Фиалковое утро - Харлан Сати

Мужчина в безликой маске положил харийцу ладонь на лицо. Актер завопил под его рукой. Церковь наполнил дух жженого свиного волоса и испуганные вздохи людей. Хариец встал. На его донельзя напудренном лице красовалось три влажно-красных полосы. Следом все повторилось. Полосы появились на подбородке араканца, шее паракадца и плече ладросца.

– Отец даровал четырем мужчинам часть своей силы и поставил их во главе своих государств. Огненный Отец продолжал баловать своих детей и купался в их благодарности, но уже делил хвалу с четырьмя королями.

И опять начались непонятные егозливые скачки по помосту с придурковатыми улыбочками и смешками.

– Да сколько можно, – простонала я.

– Если не нравится, уходи. Не порти представление, – прошипел незнакомец и от всей души толкнул меня плечом. Не будь я зажата в угол, то свалилась бы с ног.

Сам напросился.

Я незаметно выхватила меч и погрузила круглый рубиновый эфес мужчине в живот. Рваный выдох из его легких стал самым приятным звуком за время этой нескончаемо долгой церковной службы.

– Тихо.

– Проявите уважение.

На нас уже начали оборачиваться рядом стоящие. Их внимание разрезало звенящую между нами незримую нить, и мы, гневно посапывая, продолжили смотреть представление.

– Прошла не одна сотня лет. Потомок харийца пригласил Огненного Отца на праздник в его честь. Он долго возил его по бескрайним зеленым полям Харии, хвастался густыми лесами, поил вином из сладких фруктов, что росли в его королевстве, и благодарил Отца за столь чудесные земли. Харийский король очаровал Владыку, тот не смог вовремя увидеть лести, что ядом проникала в его вены. Когда же хариец раскрыл причину столь радушного приема и озвучил свою просьбу, обманутого Отца поразил гнев! Король попросил наделить силой весь его народ, ибо только их кровь, по его мнению, достойна процветания.

Актер начал метаться из стороны в сторону, тесня бедного – оказывается, еще и горбатого – харийца к стене.

– Они его в сточной канаве нашли? Что за унижения? – Моя харийская кровь негодовала от этого карикатурного безобразия.

– По мне, так очень похоже, – вставил пока еще целый незнакомец и хмыкнул на мой предупредительный рык.

Мужчина в безликой маске навис над скрючившимся уродцем. Едва он занес деревянный меч, как со спины на него бросились пять тощих, кривых, мохнатых харийцев. По помосту разлилась красная краска, насквозь пропитавшая белое одеяние главного актера.

Народ ахнул и затих, наблюдая за тем, как на развалившегося на полу Отца с хохотом встает хариец.

– Король Харии получил желаемое: кровь Огненного Отца пропитала его земли, и на ней стали рождаться дети с частичкой силы отца – ничтожной, украденной. – На помост поднялись дети: светленькие, ладненькие, улыбчивые. Прозвучал одиночный оглушительный удар барабана, и они закрыли глаза, являя нарисованные на их веках ядовито-яркой краской бесовские радужки. – Кровь Отца прокляла харийскую землю. Поля обратились пустыней, леса зачахли, а младенцы умирают по сей день. Это проклятье живет в их глазах! Смерть Владыки породила бесов! – Церковник ткнул пальцем в детей. – Любовь Огненного Отца щадит многие сердца, что начинают биться на харийской земле. Однако та злость, что он испытал перед смертью, находит путь к гнилым сердцам, что почернели еще в утробе матери.

Я проглотила горький ком из сказанных им слов и достала часы. Серая мраморная крышка утешила ноющее черное сердце, а лаванда из аметистов заставила улыбнуться. Перевернула часы наполированной стальной стороной. Из мутного отражения на меня уставились два серых глаза с ярко-фиолетовыми прожилками – корни проклятья, что сделали из меня беса.

– Харийцы загубили свои земли, но наш король не позволит сделать то же самое с Араканом! Авриил Вембрант освободит наши ветра от их смердящих душ. Он отправит их в подземное пекло, что они разожгли своим предательством. А те, что лягут за освобождение наших земель, поднимутся по небесной нити к Огненному Отцу и искупаются в его благодарной любви.

Церковь взорвалась ликованием, одобрительными выкриками и громкими молитвами к Отцу. Я подняла глаза к каменной голове, что взирала на всех из-под потолка.

– А куда отправлюсь я? – прошептала почти беззвучно.

Мне нет места рядом с павшими харийцами, и нет уголка для моей проклятой души в зеркальном небесном мире. Что уготовано бесу, предавшему свою кровь и готовому на все, чтобы вернуть Аракану материк? Аракану…?

Ногу пронзила тупая вспышка боли.

Рука разрезала воздух и, вцепившись в плащ незнакомца, дернула его.

– Я буду ждать тебя у ворот церкви, боров ты неповоротливый, – прошипела я ему под глубокий капюшон. – Одна нога тебе явно мешает. – Собрала немного магии и с силой отшвырнула эту неуклюжую тушу от себя. – Кретин двухметровый.

Обида нашла выход. Стало легче.

Пока мужик пытался уложить слова мелкой девчонки у себя в голове, я пошла к воротам.

Глава 5

– Вам знакома эта девушка?

Пожилая женщина взяла пергамент трясущимися руками и преподнесла его к помутневшим ореховым глазам.

– Нет, – это я слышала уже на протяжении получаса.

Уходя, старушка натянула в извинении сдутые губы и, в отличие от остальных, не стала предпринимать попыток заглянуть ко мне под шарф.

Мой скрытный вид не располагал к откровениям, но если мне кто-то и врал, страшась за участь искомой, то делал это искусно. Скорее, ее действительно никто не знал.

– Нужно идти к церковнику.

Я набрала в легкие побольше воздуха и двинулась к церкви. Мы со служителем Огненного Отца были хорошо знакомы. Три года назад он весьма красноречиво высказал мне все, что думает о таких, как я. Благословение королевского Ворона тогда вышло на редкость занятным и живым. Благо, это видели только советник Хефим и Авриил, что позабавило их обоих. Очень позабавило. Не каждый день увидишь, как все волосы разом покидают человека.

– Ты обещала лишить меня лишней ноги. Передумала?

По бурым каменным ступенькам крыльца спускался незнакомец в темно-шоколадном плаще.

– Так не терпится с ней расстаться? Уходи, пока можешь себе это позволить.

Я обогнула его, остерегаясь за многострадальные пальцы, которые тихо подвывали в сапогах.

– Я знаю, где жила девушка, что ты ищешь.

– Знаешь? – сощурилась я и попыталась заглянуть под глубокий капюшон. Все-таки да, подобный вид не располагает к доверию. – Врешь. Лгунам – отдельный костер в подземном пекле.

– Обвиняешь меня во лжи? – от этого глубокого басистого тона желудок перекрутился. Нет. Это не может быть правдой. – Неповоротливый боров. Двухметровый кретин. Допустим. Но лжец? У тебя нет оснований для подобных оскорблений, Арэт.

Это правда.

Под черепом столкнулось два жгучих чувства: одно вопило, тряслось и требовало упасть в ноги королю и начать вымаливать прощение за свои грязные грубости, а второе скреблось, зазывало и накидывало картинки о том, как лучше всего разделаться с Алуром.

– Где Алур? – Победитель определился. – Почему вы один?

– Я не один. – Авриил отбил каблуки сапог о ступеньку и в один шаг навис надо мной, перекрывая солнце и забирая воздух. – Я со своим Первым Вороном. Вот только, как оказалось, защита мне требуется от него. И давно ты угрожаешь расправой моим людям, Гарэт?

– Обычно на моих ногах не отплясывают, Ваше Величество. – Слова вылетели раньше, чем я успела их попробовать мозгами. – Прошу прощения. Во мне говорят пальцы, что вы отдавили.

Лучше мне какое-то время помолчать.

Под капюшоном плаща раздался мурлыкающий смешок.

– Я тоже должен извиниться. – Он ленивым взмахом руки закрыл мой рот. – Я не привык к такому столпотворению. И мне было невыносимо видеть, как ты убиваешься. Проклятье – это выдумка, созданная завистниками, что не смогли объяснить рождение магически наделенных людей в Харии. Мой Ворон не должен верить в подобную чушь. – Король вскинул голову, открывая неприкрытую шарфом и капюшоном полоску лица. Черные глаза проникли в нутро и сжали трепыхающееся сердце. – Однажды мы встретимся в зеркальном мире как равные. И ты будешь вольна отрезать мне ногу, что имела неосторожность причинить неудобство твоим пальцам. – Его Величество чуть склонил голову, ловя мой поплывший взгляд. – Твоя небесная нить крепко затянута, однажды ты пройдешь по ней и предстанешь пред Отцом. Я тебе это обещаю, Арэт. Ты мне веришь?