Редаманс (ЛП) - Долорес Х. К.

— Мы очень ценим ваше сотрудничество, мисс Дэвис, — говорит он. — И чем скорее мы доберемся до сути того, что произошло, тем скорее сможем перейти к тому, что будет дальше.

От моего внимания не ускользнуло, что он не упомянул, что дом - мой следующий шаг, но Далтон продолжает, прежде чем я успеваю слишком долго обдумывать этот комментарий.

— Как вы оказались в квартире Томаса Палмера прошлой ночью?

Я сглатываю, вооруженная расплывчатым ответом, который уже дала офицеру на месте происшествия.

— Я поссорилась с другом и не была уверена, куда пойти, поэтому написала Тому. Он был достаточно любезен, чтобы позволить мне переночевать у него на диване.

— И вы это сделали? — Подсказывает Далтон.

— Что я сделала?

— Вы легли спать на диван?

Я не хочу фыркать, но не могу сдержаться.

— Конечно.

Далтон приподнимает бровь.

— Ну, нет необходимости вести себя как святоша. По вашему собственному признанию, вы встречались. Это естественное предположение.

— Мы не были...

— Двигаемся дальше, — обрывает меня Далтон. Еще раз.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь обуздать свое раздражение.

Просто отвечай на вопросы, Поппи.

А потом ты сможешь вернуться домой и разобраться со своей оставшейся жизнью.

— Согласно вашим первоначальным показаниям на месте преступления, — говорит Далтон, и я испытываю почти облегчение от того, что его взгляд прикован к делу, а не ко мне. — Вы сказали, что нашли Томаса Палмера вскоре после того, как очнулись.

У меня сжимается горло.

— Я слышала, как на кухне льется вода. Я думала, он просто моет посуду или что-то в этом роде, но, очевидно...

Глаза Далтона сужаются.

— Итак, просто для пояснения: вы были на диване в ... гостиной?

Я киваю.

— И на кухне, — говорит он. — Это... сколько? Может, в десяти футах - если не меньше

— Э-э-э, наверное.

— Значит, человек падает в обморок и умирает менее чем в десяти футах от вас, а вы не просыпаетесь? — Далтон говорит напрямик. — Вы не услышали, как он упал? Вы не слышали, как он звал на помощь?

Я чувствую себя рыбой, хватающей ртом воздух, когда у меня отвисает челюсть.

— Я имею в виду, я не знаю. Я была измотана прошлой ночью, так что...

— Слишком измотана, чтобы слышать, как умирает человек. Понял. — Щелчок его ручки заставляет меня вздрогнуть. — Итак, вы входите, обнаруживаете Томаса Палмера без сознания на полу и вызываете полицию.

Я киваю.

Он переводит взгляд на меня.

— А вы делали искусственное дыхание или какие-либо другие попытки реанимации?

Мой лоб морщится.

— Э-э, нет. Насколько я помню, нет.

— Почему?

Я ерзаю на стуле.

— Он был ... мертв. Я могла сказать точно, что он был мертв.

— Откуда вы знаете? — Далтон наклоняется вперед, сцепив руки на столе.

Этот остекленевший взгляд играет у меня перед глазами.

— Я имею в виду, я просто чувствовала, что там ... ничего не было.

Он снова смотрит в папку, сдвинув брови.

— О, должно быть, я пропустил это в досье.

— Что вы имеете в виду?

— Часть о том, что вы лицензированный медицинский работник, — резко отвечает он. — Учитывая, что это единственные люди, имеющие право объявлять людей умершими.

У меня сводит челюсть.

Неужели ему действительно нужно неправильно истолковывать каждое мое слово?

Я делаю глубокий вдох.

— Ладно, я не знала. Но я думала, что он мертв, и, несмотря на это, парамедики на месте происшествия пришли к тому же выводу.

Далтон прищелкивает языком.

— Верно, но это было более чем через десять минут после того, как вы позвонили в 911. — Он достает ручку из кармана костюма.

Я разочарованно провожу рукой по волосам.

— Ну, как вы заметили, я не медицинский работник. Я не проходила сертификацию по искусственному дыханию, кажется, со средней школы. Имело бы это какое-нибудь значение...

Далтон делает паузу в своих каракулях достаточно надолго, чтобы огрызнуться:

— Меня не интересуют гипотезы. Я просто хочу убедиться, что в отчете отражено, что вы, первый человек, обнаруживший, что Томас Палмер не реагирует, не предпринимали никаких попыток реанимации в течение двенадцати минут до прибытия скорой помощи на место происшествия.

У меня скрипят зубы.

Просто дай показания, Поппи. У них не может быть так много вопросов.

Но они это делают.

Далтон, кажется, полон решимости рассматривать каждый мой ответ через призму подозрительности, в то время как Брайант время от времени вмешивается, обычно для того, чтобы умерить враждебное отношение своего коллеги.

— И вы больше ничего не помните? — Спрашивает Далтон. — Ни соседей, ни других подруг, которые приходили к нему просто «поспать»?

Головная боль, пульсирующая у меня за глазами, частично вызвана обезвоживанием, а частично мышечным напряжением из-за того, что я сопротивляюсь желанию перепрыгнуть через стол и придушить Далтона за шею.

— И снова...нет. Я больше никого не помню.

Он щелкает ручкой.

— Значит, вы были единственным человеком наедине с Палмером в течение ... восьми часов, предшествовавших его смерти?

Каждое слово из уст Далтона пронизано скептицизмом, но сейчас это особенно заметно - и чувство паранойи зудит у меня под кожей.

— Да.

Он записывает мой ответ, и я пользуюсь паузой молчания, чтобы задать свой собственный вопрос.

— Я знаю, что, вероятно, еще слишком рано определять, но есть ли предполагаемая причина смерти? Я слышала, как один из парамедиков на месте происшествия упомянул о возможном сердечном приступе. Или инсульте. — Я чешу затылок. — Том никогда не упоминал о каких-либо проблемах со здоровьем, так что я не знаю ... но, возможно, его близкие друзья или семья рассказали бы.

А им тоже достанется специальный приём «Подозреваемый в стиле Law & Order»?

(Примечание: *Law & Order* — это отсылка к известному сериалу про полицию и правосудие, где подозреваемых часто допрашивают довольно жёстко).

Мысль о том, что Джейни подвергнется тому же допросу, что и я, - первое, что вызвало у меня улыбку за все утро.

Детективы обмениваются еще одним взглядом, который заставляет меня почувствовать, что я единственная, кто упускает здесь ответы. Брайант откидывается назад, выражение его лица становится холодным.

— Судебно-медицинский эксперт еще не определил официальную причину смерти, — говорит он мне. — Но предварительно предполагается, что остановка сердца могла быть вторичной по отношению к передозировке.

У меня кружится голова.

— Передозировка? Типа передозировка наркотиков?

Он кивает.

У меня вырывается неглубокий вздох.

— О, это...…Я имею в виду, я понятия не имела. Он никогда не упоминал о проблемах с зависимостью, и я не видела никаких признаков ... Не то чтобы я была рядом достаточно долго, чтобы заметить их. — Затем, более нерешительно, я спрашиваю: — Что-нибудь нашли?

Далтон усмехается.

— Это не ваше дело.

Брайант натянуто улыбается.

— Мы проверяем несколько моментов.

Краем глаза Далтон наблюдает за мной, как ястреб, готовый наброситься.

— Хотя, конечно, не совсем классическая картина. Вероятно, здесь играют роль другие факторы.

Я замираю.

— Другие факторы?

— Прямо сейчас мы ничего не знаем, — уверяет меня Брайант, но его поджатые губы и бесстрастное выражение лица говорят об обратном. — Пока причина смерти не будет установлена, нам нужно изучить все возможные варианты. Случайность. — Он барабанит пальцами по столу. — Или нет.

У меня пересыхает в горле.

— Вы думаете, он сделал это ... нарочно?

Только легкое покачивание головы Далтона удерживает меня от срыва.

— Ладно... — Мой лоб морщится. — Если вы не думаете, что это было случайно, и вы не думаете, что он сделал это намеренно, что вы...

О.

О.