Глава 48.
Макар
Сознание вернулось ко мне медленно, продираясь сквозь похмельную муть и остатки какого-то тяжелого, неприятного сна. Я потянулся рукой на другую сторону кровати, ожидая почувствовать под пальцами теплое, податливое тело Олеси.
Вместо этого моя ладонь утонула в холодной, нетронутой простыне.
Я открыл глаза. Половина кровати была пуста. Идеально застелена, будто на ней никто и не спал. В спальне стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем дорогих напольных часов в углу.
– Олесь? – хрипло позвал я. Ответом мне была лишь тишина.
Раздражение, острое и мгновенное, кольнуло меня под ложечку.
Она что, опять встала в шесть утра, чтобы испечь эти свои дурацкие блинчики, которые вечно недожариваются? Или к ребенку побежала? Тоня в последнее время капризничала по ночам.
С размаху скинув одеяло, я поднялся с кровати. Голова гудела мерзко и назойливо. Вчерашний коньяк давал о себе знать.
Я натянул на себя махровый халат и вышел в коридор.
В доме было тихо.
Слишком тихо. Даже воздух казался застывшим и пустым.
– Олеся! – крикнул я громче, уже не скрывая раздражения. – Тонечка!
Ничего.
Шаги гулко отдавались в парадной мраморной прихожей. Я заглянул в гостиную – пусто. В столовую – ни души. На идеально отполированной поверхности стола не стояло ни чашки кофе, ни тарелки с завтраком.
Тревога, острая и холодная, впервые кольнула меня где-то глубоко внутри. Это было уже не похоже на ее утренние глупые выкрутасы.
Я стремительно поднялся на второй этаж и ворвался в детскую.
Кроватка была пуста. Одеяло скомкано, покрывало валялось на полу. Игрушки на полках разбросаны, будто кто-то искал среди них самую важную.
Ящики комода выпотрошены, одежда Тони вываливалась наружу. Шкаф тоже был распахнут.
Сердце вдруг заколотилось с непривычной, животной силой. Я ринулся обратно в спальню, к тумбочке у ее стороны кровати. Драгоценности. Она никогда не оставляла их. Я дернул ящик – он поддался легко. Внутри аккуратной стопкой лежали все подаренные мной шкатулки. Кольца, серьги, браслеты – все на месте, холодно поблескивая в утреннем свете.
Что за черт?
Она никогда не выходила из дома без хоть какого-то из этих украшений.
Я обвел взглядом комнату.
Гардеробная. Я распахнул двери. Ее платья, костюмы, пальто – все висело на своих местах. Но что-то было не так. Я не сразу понял, что именно. Потом до меня дошло: исчезли ее самые простые, повседневные вещи. Та самая потрепанная джинсовая куртка, которую я сто раз требовал выбросить. Удобные кроссовки. Простые свитера.
И тогда я заметил.
На самой дальней полке, почти незаметно, зияла пустота. Не хватало одной старой, невзрачной спортивной сумки. Той, с которой она ездила когда-то в институт на занятия.
Ледяная волна прокатилась по моей спине. Я отступил от гардеробной, пытаясь осмыслить невозможное.
– Нет! Не может быть! Она бы не посмела, - прорычал я сквозь зубы и ударил кулаком по стене. Боли не почувствовал, но костяшки разбил в кровь. - Сукаааа!
Я почти бегом спустился вниз, в гараж. Распахнул тяжелую дверь и замер.
Её место было пусто.
Моего черного «БМВ» X6, моей любимой, мощной машины, не было.
Воздух вырвался из легких, словно меня ударили под дых. Я шагнул на то место, где всегда стоял внедорожник, где на полу остались едва заметные следы от шин.
Она не просто сбежала. Она украла мой автомобиль. Мою собственность. Она забрала моего ребенка и укатила на моей же машине, словно насмехаясь надо мной, над моей властью, над всем, что я для нее значил.
Ярость.
Бешеная, всесокрушающая ярость поднялась во мне, смывая похмелье, страх, всё на свете. Она затопила меня, заставив сжаться кулаки и застучать в висках кровь.
Как она посмела?!
Я ринулся назад в дом, в кабинет. Руки дрожали, когда я включал компьютер. Система слежения. Я установил её на все наши автомобили. Я ввел пароль, открыл программу. Карта города… Ищу сигнал…
Сигнал был. Четкий, уверенный. Он показывал, что машина неподвижно стоит на старой заброшенной ферме на окраине города.
Она была там. Застряла? Сломалась? Или… это ловушка?
Неважно. Я знал, где она.
С громким, животным криком я со всей силы швырнул клавиатуру об стену. Пластик разлетелся на куски.
Она думала, что сможет от меня сбежать? Спрятаться? Она, которая без меня – ничто? Которая обязана мне всем – крышей над головой, одеждой, статусом?
Я схватился за тяжёлую хрустальную пепельницу со стола и с силой запустил её в окно. Стекло с оглушительным треском посыпалось на пол.
Дыхание сбилось.
Перед глазами стоял красный туман. Я видел её – испуганную, жалкую, бегущую куда-то в своём старье, с моей дочерью на руках, на МОЕЙ машине.
Моя дочь. Моя кровь. Мой автомобиль.
Она похитила всё.
Это уже было не просто бегство. Это было объявление войны. И я собирался вести эту войну до победного конца. До полного и безоговорочного её уничтожения.
Я тяжело дышал, опершись руками о стол, пытаясь взять себя в руки. Ярость должна была уступить место холодному, расчетливому уму. Именно он всегда делал меня победителем.
Первым делом – звонки. Я схватил рабочий телефон, тот, что не могла отследить даже она.
– Антон, – бросил я в трубку, едва мой помощник снял её. – Срочно. Олеся исчезла. Забрала Тоню. Угнала мой X6. Координаты высылаю. Немедленно собери людей и дуй на старую ферму за городом. Оцепите периметр. Ничего не трогайте. Ждите меня. Найдите самого пронырливого частного детектива. Да, того самого. Я жду его звонка в течение часа.
Я положил трубку и принялся шагать по кабинету, выстраивая план в голове. Камеры у въезда в поселок. Нужно проверить записи. Её друзья, подруги… Эта дура Лера… Её отец… Я выжму из них информацию, даже если придется разобрать их по кирпичикам.
– Она думала, что победила? Что переиграла меня? Она ошибалась. Теперь она узнает, с кем связалась. Узнает цену своего предательства.
Я подошел к окну, глядя на свой идеальный, выстриженный газон, на пустое место в моем гараже – символ моего унижения. Все это было моим. И она была моей. Моей собственностью.
И я вернул бы её.
Вернул бы и сломал так, чтобы она навсегда забыла даже думать о бегстве. Чтобы её единственным спасением было моё присутствие. Единственным желанием – моё прощение. ________________________________________________________
Глава 49.
Макар молча повел меня через парадную, его пальцы все так же впивались в мою руку. Тоня, разбуженная всей этой суматохой, но убаюканная ритмом шагов отца, снова дремала у него на плече, зарывшись личиком в его шею.
Он не тащил меня, не толкал. Его движения были точными и экономичными, как у хирурга, готовящегося к операции. Он привел меня не в нашу спальню и не в гостиную, а в редко используемую гостевую комнату на первом этаже.
– Здесь ты будешь жить, – его голос был низким и ровным, без прежней ярости, что пугало еще больше. – Пока я не решу иначе.
Он аккуратно, почти нежно уложил Тоню на широкую кровать, поправил подушку под ее головой. Его движения с дочерью были выверенными, полными неожиданной заботы. Он накрыл ее легким пледом, и его рука на мгновение задержалась на ее спинке.
Потом он обернулся ко мне. Его глаза были холодными и пустыми.
– Твои вещи принесут. Из той комнаты. То, что ты заслуживаешь.
– Макар… – попыталась я заговорить, но он резко поднял руку, останавливая меня.
– Никаких разговоров. Никаких оправданий. Ты сделала свой выбор. Теперь пожинаешь последствия. Это не наказание, Олеся. Это – перезагрузка. Возможность все начать с чистого листа. С правильных позиций.
Он подошел к окну и дернул шнур, опустив жалюзи. Комната погрузилась в полумрак.
