужих залах. Мне говорили, что женщины, которую я чувствовал кровью, не существует. Я прожил жизнь с пониманием: я жив только потому, что отец верит в силу, которой, как он думает, я обладаю.

— Что ты можешь управлять перевёрнутыми картами? — уточняю я.

— Именно. — Его смех мрачен. — Если бы я мог, разве не стал бы по-настоящему силой, с которой считались бы? И разве позволил бы отец помыкать мной? Но в реальности я всего лишь клинок в его руке. Достаточно острый, чтобы резать других, но недостаточно сильный, чтобы угрожать ему.

— В своей жестокости он заставлял меня убивать и приносить жертвы. Он отнял у меня единственного, кто мог бы встать за меня, — мою мать. Каждый день мне приходилось терпеть его жестокость. Смотреть в глаза человеку, который давно бы меня убил, если бы не счёл это неудобным.

— Ты и правда уничтожил Клан Отшельника? — мой вопрос звучит почти шёпотом.

Легенды гласят: в ту ночь весь клан собрался, и тогда в Верховного Лорда пустили магический яд, который потёк по крови и именам ко всем родным, близким и дальним. Магия настолько мощная и порочная, что даже земля под кланом сгнила, и Архивы Отшельника провалились вглубь.

— Клара. — Моё имя звучит у него как предостережение.

— Это было по приказу твоего отца, как говорят? — тихо спрашиваю я. — Они и правда замышляли против короны?

— Клара. — Он отталкивается от стола, разворачивается ко мне.

— Ты используешь Мир, чтобы вернуть их? — требую я. — Вернёшь свою мать?

Тень скользит по его измученному, полному боли лицу. Гнев, который вызывает одно лишь упоминание клана Отшельника, пылает на краю его взгляда. Каэлис медленно вдыхает и выдыхает:

— Нет.

— Ты… — у меня не хватает слов. Иметь в руках такую силу и не попытаться исправить это?

Он сглатывает, горло напряжено. Заставляет себя повторить:

— Нет. Я смотрю в будущее, Клара, а не в прошлое. Орикалис уничтожил мой дом — значит, я уничтожу его. Я разберу всё до основания, чтобы появилась возможность построить заново и сделать что-то хорошее. Мир, в котором король Нэйтор никогда больше не сможет причинить боль.

Комната замирает. Воздух тяжелеет. Впервые с тех пор, как я его знаю, я начинаю думать, что вижу настоящего принца — того, кто скрывается за историями и репутацией. Вижу ту скрытую боль, которая определяет всё: его цели, его мечту, его новый мир.

Даже если я всё ещё уверена, что он ошибается.

— Мне жаль, — шепчу я, не находя других слов. — Жаль твою мать.

— Мне тоже. Жаль всего. Жаль того, что ты пожертвовала. Что я пожертвовал. Жаль… всего.

Я вглядываюсь в его лицо и не нахожу ни тени лжи. Он говорит искренне. И от этого только хуже — потому что я всё равно не могу простить его за то, что он не хочет вернуть их.

Я хватаю его за руку, сжимаю его пальцы.

— Мы сделаем это. Мы добудем Мир. Мы всё переделаем.

— Спасибо, — шепчет Каэлис.

Он и это говорит от души. И именно это сделает всё ещё труднее — обманывать его. Его мир для меня ничего не значит, если в нём нет тех, кого я люблю.

Глава 44

Испытания Тройки Мечей всего чуть больше, чем через двадцать дней. А на следующей неделе будет перерыв прямо перед ними — и все посвящённые в панике пытаются успеть как можно больше, набивая голову подготовкой и занятиями. Нервозность, гудящая в воздухе, добралась и до меня.

Я брожу по рядам библиотеки, выискивая книги по иконографии таро. Именно тест по чтению тревожит меня больше всего. Я уже сумела подогнать свой стиль черчения и управления под строгие правила академии, но чтение всегда было моей самой слабой стороной. Мои поиски завели меня в самый дальний угол, где три книжных шкафа сходятся, образуя тупик. Тут так уединённо, что даже свет ламп тусклее.

Военные архивы… История… Ничего особо полезного. Я веду пальцами по корешкам, на случай если наткнусь на что-то о старых методиках чтения. Может быть, расклады таро, которые я ещё не рассматривала. Учитывая, насколько дотошна профессор Ротоу в вопросах чтения, не сомневаюсь, что она придаст огромное значение тому, «как всё делалось давным-давно».

Пальцы скользят по буквам, вырезанным на боку книжного шкафа: N+E. Я невольно улыбаюсь. Интересно, эти влюблённые были из какого-то прежнего выпуска академии или просто прятались в этом углу ради мгновения наедине когда-то давно.

— Клара? — прерывает мои фантазии Сорза.

— Я здесь, — отзываюсь я.

Она быстро обходит шкаф и появляется с тремя тяжёлыми книгами в руках.

— Отлично, ты одна. Лурен и Дристин держат за нами стол. Я вызвалась сходить за книгами, чтобы поймать тебя одну, ведь кое-кто в последнее время не очень часто заглядывает в святилище, — её голос снижается до шёпота.

— Я сосредоточена на Испытаниях Тройки Мечей. Как и ты должна быть.

— Да-да, конечно. Но знаешь, на чём ты тоже была очень сосредоточена? — Она выдерживает паузу. — На том, чтобы начертить свою карту. А знаешь, на чём я не видела тебя такой сосредоточенной в последнее время?

Молчание затягивается, и я вздыхаю:

— На чём?

— На черчении карты. Так что я могу только предположить, что ты уже разобралась, как это сделать. — Она смотрит на меня так, как Присс могла бы смотреть на кусок рыбы в моей тарелке.

Ну как я могу соврать этому лицу?

— Да, я разобралась.

Сорза вскидывает обе мои руки, взвизгнув от восторга:

— Молодец! Ты пробовала её использовать?

— Нет. — Не считать же тот раз, когда на меня напала Эза. Это явно не был «контролируемый эксперимент».

— Я свою тоже не пробовала. Принц Каэлис сказал, что пока не стоит слишком глубоко их исследовать. — Вот как? Впервые слышу, чтобы они вообще хоть как-то упоминали друг друга. — Но я подумала: может, мы с тобой как-нибудь, вместе…

— Конечно, — понимаю её ход мыслей и слегка улыбаюсь.

— Отлично! Может, после Испытаний Тройки Мечей? О, а принц Каэлис уже водил тебя в…

— Ну и что за миленькая картинка? —

Сорза тут же отдёргивает руки. Мы обе оборачиваемся на источник голоса. Каэл, Император и один из любимчиков Эзы, облокотился на книжный шкаф в конце ряда. Сегодня его привычный хаотичный ирокез зачёсан и поставлен вверх, словно он решил хоть раз довести образ до конца.

— Каэл, я удивлена видеть тебя здесь, — спокойно бросает Сорза, прижимая к себе книги.

— И почему же? — его слова отрезаны и грубы.

— Потому что я не думала, что ты умеешь читать, — легко парирует она. Он сверкает глазами. Я едва сдерживаю смешок.

— Уходи, Сорза. Я пришёл не за тобой, — рычит он.

— Правда? Продолжаешь выполнять грязную работу Эзы без всякого смысла? Не стыдно ли второгодке бегать по приказам первогодки?