Золотые рельсы - Боумен Эрин

Мужчина тоже бежит — ей навстречу, бросив лошадь.

— Кэти? Кэти!

Они сталкиваются у пруда, и на мгновение я не различаю, где кто. В темноте они — единое целое, тела слились, руки гладят волосы друг друга, в их голосах — радость и облегчение. Когда они наконец размыкают объятия, то не могут оторвать друг от друга взгляда, и я испытываю почти благоговение. Мир может разваливаться на куски, и все же в нем бывают вот такие мгновения, полные радости и добра, когда тьма отступает, словно она бессильна перед людьми, или, по крайней мере, перед такими, как они.

— Слава богу, ты промахнулась! — говорит мне Кэти.

— Будь это бандиты, было бы хуже. — Малыш смотрит в мою сторону. — Я научу тебя обращаться с ружьем, как только рассветет. Ты должна уметь стрелять из него.

Мы все сидим вокруг стола, ярко освещенного лампами, ведь теперь бояться нечего. Джесси Колтон держит в руках чашку с горячим чаем, но взгляд его прикован к Кэти. Глаза у него карие и одновременно удивительно светлые при темных волосах, которые видно теперь, когда он снял шляпу, и такой же темной бороде, в которой тают мелкие льдинки. Лицо его смуглое от оставшегося с лета загара.

— Я думала, что ты вернешься только через несколько недель.

— Бенни отложил последнее дело из-за закрытия северных территорий. Там с ноября не прекращаются снегопады, и он сказал закупщику, что мы пригоним скот в Колорадо весной, иначе все стадо погибнет на равнинах. — Джесси быстро отхлебывает чай и снова серьезно смотрит на Кэти. — Да, знаю, я давно согласился на этот план, и все же, когда въехал на холм и увидел эту петлю, чуть не упал с седла. Никогда в жизни мне не было так страшно: в доме все вверх дном, у крыльца следы копыт, а в кухне на полу кровь. Извини, что подкрался ночью, но я подумал: а вдруг тебя привезли сюда силой? Или того хуже, тебя уже нет, и они повесили эту петлю, чтобы заманить меня в ловушку. Там было столько крови, Кэти. Что, черт возьми, случилось?

— Они нашли нас, — просто сказала она.

— Сколько их?

— Трое. Один сбежал. Поэтому мне и пришлось уехать. За тобой не следили?

— Нет. Я немного понаблюдал за домом, прежде чем подойти и осмотреться. Как они нашли нас, черт побери? Мы нигде не прокололись. Вот уже десять лет мы делаем одно и то же.

— Видимо, Лютер Роуз все это время искал убийцу брата, и Риз взял след, который привел его ко мне.

— Риз? — его глаза следуют за взглядом Кэти. В суматохе она забыла представить нас, и Джесси впервые обращает внимание на меня и Мерфи. Прищурившись, он изучает Малыша Роуза, и в тот момент, когда все понимает, его глаза становятся еще уже. Он вскакивает и выдергивает из-за пояса пистолет. Малыш Роуза делает то же самое, его стул со стуком падает.

— Я знаю, кто ты такой. — Взгляд Джесси пылает ненавистью. — Ты — Малыш Роуза.

— Джесси, мы можем поговорить? — обращается к нему Кэти.

— Боже, Кэти, скажи, что ты не знала об этом, поэтому он до сих жив.

— С глазу на глаз, — обрывает его она.

— Скажи, что ты не…

— Прямо сейчас!

Она обходит стол и встает между двух пистолетов. Джесси немедленно опускает свой, Малыш следует его примеру.

Кэти отворяет дверь в спальню, и Джесси, ворча, идет туда за ней.

Глава двадцать седьмая

Риз

— Мы это миллион раз обсуждали, — раздается из спальни голос Джесси, такой громкий, что расслышать его сквозь дверь не составляет труда. — Призраки прошлого возвращаются в нашу жизнь, и мы стреляем им в головы навылет. Стреляем без малейших колебаний!

— Я помню, о чем мы говорили, — сухо отвечает Кэти.

— Тогда какого черта этот подонок делает здесь, в нашем убежище?

— Он убил двоих «Всадников». Они меня прижали, и он застрелил обоих. Может, и третий не ушел бы, но я промахнулась.

Джесси молчит, очевидно, переваривая новости. Я ничего не вижу, кроме грубой деревянной двери, но легко могу представить его там, в спальне.

Кроме бороды, которой не было, когда я встретил его три года назад, он не слишком изменился. Думаю, единственная причина, почему он не признал меня сразу, — это то, что за три года мальчишка меняется внешне куда больше, чем мужчина. Я стал крупнее с того дня у Ллойдов, на несколько дюймов выше и обзавелся колючей щетиной, так как не брился с того чертового ограбления поезда.

— И все же это — Малыш Роуза, — после паузы говорит Джесси. — Ему нельзя верить, неважно, в кого он там всадил пулю.

— Джесси, у него метка на предплечье — наполовину законченная роза, такая же, как у моего отца и твоего брата.

— Такая же, да не такая! У Уилла была роза целиком, и он мертв, Кэти. Мертв! Как и твой отец. Эта метка ничего не значит, раз она не закончена, и этот ублюдок ездит с «Всадниками розы».

— Ты ошибаешься. Думаю, парню пришлось несладко эти последние годы, и наконец ему выпал шанс сбежать. И доказательство — то, что он не причинил вреда ни мне, ни Шарлотте, особенно учитывая, что времени у него было предостаточно.

— Шарлотта была…

— В дилижансе, который он угнал из Викенберга, — заканчивает Кэти. — Она приехала ко мне узнать имя моего стрелка.

— Ты ей сказала?

— Нет, конечно.

Шарлотта, сидящая рядом со мной, озадаченно хмурится. Не могу поверить, что она купилась на эту сказку про Ната.

— Не стоило брать их с собой.

— Чтобы они видели, куда я направилась? Это знание останется при них. Ты же понимаешь, что бандиты Роуза никого не оставят в покое? Да они бы выбили это из ребят, поймали бы их и все вызнали, и что нам тогда делать?

— Тогда надо было…

— Нет, Джесси. Не надо, ты это знаешь. Легко так говорить, но ты бы и сам не смог.

— Смог бы, чтобы защитить нас.

— Черт возьми, но они еще совсем дети! Они даже младше, чем были мы, когда попали в ту заварушку, и мы хотя бы могли рассчитывать друг на друга! А у них никого нет.

Вон рядом со мной вздрагивает, словно до нее наконец доходит, в каком мы положении. Я бы поспорил насчет детей, думаю, мы давно повзрослели, но предположение Джесси, что Кэти следовало бы прикончить нас, пугает. Странно. Я думал, у этой женщины нет материнского инстинкта, но она так яростно защищает тех, кто в беде… Из нее точно получится прекрасная мама. Джесси Колтон, вот кого мне надо опасаться. А тогда на ферме Ллойдов он показался мне доверчивым и веселым парнем.

— А на кого было рассчитывать той семье? — продолжает он. — Я был там меньше чем за неделю до резни. Я тебе говорю, надо пристрелить Малыша, и дело с концом, а девушку завтра отвезем в город. Если она захочет, пусть заберет себе награду за его голову, главное, чтобы здесь их не было. От них только проблемы, вдвоем нам всегда было лучше.

— Что за бред, Джесси! Я прекрасно помню случай, когда ты отправился бы на тот свет, не приведи я такую «проблему». Так ты мне веришь или нет?

Долгое молчание.

— Я верю тебе.

— Тогда пообещай вести себя хорошо. Мы справимся с этим. Вместе.

— Как? Оставим их здесь навсегда? Потому что это единственное, что гарантирует нам безопасность, и мне это совершенно не нравится.

— У каждого есть самое важное, заветное желание. Похоже, что у нас и Малыша оно совпадает.

— Ты имеешь в виду, он хочет, чтобы «Всадники розы» перестали существовать? Чтобы банда распалась?

— Нет, зло не исчезает оттого, что люди разбегаются. Единственный способ для него по-настоящему освободиться от прошлого — если их не будет в живых.

— Как и для нас.

— О чем я и толкую. У нас с ним одно желание. И если мы заключим верную сделку, все будут довольны и пойдут своей дорогой.

— Значит, наконец пришло время пустить их вдело?

— Думаю, да.

Наверное, они говорят о каких-то деньгах, о которых я не знаю, но меня это не касается. Я не возьму их денег. Я не возьму ничего, что заставит меня опять встретиться с бандой. Может, я трус и предатель и ни на что не гожусь, но я не двинусь навстречу Лютеру Роузу даже за все золото мира.