Клиника была частной, дорогой и стерильно-безликой. Нас провели в кабинет без очереди.
Врач – ухоженная женщина лет пятидесяти с профессионально-бесстрастным лицом – ждала нас.
– Макар Артурович, – кивнула она ему, а на меня бросила короткий, оценивающий взгляд. – Что-то случилось?
– Жалобы на боли и тошноту, – коротко пояснил Макар, усаживаясь в кресло в углу кабинета, давая понять, что никуда не уйдет.
Осмотр был быстрым и профессиональным.
Я лежала на кушетке, стиснув зубы от унижения и страха, чувствуя на себе два взгляда – холодный, скальпельный взгляд врача и тяжелый, пристальный взгляд мужа.
– Нервное перенапряжение, – наконец заключила врач, снимая перчатки. – Тонус есть, но не критичный. Нужен полный покой. Никаких волнений. Я выпишу легкие успокоительные и витамины. И конечно, никаких стрессов. – Она многозначительно посмотрела на Макара.
Он молча кивнул.
– Ребенок развивается нормально? – спросил он, и в его голосе впервые прозвучала едва сдерживаемая тревога.
– На данном этапе – да. Но ресурсы организма матери не бесконечны. Ей нужен покой, Макар Артурович. Абсолютный.
Он кивнул еще раз, встал и вышел из кабинета, чтобы оплатить прием, оставив меня одну с врачом.
Та молча протянула мне салфетку.
И пока я вытирала гель с живота, она негромко, так, чтобы не услышали за дверью, сказала:
– Если вам нужна помощь… настоящая помощь… есть организации. Там помогают. Правда.
Я резко подняла на нее глаза. В ее взгляде не было ни жалости, ни любопытства. Была профессиональная констатация факта: я была очередной из многих ее пациенток, живущих в золотой клетке.
– Нет, – тихо, но четко ответила я, отводя взгляд. – Все в порядке. Спасибо.
Она пожала плечами, как бы говоря «ваше дело», и принялась выписывать рецепт.
Выйдя из кабинета, я увидела Макара.
Он разговаривал по телефону, но его взгляд был прикован ко мне. Он что-то коротко бросил в трубку и положил телефон в карман.
– Ну? – спросил он, подходя.
– Все хорошо, – ответила я, опуская глаза. – Как сказала врач. Нужно просто успокоиться.
Он медленно протянул руку и положил свою ладонь мне на живот, прямо здесь, посреди больничного коридора. Его прикосновение было властным, заявляющим о правах собственности.
– Слышишь? Теперь твоя единственная работа – это он. Успокоиться. И слушаться меня. Это лучшее лекарство.
Он не повел меня обратно к машине. Вместо этого, он крепко взял меня за руку и повел по коридору дальше, к другому кабинету.
– Куда мы? – испуганно спросила я.
– УЗИ, – коротко бросил он. – Я хочу сам посмотреть. Убедиться, что все в порядке.
В кабинете УЗИ царила та же напряженная тишина.
Макар стоял у самого экрана, не отрывая глаз от мерцающего изображения. Врач водила датчиком по моему животу, комментируя размеры, сердцебиение.
И тут она улыбнулась.
– Ну вот, смотрите, папа, вот вам и причина тонуса. Малышка так активно двигается, будто бы танцует.
Время остановилось.
Я застыла, глядя на застывшую спину Макара. Он не шевелился, впитывая эти слова.
– Девочка? – его голос прозвучал хрипло и неестественно тихо.
– Да. Почти наверняка. Поздравляю.
Он медленно обернулся.
Его лицо было бледным и абсолютно пустым. В его глазах не было ни радости, ни разочарования. Была лишь ледяная, бездонная пустота. Он молча развернулся и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.
Врач и медсестра переглянулись.
Я лежала, прикрыв глаза, чувствуя, как по щекам катятся предательские слезы. Это была не та реакция, которой я боялась. Это было что-то хуже. Хуже гнева, хуже ярости. Это было полное, тотальное безразличие.
Он не хотел еще одну дочь.
Он хотел наследника. И теперь, когда его надежды рухнули, я перестала быть для него даже ценным инкубатором.
Я стала ничем.
_________________________________________________________________
Друзья мои, сегодня на одну мою книгу действует скидка в 50% (прокатная)!
Успейте купить и прочитать)
Диагноз: Любовь под наркозом
https:// /shrt/khKl
– Так, кто-нибудь уберите отсюда этих баб! - Рявкнул кардиохирург, везущий каталку с пациентом в операционный зал. – Сейчас. - Кивнула и случайно взглянула на лицо пациента. Покачнулась и от испуга закрыла ладонью рот. – Сашенька? Что с тобой? – Олеся? Ты? - Мой мужчина зажмурился и весь сморщился от боли. Схватился за сердце и его лицо побледнело. Жених изменил мне за неделю до свадьбы с двумя девушками по вызову. Сердце не выдержало такого счастья, - сказали врачи отделения кардиохирургии, в которое меня только что взяли. И куда привезли моего возлюбленного. Ну что ж милый, твоё дело труба!
Глава 51.
Домой мы ехали молча. Казалось, между нами все шире и шире разверзается пропасть. Его леденящее молчание медленно и верно меня убивало. И мне уже правда ничего не хотелось. Ни этой беременности, ни этой жизни с чудовищем, которое давно перестало ко мне, что чувствовать, кроме жутчайшей ненависти.
Тонечка сидела на заднем сидении и спала. Слава богу, что она ничего не слышала и не видела.
– Макар…, - прошептала я, - отпусти меня. Пожалуйста.
– О чем это ты? - не глядя на меня, на автомате, ответил муж и включил понижающую передачу в машине. Я замерла от ощущения страха, что он решил остановиться и поговорить со мной серьезно. Будто это я была виновата в том, что внутри меня жила еще одна девочка. Насколько я знала из курса анатомии и тех знаний, что я получила, когда мы потеряли нашего второго ребенка, за пол этого самого ребенка, — отвечает отец.
– У нас будет девочка… и я… я знаю, что ты хотел сына. Но я…
– Что ты, - громко среагировал он, - ну что ты, Олесь? Перед тобой стояла одна-единственная задача - родить мне сына. Наследника рода Тихомировых. Но ты даже с этим не справилась. Рожаешь и рожаешь девок. Как будто специально. Назло мне.
– Ты дурак! - рявкнула я. - Какой же ты дурак, - процедила сквозь зубы и покачала головой. Внутри меня бушевал вулкан ярости, и я не знала, куда его выплеснуть?
– Не понял, - обиженно произнес и все же остановил машину. Мое сердце, кажется, тоже остановилось на миг. - Это почему это я дурак?
– Ты думаешь, это от меня зависит пол ребенка?
– Насколько я знаю, в зачатии ребенка участвуют двое, - посмотрел на меня как на идиотку.
– За пол отвечает мужчина, - попыталась вывернуться я, но, кажется, он меня не слушал. А только смотрел в глаза.
– Мне все больше кажется, что ты была права, Олесь.
– О чем ты? - непонимающе покачала головой.
– Может быть, и правда, это не мой ребенок, а?
– Пусть будет так, - устало ответила я, - это только мой ребенок и больше ничей. Тебя устраивает такая формулировка.
– Мы сделаем тест ДНК, - отвечает муж и закуривает сигарету. Снова. Делает глубокий вдох и довольно выдыхает густой дым. Хорошо, что не в меня.
Я судорожно вздыхаю и сейчас мечтаю лишь о том, чтобы мой муж задохнулся этим самым дымом.
После нескольких затяжек Макар делает пару глотков воды и снова заводит машину. Через двадцать минут его машина заезжает во двор.
Я не успеваю выйти из машины, как слышу, что муж говорит по телефону со своей матерью и просит ее приехать.
– Зачем? - Возмущенно смотрю на него, когда мы подходим к дому. - Зачем, ты вмешиваешь свою мать в нашу жизнь.
– Она нам не чужая. И мне нужна помощь.
– Какая помощь?
– Моральная. Только мать меня понимает, и вообще… оставь меня в покое. Мне нужно побыть одному и подумать.
Я медленно бреду в свою комнату, неся на руках спящую дочь. Кладу ее на кровать, а сама сажусь на край и закрываю в отчаянии глаза. Слез нет. Кажется, они закончились. И вдруг меня накрывает таким сильнейшим чувством любви и благодарности к своему еще нерожденному ребенку, что я замираю. Шумно дышу и кладу ладонь на живот.
