– Я не выучу язык за сутки, прости.
– Я всего лишь сказал, что мне жаль, – усмехнулся Лирио. Забавляла его эта девица, и притягивала. Несмотря на возникшее положение, Лирио нравилось находиться в её обществе. – Давай я назову тебя Кор?
– Глупо.
– Почему?
– Потому что всем известно, что беглянку зовут Корра. Дай мне путёвое имя.
– Сложно это признать, – он положил руки на пояс, – но ты права.
– А знаешь, у нас есть сиопский язык, – вдруг сказала Корра, что вызвало улыбку у Лирио.
– И что с того?
– Он хорош тем, что в отличие от международного, там нет различия рода. Потому что у нас один род – женский. А мужчин «он» мы не называем на сиопском.
– Намекаешь на то, чтобы я не обращался к тебе в женском роде?
– Именно. Следи за речью.
– Но мы здесь одни!
– Знаешь поговорку: «В океане и у рыб есть уши»? Нет? Теперь знаешь.
Отвечать Лирио не стал, ибо эти препирания затянутся тогда на долгие часы. Корра не такая, как все те женщины, которых Лирио встречал в лагерях. Она выросла на свободе, она училась в школе, умна и ничего не боится. Хотя и притворялась поначалу, что нуждается в защите. Что было в её взгляде, Лирио не мог распознать, но терялся, стоило ей взглянуть на него.
Он сел рядом с ней на скамью, и они начали придумывать ей мальчишеское имя. Долго думали, спорили, но пока не решили, кем ей стать. А тем временем, день разгорался, хотелось есть. И тут Лирио внезапно вспомнил, что не взял еды, а до острова им плыть целые сутки. В лодке держались припасы, но когда он проверил ящик, обнаружил лишь одну последнюю консерву – рыбка в соусе. Эти смотрильщики совершенно не заботятся о снабжении лодок! Лирио был возмущён, но что толку?
Воды было достаточно. Среди бутылок нашёлся ежевичный лимонад, он отдал его Корре, зная, что девушкам необходимо сладкое. А для чего, не вдавался в подробности. Надо и всё тут.
– Я съем один кусочек, мой покровитель, – с насмешливой иронией сказала она, кивая на консерву.
Лирио нахмурился.
– Дорогой мой друг Циссус…
– Что?! Какой ещё Циссус?
– Так я буду тебя звать отныне. Циссус. Да! Так звали друга моего детства. Ты мне его напомнила.
– Ну и идиотское же имечко, – пробурчала девушка, откручивая крышку от бутылки с лимонадом.
– Лучшего ты не придумаешь, женщина!
– Рыбой делись уже!
***
Тишина воцарилась над головами. Дроны крутились почти десять минут, потом улетели. Теперь же, до их возвращения, у заговорщиков появилось пятнадцать минут.
– У меня есть план, как вывезти тебя из города, – тихо сказала Гвеннит, прячась за толстый ствол дерева, который рос прямо рядом с забором.
– И как?
– Перевоплощением. Вот, – она быстро передала наволочку, в которую спрятала платье и парик. – Как ты сбежишь из лагеря, я понятия не имею. Мне не известны эти ходы. Всё, что я могу, это помочь тебе передвигаться по Авреумонду. И помни – никакой щетины. Тщательно выбрей лицо и возьми с собой бритву.
– А у вас бритвы не продаются?
– Для ног. Но тебе вряд ли подойдёт такое лезвие. Слушай, это лишние разговоры. Мне надо знать, когда ты сбежишь, чтобы подготовить всё.
– Завтра в это же время. Я сообщу.
На этом они разошлись. Гвеннит вернулась домой, чтобы остаток дня помогать матери на кухне. А Эрван закончил работу и пошёл в туалет, где и рассмотрел, что принесла ему девчонка. Платье. И волосы. Он скривился.
Перевоплощение.
Стать женщиной ради достижения цели он мог, и если вдуматься, то это единственная здравомыслящая идея – бежать в женское общество в качестве женщины. Проблема была в лагере и его строгой охране. Всю ночь Эрван думал, каким образом мог бы выбраться наружу. Вариантов было много, но не все они казались разумными. Иногда их выводят на работы за пределы лагеря – например, строить дом – но предварительно обносят территорию высоким забором и запускают не меньше десятка дронов-смотрителей. Не вариант. Да и когда их вывезут наружу? О таких планах пока речи не шло. Была у него идея сделать подкоп, но рыть надо ночью, а выйти на улицу в ночь невозможно, здание лагеря наглухо закрывают, никакие двери не ведут наружу. Эрван понимал, что из лагеря есть один верный выход.
Мужчиной он прошёл в ворота лагеря беглецов, а выйдет отсюда женщиной.
Он посмотрел в угол на ведро и швабру.
Женщины надзирательницы хорошо знали друг друга, а вот уборщицы часто менялись, и поскольку они носили платки, никто не разглядывал лиц этих женщин.
На следующий день при встрече Эрван попросил Гвеннит принести серый платок, который носят уборщицы (такие платки продавались на каждом углу и назывались «косынка уборщицы»). Гвеннит купила его быстро и уже через десять минут вернулась. Эрвана не было, и она привязала косынку к нижнему столбику.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
