Порочный контракт (СИ) - Ковалева Анна

Чувство вины могильным камнем давило на спину, угрожая раздавить хребет, смолоть его в пыль.

А самое страшное, что я не знал, что делать. Ни в случае если Юля умрет, ни в случае если выживет. Единственное, что смог — так это оплатить ей лечение. Но кому как не мне знать, что иногда даже миллионы не способны спасти жизнь дорогого человека.

И такой грех ничем не отмоешь, никакой благотворительностью. И походы в церковь не помогут. Тронуться рассудком — наверное, лучший выход в этой ситуации. Чтобы забыть обо всем.

А если Юля выкарабкается, то…. Чем мне искупить вину? Чем, блять?

Уж точно не деньгами. Теперь это я знаю достоверно. Наглядно меня ткнули мордой в собственную глупость и слепоту.

Смеживаю веки, а перед глазами все равно череда кадров вертится. На которых Юля всегда на первом плане.

Вспоминаю её испуганный взгляд, когда мои амбалы притащили девушку в кабинет. Ее дрожащее тело в моих руках и дорожки слез на щеках… Ее обморок после нападения Коляна и поездку в больницу. Танец в ресторане и поездку в конный клуб.

Вспоминаю её смущение и улыбки. Своё скотское поведение и наши жаркие ночи. От которых никуда не деться.

Ведь несмотря ни на что, Юля тянулась ко мне. Особенно это было видно в последние недели

Она перестала зажиматься, стесняться и бояться. Она сама ластилась ко мне и таяла от малейших прикосновений. Даже мои эксперименты приняла с готовностью, реагируя на них криками и сладкими стонами.

И, блять, это был чистый кайф. Я не из тех, кого заводят принуждение и страх, поэтому оценил разницу между тем, что было, и тем, что стало.

Испуганная зажатая девочка превратилась в страстную кошечку, ищущую моих ласк и готовую расцарапать мне спину в кровь. Она заводилась и от классики, и от анала, и даже минет ей начал нравиться. Это было видно.

Малышка оказалась поистине горячей, стоило распробовать ее получше. Она действительно вошла во вкус, научившись искусству страсти. Которому я так старательно ее учил.

А взамен она сделала со мной что-то почти невозможное. Заставила испытывать какую-то странную привязанность к себе. Чуть ли не одержимость.

Никогда не испытывал такого раньше, все прошлые любовницы приедались быстро. Поэтому, собственно, и контракт заключал ровно на два месяца. Ни днем больше. За это время я успевал пресытиться полностью, и желания продлить контракт не возникало ни разу.

До тех пор, пока в моей жизни не появилась Юлиана. Она действовала на меня как проклятый афродизиак. Ее хотелось постоянно. Трогать, целовать, трахать. Чтобы её крики и стоны не переставали оглашать дом.

Да мне даже нравилось разговаривать с ней вечерами. Слушать ее милые россказни из детства. И самому рассказывать.

Никогда и ни с кем я не обсуждал настолько личное, например, мать. Не был любителем задушевных разговоров, да и смысл раскрывать душу перед постельными грелками? Это все равно, что метать бисер свиньям.

Но и тут Юле удалось просочиться мне в душу и втянуть в диалог. О чем я не жалел, к слову.

А тем временем время уходило как песок сквозь пальцы, срок контракта близился к концу и я знал, что Юля скоро упорхнет от меня.

А я не мог этого допустить. Она нужна мне была рядом. Поэтому я планировал предложить новый контракт. Уже даже документы подготовил.

Как раз после похода в театр и планировал поговорить с Юлей об этом. Но тут грянул гром. Произошло очередное нападение на ребят в главном филиале конторы. Ублюдки подгадали момент инкассации и напали. Завязалась перестрелка, в которой положили троих моих людей и ранили обоих инкассаторов.

Только в этот раз смыться с деньгами им не удалось. Шальная удача кончилась. Сами нападавшие тоже недолго прожили. Двоих положила полиция, а еще двоих повязали под шумок мои ребята и приволокли к Тагирову.

Одним из нападавших и оказался Павел Гревякин. Хлыщ тридцати лет, помешанный на азартных играх. Когда начали его пробивать, то выплыло много интересной информации. В том числе и той, что касалась Юли.

Я сначала не поверил глазам, когда Воронцов предоставил мне распечатки. Реквизиты, которые были указаны в контракте Юли, совпали с реквизитами Гревякина.

А потом появились и эти проклятые снимки из клуба. Которые тут же породили черные подозрения в моей душе. Юля, Маша и Павел были знакомы… И надо быть круглым дураком, чтобы списать все на простое совпадение.

На допрос я отправился вместе с парнями. Хотел вытащить из ублюдка информацию лично. Особенно насчёт того, какую роль играла Юля во всем этом дерьме.

Не побоялся запачкать руки, лично бил подонка. И эта мразь раскололась. Юлю он не только узнал, но еще и намекнул на то, что у них были какие-то отношения.

И все, у меня окончательно полыхнуло. Злоба смешалась с чем-то черным и жгучим, подозрительно похожим на ревность.

Иван не дал мне прикончить урода, вытащил на улицу. Заставил немного опомниться.

— Стас, горячку не пори только. Разобраться надо во всем сначала. К девчонке не суйся пока, успеется. Не сбежит. Вот расколем его, тогда прижать её к стенке и вовсе ничего стоить не будет.

Я старался, честно. Даже в офис отправился, чтобы отвлечься. Но наткнулся на Юлин телефон, валявшийся в ящике стола, и решил проверить, что же там скрыто.

Разблокировать гаджет труда не составило. Пароль был нехитрый, видел я, как она набирала цифры.

Вот и разблокировал, а там обнаружилась эта проклятая смс. Спустившая спусковой крючок. Только выстрел раздался не в ту сторону, в которую должен был.

Меня повело мгновенно. Я уже ничего не понимал, лишь разрывался на части от злости. Бесился, что меня провела девчонка. Я же к ней привязался, показал свою слабость, а она делала меня идиотом все это время. Играя испуганную невинную дурочку.

Поэтому я и не среагировал уже ни на её слезы, ни на крики и мольбы. Хотел сломать чертову актерскую игру, в которой уверился на сто процентов. Сдернуть овечью шкурку, которой она укрылась.

Не знаю, чем бы все закончилось, не вмешайся Валя. Точно ничем хорошим для Юли. А так я хотя бы немного очухался.

А потом уже и Воронцов заявился. Как всегда — вовремя и невовремя. И из гандона этого признания выбили слишком поздно. И Стрелецкая не чесалась с экспертизой. Результаты она получила за пару часов до того, как ей позвонил Воронцов с расспросами.

И то, как выяснилось, это Юля втайне от меня умудрилась попросить ее о помощи. Иначе не было бы никаких результатов.

Моя маленькая отчаянная девочка. Отчаянная и отчаявшаяся.

Звук открывшейся двери заставил отбросить тягостные мысли. Я подорвался и быстрым шагом подошел к врачу.

— Как она, Василий Петрович?

— Повезло девочке. Пуля прошла по касательной и повредила кожу. Сосуды повреждены некритично, кровотечение остановлено. Из остального: ушиб головного мозга, трещина в правой височной кости, частичный разрыв связок правого голеностопа. Ну и остальное по мелочи: порезы, царапины, ссадины, ушибы мягких тканей.

— Прогноз? — невольно сам поёжился от этого холодного жестокого слова.

— Если не будет в ближайшие дни кровоизлияния в мозг, а такой риск есть, то прогноз будет благоприятный.

— А как-то защититься можно от этого? Предотвратить?

— Мы не боги, Стас. Ты же должен это понимать. А травмы головы очень опасны. Никогда не знаешь к чему они могут привести. От амнезии до опухоли. Последствия могут проявиться даже спустя месяцы.

— Сделай все, что можно, — поморщился я. — В долгу не останусь. И я хотел бы ее увидеть.

— Да, конечно.

Оказавшись в палате, я вздрогнул, пошатнулся, а потом тяжело опустился на стул рядом с кроватью.

На Юлю было смотреть больно. Она сейчас больше походила на пациентку хосписа, чем на юную девушку. Бледная, с заострившимися чертами. Ее шикарные волосы сбрили, а голову замотали в несколько слоев бинта. Отчего она стало казаться еще более уязвимой и беззащитной.

Я осторожно взял ее забинтованную ладонь, начал поглаживать пальцы.