Цветочница - Берндт Алёна

Когда Саша во второй раз приехал в Вишняки, он сразу понял, у Лены что-то произошло… нечто такое, что обсуждать с ним она не стала бы, но это очень сильно изменило её. Он ни о чём не спрашивал ни у неё, ни у кого-то ещё… Здесь всё было по-другому, по-настоящему, и поэтому он просто жил и старался «напиться» этой жизнью, пока возможно. Кто знает, как будет дальше, может быть, Лена даст ему от ворот поворот и ему придётся забыть о ней… обо всём этом! Но пока… пока этого не случилось, он просто был самим собой, не пытался удивить Лену ни походом в самый дорогой городской ресторан, ни разными подарками.

Просто помогал деду Федосею на пасеке, с интересом и некоторой опаской заглядывая с ним в ульи, или вместе с Леной ходил ворошить сено на пригорке за домами, рассказывая Лене, что нового твориться в городе.

– Дядька Веня тебе привет велел передать, когда узнал, что я напросился к вам в гости, – смеялся Саша, а потом добавил серьёзно, – Ему не нравится… ну, что я тут… Считает меня слишком легкомысленным для тебя, вот!

– А что, он прав? Ты легкомысленный? – улыбалась в ответ Лена.

– Не знаю, – честно отвечал Саша, отставив грабли, – Со стороны виднее, да и человек он опытный! Может быть так и есть, но разве кто-то о себе так скажет… когда желает понравиться девушке!

– Ты хороший, – отвечала Лена, чтобы поддержать его, что-то ей казалось в нём знакомым…

То самое чувство, которое сидит внутри человека с самого детства, и рождается оно там… в том самом детстве, когда что-то беспокойно бередит тоненькую душу ребёнка, гнетёт её. Лена думала, что это одиночество. Да, у неё есть бабушка и дед Федос, и она любит их больше всех на свете! Благодаря им у неё есть дом, где её любят и ждут, где всегда примут и поймут. Но… но как же тогда объяснить, что до сих пор, уже став взрослой девушкой, Лена оборачивается и с завистью смотрит, когда видит, как по улице идёт семья… мама и папа, а между ними, держась за их руки, гордо вышагивает малыш.

Аня долго присматривалась к новом Лениному другу. Так, что даже Алексей слегка её приревновал, шепнув наедине, что так разглядывать человека просто даже неприлично. Но Аня рассмеялась на слова своего жениха, махнула рукой и заявила, что это её личная «экспертиза» и пусть лучше «Лёшка помолчит и ей не мешает»!

– Ты знаешь, Лен, – сказала она задумчиво, когда подруги сидели в жаркий день на песчаной косе у реки опустив ноги в прохладную воду, – Мне кажется, что Саша хороший человек. Какой-то он… не знаю. Отличается от местных что ли. Трудно выразить, но он… самостоятельный что ли, ему всё равно, что скажут окружающие. А мы ведь тут про это столько думаем! А тебе самой он нравится, ну, хоть чуточку?

– Не знаю, – подумав, сказала Лена, – Мне нравится, что он никуда не спешит. И меня не торопит… ни с чем. А то у нас ведь тут как – два раза по деревне погулял – всё, чуть ли не жениться пора. И ещё… мне с ним спокойно. Я бы хотела такого друга, а дальше… не знаю, как будет дальше, я про это не думаю.

– Да и правильно! Как мама моя говорит – поживём – увидим! – кивнула Анюта и крикнула, – бежим купаться!

Разгоралось лето, щедро одаривая окрест и своим светом, и дарами, и звонкими трелями птиц в роще.

Глава 19.

За неделю до начала сентября Лена собралась в город, пора было получать комнату в общежитии, снова обустраивать свою жизнь и готовиться к учёбе. Анютка уже уехала, она тоже подрабатывала после учёбы и потому собралась на неделю раньше.

Саша настоял, чтобы отвезти сначала Аню, а потом и Лену, и потому Аню они отправились провожать все вчетвером – Лена, сама Аня, Саша и Алексей. Парни за это время здорово подружились, сказались общая любовь к технике, увлечение автомобилями и ещё одна страсть – рыбалка. Когда Саша выбирался в Вишняки, они часто возились вместе под капотом Сашиных «Жигулей», пока девчонки собирались на прогулку.

– Ну вот, теперь снова до лета сплошные разъезды туда-сюда, – сетовал Лёша, он сидел на переднем пассажирском сидении рядом с Сашей, – Девчонки будут учиться, только на выходные домой. Да и ты, Саня, когда теперь к нам объявишься… останусь тут один, в деревне. Тоска!

– Так ты сам постоянно на смене, или отсыпаешься, – улыбнулась Аня, но в её голосе слышалась грусть, – А вообще, ты прав… как же хорошо было летом!

Распрощавшись и уговорившись обязательно всем вместе собраться в Вишняках на новый год, а до этого – уж как получиться, компания с сожалением распрощалась с летом. Вскоре и Лена вернулась к прежней своей жизни, где только успевай между лекциями и работой. А здесь, в городе, перемены в жизни людей были видны сильнее, чем в деревне. Там всё как-то шло своим чередом, люди надеялись на своё хозяйство, огород, а здесь… Предприятия закрывались, людей отправляли в «свободное плавание», такая проверка на выживание.

Лена с удивлением обнаружила, что теперь неподалёку от их ларька приходит просить подаяние старенький дедушка, у которого одна нога была отнята до самого колена. Он сидел на деревянном ящике, опустив глаза и не глядя на прохожих, рядом были пристроены его костыли. Перед ним стояла картонная коробка, куда ему кидали мелочь, а он читал стихи. Громким, хорошо поставленным голосом, всё так же не поднимая ни на кого глаз, он без запинки и с такою душой читал Пушкина, Лермонтова и других классиков… Глядя на него сквозь стекло витрины, заставленной вазами с цветами, Лена ощущала такое отчаяние и… страх перед будущим. Что у них впереди, что будет со страной, и со всеми людьми? Ответа Лена не находила.

Она грела маленьким кипятильником воду в ковшике, заваривала чай и в большой эмалированной кружке носила этому дедушке. Когда она сделала это впервые, тот поднял на неё полный отчаяния и изумления взгляд и не сразу понял, зачем она к нему подошла. Потом они вместе пили чай. Лена устроилась рядом на таком же ящике из-под овощей и смотрела на проходивших мимо них людей.

Дедушку звали Натан Иович, когда-то он преподавал в институте филологию и мировую литературу… а вот теперь вынужден просить на жизнь, потому что пенсии не хватает на оплату лекарств и коммуналки за небольшую квартирку как раз напротив центрального рынка. Жена Натана Иовича скончалась спустя какое-то время после того, как они потеряли единственного сына. Лена не спрашивала, как это произошло, но из сбивчивых слов Натана Иовича поняла – случилась какая-то трагедия.

– Вы можете заходить к нам, погреться и выпить чая, – пригласила его Лена, указав на цветочный ларёк, – Я вот там работаю. Обычно после обеда бываю, но я уверена, что моя напарница так же будет рада вам.

– Что вы, Леночка, я не могу вас стеснять! Хозяин будет недоволен, таких как я теперь стараются не замечать.

– Нет, Вениамин Яковлевич хороший человек, – ответила Лена, – Приходите! Или можете мне помахать рукой, когда вам захочется согреться чайком. Я принесу, мне не трудно.

Она долго не могла успокоиться после этого, ведь как же так… что же происходит на свете, что профессор, уважаемый человек, трудившийся всю свою жизнь на благо родины, вынужден вот так жить…

Саша приходил теперь почти каждый вечер, когда Лена заканчивала работу, и они вместе шли до её общежития. Лена обнаружила, что им интересно вместе, есть столько общих тем для обсуждений. По пути они заходили в дворницкую, где по-прежнему хозяйничал Семён Ильич, и оставались там попить его чаю с секретом. Иногда и он рассказывал странные, а порой и страшные вещи…

– Ребёнка у одного нашего жильца тут украли, – нахмурив брови говорил дед Семён, – Он там какой-то делец, то ли с акциями, то ещё с чем дело имеет. Мальчишка у него лет десяти, со школы возвращался, до двора не дошёл два дома, в машину затолкали и увезли. Искали, конечно, опять тут обшарили всё, да чего толку. Потом уж он сам, мужик-то этот, пошёл к какому-то там главарю, говорят, денег много отдал… очень много. Вернули пацана, две недели почти не было его. Так вот, продали они тут квартиру, и что там у него было ещё, уехали. Куда – никому не сказали, да оно и понятно. Эх, ребятки, в страшное мы время живём.