Скверная - Макинтайр Эмили

Я вскидываю брови.

– Под прикрытием?

– Ты удивлен? – спрашивает он, наклонив голову.

У меня трясутся руки от внезапного прилива адреналина.

– Давно такого не было.

Он ворчит, сведя густые брови так, что на переносице образуется складка.

– Хочешь сказать, что не сдюжишь?

У меня внутри все сжимается, и я резко выпрямляюсь.

– Вы с ума сошли? Никто не справится лучше меня, и вы это знаете, Кэп.

Он берет еще одну фотографию, лежавшую рядом с компьютером, и кладет ее передо мной. Женщина. Очень красивая, с блестящими каштановыми волосами, собранными в высокий хвост, в дизайнерской одежде.

– Это Дороти Уэстерли, дочь Фаррелла. Ходят слухи, что она его слабое место. Постарайся ее охмурить. Она сломается.

– Почему именно ее? – удивляюсь я.

В уголках его губ играет легкая улыбка. Босс откидывается на спинку кресла.

– Разве тебя не тянет к хорошеньким дочкам?

Глава 2

На моем сапоге виднеются следы крови.

Вот черт.

Я скашиваю глаза на поношенный черный сапог из искусственной кожи, ощущая, как у меня сводит живот от раздражения: придется остаток ночи провести в этом поганом клубе с кровью покойника на ноге.

Надеюсь, он не будет преследовать меня, став призраком.

– Что случилось, ворчунья?

Мой лучший – и единственный – друг Коди ухмыляется до ушей, облокотившись на барную стойку рядом со мной.

Я резко вскидываю голову и подношу руку к груди, удивленно вскинув брови.

– Я не ворчунья.

Он запрокидывает голову так, что светлые кудри подпрыгивают, и задорно хохочет.

– Ты на сто процентов пессимистка.

Я смотрю на толпу жаждущих выпить за его спиной и пожимаю плечами.

– Я реалистка. Это совсем другое.

– Боже, ну и зануда, – вздыхает он, закатывая глаза. – Так вот зачем ты меня вытащила? Я думал, в этом парике ты хоть чуть-чуть расслабишься. Блондинки должны быть более веселыми.

Я стискиваю зубы и постукиваю миндальной формы ногтями по барной стойке. Самостоятельно сделанный черный маникюр прекрасно отражает мое настроение. В Чикаго я приехала только потому, что, если кто-то переходит дорогу моему отцу, на меня возлагается прискорбная обязанность выследить этого никчемного идиота и преподать ему урок. Светлый парик и цветные контактные линзы – это маскировка для дела, а не ради веселья.

– Хочешь выпить? – снова спрашивает он, шевеля бровями, полускрытыми за оправой очков.

– Я не пью.

Ответ звучит резче, чем я намеревалась, но у меня усиливается головная боль и нервы ни к черту после того, как утром какой-то засранец оторвал меня от бухгалтерских книг, когда я пыталась придать семейному бизнесу хотя бы видимость законности.

Я снова перевожу взгляд на свой сапог с засохшей кровью.

– С каких это пор ты не пьешь? – хмурится Коди.

Со вздохом я провожу рукой по густым волосам, и обесцвеченные пряди падают мне на плечо.

– Уже целую вечность, Коди. Не знаю. Боже, что за допрос с пристрастием? Я просто решила помочь тебе выбраться из мамочкиного дома, развеяться немного, – отвечаю я, пожимая плечами. – Развлекись немного вместо того, чтобы все время пялиться в компьютер.

Он смотрит на меня в изумлении.

– Прекрасно, – наконец выдыхает он. – Пойду-ка я потанцую. Найду себе кого-нибудь.

Я впервые за вечер улыбаюсь, и Коди подмигивает:

– А когда управишься с тем, зачем на самом деле сюда пришла, советую сделать то же самое. Может быть, это поможет тебе избавиться от этой огромной занозы в заднице.

Отмахнувшись от него, я разворачиваюсь, и непроизвольно вздрагиваю. Ко мне, улыбаясь, идет бармен. Тот самый человек, которого меня послали проверить.

– Хотите чего-нибудь выпить? – спрашивает он.

– Даже не знаю, чего мне хочется, – я выдавливаю лукавую усмешку, глядя на него сквозь ресницы.

Конечно, это ложь. Я заглянула сюда проверить, не барыжит ли он под видом нашего товара липой.

Его голубые глаза вспыхивают.

– Нет никаких предпочтений?

Я повторяю его движения, прижимаясь к стойке так, чтобы верхняя часть моего декольте оказалась у него на виду.

– Дело не в выпивке, понимаешь? Я предпочла бы немного… полетать.

Он опускает взгляд на мою грудь, и я подавляю раздражение оттого, насколько этот тип предсказуем. Откровенно говоря, меня нельзя назвать сногсшибательной красоткой. Мое лицо не идет ни в какое сравнение с изящными чертами моей сестры, но стоит показать мужику сиськи, как у него вся кровь отливает от мозгов куда пониже.

Он облизывает губы.

– Я просто хочу приятно провести время, – я склоняю голову, барабаня по стойке длинными ногтями. – А ты?

Он перекидывает через плечо не первой свежести полотенце и ставит локти на стойку.

– Эндрю! – раздается из-за его спины чей-то голос.

Бармен поворачивается к раздраженной официантке, которая стоит с пустым подносом.

– Чувак, где мои напитки?

Поморщившись, бармен поворачивается ко мне, постукивая костяшками пальцев по стойке.

– Никуда не уходи. У меня есть то, что тебе нужно.

Как только он показывает мне спину, я сбрасываю маску и начинаю вертеть в руках костер [3]. Меня так и подмывает попросить стакан содовой и салфетку, чтобы оттереть с носка сапога эти чертовы пятна.

Они не бросаются в глаза, но все равно меня беспокоят.

– Ты чересчур стараешься.

Я резко поворачиваю голову, утыкаясь взглядом в крепкую челюсть и ярко-зеленые глаза. Мои брови вопросительно изгибаются.

– Прошу прощения?

Незнакомец усмехается, отчего над уголками его полных губ появляются ямочки. Отпив пива, он прислоняется к бару.

Я фыркаю, раздраженная тем, что этот парень решил меня позлить, но еще больше – его смазливой внешностью, отчего у меня щемит в груди.

– Кто говорит, что я стараюсь?

Он глотает и подходит ближе, обдавая меня ароматом корицы. Затем он проводит рукой по своим коротким, слегка вьющимся каштановым волосам, и я завороженно слежу за этим жестом, а потом опускаю взгляд на его черную кожаную куртку и темные джинсы.

– Если хочешь, можешь попрактиковаться на мне, – он кивает на бармена. – Пока он не вернулся.

Я склоняю голову, пытаясь понять, подкатывает он или смеется надо мной.

– Ничего себе предложение.

Он пожимает плечами.

– У меня хорошее настроение.

Обычно я не люблю, когда вторгаются в мое личное пространство. Но этот парень меня интригует. Кроме того, он привлекательный и, если честно, я возбуждена. Мне встречалось не так много людей, которых я терпела достаточно долго, чтобы позволить им меня завести.

Я отбираю у него пиво и отпиваю маленький глоток. Стараясь не морщиться от кисловатого вкуса, провожу языком по губам. Это странное ощущение, поскольку я избавилась от пирсинга в языке – увы, но такие приметы, как колечки в языке, не помогают сохранять анонимность.

И я не лгала. Я не любительница выпить.

– Это хорошие новости, – я соскальзываю с табурета и подхожу к нему так близко, что моя грудь касается его торса. У него перехватывает дыхание, и я приподнимаюсь на цыпочки, скользя губами по его подбородку. – Потому что я открыта к предложениям.

Я отстраняюсь, а у него загораются глаза, и на лице вновь играет та же сногсшибательная улыбка.

– Ты интересная.

– А ты надоедливый, – парирую я.

Он лишь усмехается в ответ.

У меня в груди разливается приятное тепло, но я прикусываю губу, пряча непрошеную улыбку, и качаю головой.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

Я поднимаю голову.

– А что?

– Просто интересно. Ну, ты понимаешь, парень видит в баре привлекательную девушку и хочет с ней познакомиться, – он протягивает руку. – Меня зовут Ник.

Скрестив руки на груди, я смотрю на его ладонь.